Эмигранты. Поэзия русского зарубежья
Часть 3 из 56 Информация о книге
Узник
В соседнем домеТакой же узник,Как я, утратившийРодимый край, —Крылатый, в клетке,Сердитый, громкий,Весь изумрудныйПопугай.Он был далёко,В просторном царствеЛесов тропических,Среди лиан, —Любил, качался,Летал, резвился,Зеленый жительЗеленых стран.Он был уловлен,Свершил дорогу —От мест сияющихК чужой стране.В Париже дымномСвой клюв острит онВ железной клеткеНа окне.И о себе ли,И обо мне лиОн в размышлении, —Зеленый знак.Но только резкоОт дома к домуДоходит возглас:«Дурак! Дурак!»Только
Ни радости цветистого Каира,Где по ночам напевен муэззин,Ни Ява, где живет среди руин,В Боро-Будур, Светильник Белый мира,Ни Бенарес, где грозового пираЖелает Индра, мча огнистый клинСредь тучевых лазоревых долин,Ни все места, где пела счастью лира,Ни Рим, где слава дней еще жива,Ни имена, чей самый звук — услада,Тень Мекки, и Дамаска, и Багдада, —Мне не поют заветные слова,И мне в Париже ничего не надо.Одно лишь слово нужно мне: Москва.Она
В мгновенной прорези зарниц,В крыле перелетевшей птицы,В чуть слышном шелесте страницы,В немом лице, склоненном ниц,В глазке лазурном незабудки,В веселом всклике ямщика,Когда качель саней легкаНа свеже-белом первопутке,В мерцаньи восковой свечи,Зажженной трепетной рукою,В простых словах «Христос с тобою»,Струящих кроткие лучи,В глухой ночи, в зеленоватомРассвете, истончившем мрак,И в петухах, понявших знак,Чтоб перепеться перекатом,В лесах, где папоротник, взвивСвой веер, манит к тайне клада,—Она одна, другой не надо,Лишь ей, Жар-птицей, дух мой жив.И все пройдя пути морские,И все земные царства дней,Я слово не найду нежней,Чем имя звучное: Россия.Верблюды
Прошли караваном верблюды, качая своими тюками.Нога на широком копыте в суставе сгибалась слегка.Изящна походка верблюда. Красивы верблюды с горбами.И смотрят глаза их далеко. Глядят на людей свысока.Когда же достигнут до цели, мгновенно сгибают колени.Как будто свершают молитву с сыновьим почтеньем к земле.Недвижны в песках изваянья. На золоте красные тени.Вот выбрызнут звезды по небу — ожившие угли в золе.Полдень
Высокий полдень. Небо голубое.Лик ястреба, застывшего вверху.Вода ручья в журчащем перебое,Как бисер, нижет звонкий стих к стиху.Среди листвы умолк малейший шепот.Мир — солнечный, а будто неживой.Лишь издали я слышу спешный топот,Куда-то мчится вестник верховой.Откуда весть? Из памяти давнишней?Быть может, час — обратный начал ток?Я сплю. Я мертв. Я в этой жизни лишний.В гробу сплетаю четки мерных строк.Но если я навек живыми, ныне,На дальней грани жизни позабыт,Ко мне стремится тень былой святыни,И ближе-ближе звонкий стук копыт.Первозимье
Свертелся заяц в поле чистом,Беляк, на белом белый жгут.Мигает хвостиком пушистым,Сигает там, мелькает тут.Он сказку заячью следамиНа первом снеге начертил —И шорк обмерзлыми кустами,И прыг в свой терем что есть сил.Кричали гуси на деревне:«Окован пруд. Не плавать нам».И крякал селезень напевней:«Тепло в закуте. Там, там, там».Свой голос не сгустив до лая,Дворняжка тявкает на снег.В нем зыбко лапы окуная,Игривый зачинает бег.На елке галка скоком шалымСтряхнула с ветки бахромуИ глазом сине-полинялымГлядит, что у людей в дому.