Сороковник. Части 1-4
— Да постой же! — Я еле успеваю её перехватить. — Не девушка, а какой-то вихрь неугомонный! — Она хихикает. — Ты можешь толком сказать, почему это тут кавалеров не хватает? Мне же неудобно спрашивать у самих леди, а, кроме тебя, не у кого. Что, в доме больше и мужчин нет?
— Почему — нет? А, ну да, господ — конечно, нет. Они вечно в разъездах, что сэр Майкл, что зятья его, сестрицыны мужья. А уж от батюшки их, сэра Джонатана, давно вестей не было, уж года три, всё в странствиях. А среди нашей братии, прислуги, почитай, все мужчины, только четыре горничных да две кухарки, остальные все мужеского полу. Только никаких шашней, миледи, у нас с этим строго, не подумайте…
— Да я не к тому. Ведь у вас граница рядом, мало ли, кто нападёт, а замок без охраны?
— Никто чужой не пройдёт, миледи. Вы ограды наши видели? Заговорены… — Марта морщит носик. — Счас вспомню, как сэр Майкл это называет… Ах, да! По всему периметру, говорит, заговорены. Кто из господ паладинов ни приезжает, из родни ли, из гостей — всяк руку приложит к защите, объедет да нашепчет, намолит своё. Да и пёсики у нас — сами видели, какие пёсики. Ни человек, ни нежить мимо не проберутся. Порода, знаете, какая? Два таких пса медведя загрызут.
— А что, было и такое?
— Было, — тихо говорит Марта и бледнеет от каких-то воспоминаний. — Когда лес чистили, многих отсюда зверей выпроводили, да не все уходить хотели. Это ещё при сэре Джонатане было. У него долго тогда спина не заживала, так с мишкой наобнимался, что и сын, и зятья выхаживали. Это паладина-то… Ох, миледи, с вашего позволения, я уж побегу, а то влетит мне, что языком болтаю.
Подхватывает свой стучащий кружевом передничек и поспешно скрывается.
Сэр Джонатан, думаю. Зятья. Паладины: из родни и приезжие… Это что же, их тут целый клан? Или как лучше назвать — Орден? Однако… И все в разъездах. Значит, такая в них необходимость, не просто так им дома не сидится?
Ну да ладно. Займёмся покуда насущными делами. Но надо взять на заметку и там, в другой локации, куда непременно попаду, держать и ушки на макушке, и глаз востро, — хороших людей не проглядеть бы. Вдруг кто будет из здешних мест, странствующий?
В гардеробной совершаю небольшой налёт на шкаф для обуви. Геле проще, её туфельки, что она подобрала к выезду, подходят и к новому платью, а я-то, поскольку была верхом, то заявилась в сапожках. К счастью, Лора не любительница шпилек, и я без труда подбираю себе из её добра туфли на каблуке «рюмочкой», достаточно устойчивой и не слишком высокой. Пусть только Мага попробует ещё раз пройтись по моей внешности — прибью, не посмотрю, что друг моего Наставника.
А всё же насколько хорошая обувь улучшает настроение! Выше становишься на каких-то пять-шесть сантиметров, а уже центр тяжести немного смещается, и чувствуешь себя по-другому, легче, грациознее. И небольшой лишний вес расценивается не как лишний, а как приятные стороннему мужскому глазу округлости… Спохватившись, прихватываю горячей плойкой пару прядок на голове. Я готова.
Гляжусь напоследок в зеркало с нескрываемым удовольствием. Давно я так себе не улыбалась — должно быть, со времён своего знаменитого зелёного платья… Так и забираю эту улыбку с собой. И когда мы с Гелей спускаемся по парадной лестнице в холл, ловлю на себе, как нечто само собой разумеющееся, заинтересованные мужские взгляды. Первый — одобрительный — сэра. И недоумевающий — Маги. И даже прикусываю губу, стараясь удержаться от смеха, потому что вдруг понимаю — он меня не узнал. Даже хочется показать язык: что, съел?
Наконец в его глазах мелькает понимание, он делает порывистый шаг вперёд — очевидно, чтобы встретить меня у подножья лестницы, как ДиКаприо — прелестную Кейт Уинслет. Но тут мой прекрасный сэр мягко и неназойливо оттесняет его плечом и сам предлагает мне руку. И, как ДиКаприо, запечатлевает на ней почтительный поцелуй.
Ну, скажите, разве я не королева после этого?
И я плыву за ним, как каравелла на всех парусах, в светлую гавань столовой.
