Ты в гадалки не ходи

— Послушайте, — нервно сказала я одному мужчине. — Не могли бы вы убрать осу с экрана.
— Как убрать?
— Ну убить. Допустим, газетой.
— Девушка, что вы такое говорите?! Разве это разумно — отнимать жизнь у совершенно невинного существа. И потом она что, вам мешает?
— Мешает. Я боюсь насекомых.
— Милочка, вы должны преодолеть свой страх, иначе вы никогда не сольетесь в гармонии с природой.
— Нужна мне эта гармония, — опрометчиво буркнула я.
— Тогда подумайте, стоит ли вам посещать занятия нашего центра, — сказала подошедшая сзади дама.
Эта дама была нашим валеологическим преподавателем. Я ее очень уважала. Но сейчас страх перед осой был так велик, что я плохо соображала, что говорю и что делаю.
— Да, — сказала я. — Очень мило! Вместо того чтобы прислушаться к человеку, понять его и помочь ему, вы сразу принимаетесь за нотации.
— Дорогая, человек лишь частичка общемирового Замысла, так же как и эта оса…
— Ах вот как! — воскликнула я. — Ну и ноги моей не будет в вашем центре. Найду себе другие курсы. Без ос и прочих жалящих тварей.
Про "жалящих тварей" это был недвусмысленный намек. Я ушла из валеологического центра и отрясла его прах со своих ног. Но легче мне не стало. Насекомые по-прежнему представляли для меня угрозу. Я чувствовала, как сильно бьется мое сердце, как ужас сковывает железным обручем мою несчастную голову… Мимо пролетела бабочка — я чуть не села на тротуар.
Чаша моих страданий переполнилась, и я заревела как маленький ребенок. Косметика потекла, ну и черт с ней. Я плакала, совершенно забыв, что у меня нет с собой носового платка. И тут свершилось чудо. Чья-то сердобольная рука протянула мне пачку бумажных платков "Клинекс".
— Спасибо, — виновато пробубнила я. — Мне так стыдно.
— Ничего не стыдно. Вытрите слезы. У вас тушь растеклась.
Я воспользовалась платками по назначению и после этого осмелилась поднять глаза на своего спасителя. Именно спасителя, а не спасительницу. Это был молодой человек примерно лет на шесть постарше меня, симпатичный, стильно одетый и говорящий со странным акцентом.
— Меня зовут Ромул, — сказал молодой человек. — А вас?
— Вероника. Вы что, действительно Ромул? Из тех, что Рим основали?
Ромул засмеялся:
— Почти. Вот только никак не найду своего братца Рема.
— Вы, наверное, иностранец?
— Совершенно верно. На самом деле я Бэтмен, Супермен и Человек-паук в одном лице.
Я рассмеялась:
— Забавно. А меня зовите просто — Вероника.
— Что ж, мисс Вероника, вам стало легче после этой Ниагары слез?
— Немного. Но слезы не решат моей проблемы. Ни-чуточки.
— А у вас есть проблема?
— Да.
— И обычные люди ее решить не в состоянии…
— Да…
— Тогда вам повезло.
— В чем именно?
— Я знаю того человека, который вам нужен.
— Послушайте, Ромул, я на такие вещи не покупаюсь. Во-первых, я никогда не обращаюсь за помощью к чародейкам, ведьмам и колдунам.
— А напрасно. Иногда стоило бы.
— А во-вторых, кто вас, доброго человека, знает. Вдруг вы маньяк? И хотите покуситься на мою невинность!
— Мне ваша невинность ни к чему. Уж поверьте.
— Тогда что вы хотели мне предложить?
В ответ Ромул протянул мне скромную визитную карточку:
— Позвоните по этому номеру, когда совсем станет невмоготу. Всего хорошего.
И Ромул ушел, а я стояла и смотрела ему вслед, даже не успев сказать "спасибо".
Потом я посмотрела на глянцевый прямоугольник в своей руке. На нем серебром было вытиснено:
Юлия Ветрова
Помощь в сложных житейских ситуациях
И телефон.
— Мама дорогая! — прошептала я. — Вот это да!
…Юлию Ветрову в нашем городке не знал только самый ленивый и нелюбопытный. Я к таковому обществу не относилась, а потому знала, что Юлия Ветрова — чародейка экстра-класса, высшая ведьма и так далее. Несколько лет Юлия жила в Толедо, этой столице ведьмовства, потом перебралась в город Оро, мощный оплот оккультизма. О ее приключениях и чудесах слагались легенды. Быть похожей на Юлю Ветрову было девизом большинства начинающих ведьм.
Но я-то здесь при чем?
"А при том, — заговорил мой внутренний голос. — При том, что ты оказалась в трудной ситуации с этими своими насекомыми. И теперь тебе прямая дорожка к Юлии Ветровой. Она поможет".
Нет, эта ведьма ничем не сможет мне помочь. Тут нужна не чародейская помощь, а медицинская.
Я решила пойти к врачу. Но карточку с телефоном Юлии Ветровой все же не выбросила.
  
Глава 2
 
В нашей поликлинике на меня странно посмотрели, когда я спросила, принимает ли психотерапевт.
— У нас в штате нет психотерапевта, — наконец смилостивилась одна из сидящих в регистратуре дам. — Знаете психоневрологический диспансер на улице Клары Цеткин?
— Д-да, примерно представляю себе, где это.
— Вот там есть и психотерапевт и психиатр. Обратитесь туда. Вам телефон диспансера дать?
— Если вам не трудно, — криво усмехнулась я.
Дама продиктовала мне телефон, в то время как остальные регистраторши перешептывались, искоса поглядывая на меня. Я знала, что они думали — такая молодая и уже психопатка. Они ничего не понимали! Они не знали, каково это — пугаться каждой пролетающей мимо мухи или осы.
На следующий день, втайне от мамы, я позвонила в диспансер.
— Можно записаться на прием к психотерапевту? — приглушенным голосом сказала я. Мне казалось, что меня подслушивают стены собственной квартиры. Подслушивают и осуждают. А за этими стенами — мириады ос, пчел, шмелей и пауков. Нет, вот так: И ПАУКОВ!
— Психотерапевт пока в отпуске. Может, вас сразу записать к психиатру?
— Что значит "сразу записать"? — возмутилась я, — Вы считаете меня безнадежно больной?
— Нет, что вы. Просто это у нас в диспансере такая тенденция: все, кто ходит на прием к психотерапевту, потом приходят лечиться у психиатра. Вы, девушка, не волнуйтесь и ничего такого не думайте. Наши психиатры — очень хорошие, талантливые профессионалы. Давайте я вас запишу к Владимиру Сергеевичу Кващенко. На завтра, на два часа дня. Вас устроит?
Поскольку из валеологического центра меня турнули, оставалась масса свободного времени. И я сказала:
— Да, устроит.
Назавтра, в половине второго, я уже толклась у дверей диспансера. Мне было боязно войти — получается, что я отрезаю себя от нормальной психической жизни, и в то же время я понимала: если я не войду, мои страхи перед шмелями и осами просто затопят мое сознание. И на что я тогда гожусь? Превращусь в истеричку, дергающуюся от каждого подозрительного жужжания? Нет, только не это.
Мимо меня пролетела бабочка, шелестя крылышками, и это решило мою судьбу. Спасаясь от бабочки, я рывком распахнула дверь и буквально вбежала в прохладный вестибюль диспансера.
Здесь пахло недавней побелкой и почему-то сосновой смолой. По выщербленным от времени каменным ступеням я поднялась в регистратуру.
— Я вчера звонила, — охрипшим голосом сказала я. — Мне сегодня назначен прием у доктора Кващенко. В два часа.
Регистраторша пролистала свой журнал и сказала:
— Все верно. Поднимайтесь на второй этаж, комната двадцать шесть.
— С-спасибо.
Мне показалось, или регистраторша и впрямь проводила меня сочувственным взглядом?
Двадцать шестой кабинет я нашла быстро. Никакой очереди возле него не было. Да и вообще здесь не было очередей, как я заметила. Не очень-то торопятся люди к психиатрам, по всему видно.
Я деликатно постучала в дверь.
— Войдите! — пригласил меня энергичный мужской голос.
Я вошла.
— Здравствуйте, доктор! — пролепетала я.
— Здравствуйте, Вероника! Вас ведь зовут Вероника?
— Да.
— Присаживайтесь. Располагайтесь поудобнее.
Я села в глубокое податливое кожаное кресло.