А Мага… пусть не забывает о своих обязанностях. Кажется, ему как единственному оставшемуся кавалеру, полагается вести к столу старшую из присутствующих дам? Что-то подобное я ещё помню… Стало быть, сейчас он у меня за спиной под ручку с леди Абигайль, далее — леди Виктория, и, наконец, наш молодняк.
Леди Аурелия, радушно встречает нас у своего места. В глазах у неё этакая затаённая хитринка, и сдаётся мне, что сейчас мой спутник немножко получит за самоуправство с обеденным этикетом. Сэр Майкл намеревается проводить меня на свой край стола, но Золотая леди ненавязчиво его одёргивает.
— Дорогой, твоя ученица сядет со мной. Думаю, вы достаточно пообщались в пути, а мне будет интересно поговорить с новым человеком. Ты же сам не любишь церемоний…
Сэр Майкл отодвигает мне стул, деревянный, с резной спинкой, и, судя по всему, тяжёлый, как трон. Мои королевские регалии и тут уважены, потому что место по правую руку от хозяйки — одно из почётных за столом.
Говоря откровенно, я не слишком сокрушаюсь, что сижу не с Наставником, иначе мне пришлось бы расположиться прямёхонько напротив Маги и давиться под его взглядом каждым куском. Сейчас он, как и положено, уделяет всё внимание близсидящей даме, Абигайль-младшей. Те с Гелей ближе к середине стола, напротив друг дружки, и чувствуют себя неплохо: уже перемигиваются через стол, делают какие-то таинственные знаки. Ещё одно место рядом с братом занимает леди Виктория, и под её строгим взором переговоры среди салажат временно замирают.
Стол невелик, очевидно, в расчёте на такие вот домашние неофициальные посиделки… простите, трапезы. В полированной поверхности отражаются хрустальные грани бокалов, солонок, соусниц, плывут лебёдушками салфетки. Мягко отсвечивает фарфор, томно склоняют головки мелкие белые розы в двух небольших вазах, в столовом серебре тают солнечные пятна. А в меню у нас, как соизволит огласить хозяйка, изумительный бульон с пирожками, молодой барашек с мятным соусом, молодая же картошечка с местного огорода и тушёные овощи. Форель на гриле. Яблочный пирог. Всё по-домашнему просто и вкусно.
Леди Аурелия не упускает из виду ни меня, ни присутствующих, в то же время виртуозно распоряжаясь прислугой. И в который раз мне становится очевидным, что быть Хозяйкой в подобном замке — нелёгкое дело, которому, должно быть, учатся с молодых ногтей и всю оставшуюся жизнь. Со стороны кажется, что владелице достаточно, сидя за пяльцами, лишь отдавать приказы какому-нибудь управляющему или дворецкому, а на самом деле — это та же работа, как у большинства женщин, только не с восьми утра до пяти вечера, а с момента, как проснулся — и пока не опустишь голову на подушку. Потому что ты в ответе за всех, кто под твоей рукой, даже за самого неумелого поварёнка. Если не хочешь хаоса и запустения — уделяй внимание всему.
А сейчас этого высочайшего внимания лично мне перепадает столько, что поневоле я начинаю подумывать: кого же всё-таки привезли на смотрины?
— У нас опять сменился садовник? — между делом спрашивает сэр Майкл. — Дорожки разбиты несколько иначе…
— …чем в прошлом году, — с лёгкой иронией заканчивает за него матушка. — Наконец-то ты заметил. Ты так редко бываешь дома, Майкл.
Тот в ответ лишь виновато разводит руками.
Они обмениваются понимающими взглядами, а я отмечаю про себя, насколько сэр изменился за последние несколько часов. Он расслабляется, мягчеет, как тогда, на полянке, когда подпитывался солнцем. Похоже, здесь он тоже набирается энергии, только иной природы. Они — другие, правильно Геля сказала. Они с радостью делятся, и от них не убывает, а возвращается ещё больше.
И даже Мага здесь иной. Только однажды я видела его таким — когда он впервые заговорил с Гелей. Он даже лицом посветлел и уже вполголоса рассказывает младшенькой Абигайль какую-то смешную историю и заодно подмигивает Геле, что уже навострила ушки чисто эльф.
Внезапно Мага перехватывает мой взгляд и мягко улыбается… Именно так: словно старой знакомой, увиденной внезапно, словно женщине, которую ему и в самом деле приятно встретить… Почему-то я временно слепну и глохну и не вижу ничего кроме этих мерцающих чёрных глаз диковинного восточного разреза, словно затягивающих меня в бездонный колодец, как тогда, у Мишеля.