Перестройка и новое мышление

Люди, что называется, почувствовали вкус к гласности. И связано это не только с естественным желанием знать, где что происходит, кто и как работает, но и с растущей убежденностью в том, что гласность — действенная форма всенародного контроля за деятельностью всех без исключения органов управления, мощный рычаг исправления недостатков.
В связи с этим пришел в движение нравственный потенциал общества. Разум и совесть в гармоничном порыве начали отвоевывать позиции у разъедавших душу пассивности и равнодушия. Конечно, мало только знать и говорить правду, главное — поступать, действовать на основе такого знания и понимания.
К нам пришло осознание насущной необходимости научиться преодолевать застарелое расхождение между действительностью и провозглашаемой политикой. Именно этот существенный сдвиг в нравственной сфере составляет пафос и суть современной социалистической революционности в нашем обществе.
Уже начата разработка правовых актов, гарантирующих гласность. Они должны обеспечить максимальную открытость в деятельности государственных и общественных организаций, давать трудящимся реальную возможность безбоязненно высказывать свое мнение по любому вопросу общественной жизни и государственной деятельности.
Начиная перестройку, ЦК КПСС опирался на две могучие реальные силы — партийные комитеты и средства массовой информации. Я бы даже сказал, что партии, может быть, не удалось бы выйти на сегодняшний уровень обсуждения всей проблематики перестройки — а она обширна, неоднозначна, противоречива, — если бы сразу после апрельского Пленума ЦК в этот процесс активно, по-настоящему не включились средства массовой информации.
ЦК высоко ценит их вклад в перестройку. Почему? Потому что все идет через человека. Человек на переднем крае борьбы, через него происходит вся перестройка. Значит, его мышление, уровень его общественного сознания и гражданская позиция приобретают решающее значение.
Наше социалистическое общество, решительно двинувшееся по пути демократического обновления, крайне заинтересовано в том, чтобы каждый — будь то рабочий, колхозник, интеллигент — активно участвовал в обсуждении планов и в их реализации. Средства массовой информации играют и будут играть в этом огромную роль. Они, разумеется, не единственный канал волеизъявления народа, отражения его мнения и настроений. Но это самая представительная и массовая трибуна гласности. Партия заинтересована в том, чтобы гражданский голос уверенно звучал с этой трибуны, чтобы он не только оповещал об идущих в стране дискуссиях, но и был гарантом демократического контроля за правильностью решений, за их соответствием интересам и потребностям масс, а потом за выполнением этих решений.
Процесс демократизации, идущий в стране, не только находит отражение в публикациях, но и все больше охватывает деятельность самих средств массовой информации. Постепенно, как бы размораживаясь, включают все новые темы наши газеты, журналы, радио и телевидение. Один из признаков общего оживления прессы — предпочтение диалогических материалов монологическим формам. Отчеты и самоотчеты все больше уступают место разнообразным интервью, беседам за «круглым столом», публикациям писем читателей.
Правда, приходится встречаться с таким пристрастием средств информации: ограничивать авторский актив тремя — пятью пишущими людьми. Это не что иное, как профессиональное высокомерие. Гораздо полезнее разнообразить выступления, чтобы все общество участвовало, весь, так сказать, социалистический плюрализм присутствовал в каждом издании.
Хорошо, когда профессиональный автор говорит о своей позиции, но с каким интересом читаются беседы и интервью с рабочими, секретарями райкомов, председателями колхозов, учеными, деятелями культуры. В них живая мысль бьется. Или письма… Какие это прекрасные человеческие документы! Просто за душу берет!
В то же время оказалось, что такой стиль пришелся не всем по вкусу. Особенно тем, кто не привык, не умеет, да и не хочет жить и работать в условиях гласности и развития критики. Именно из этой среды исходит недовольство в адрес средств массовой информации, а в ряде случаев — открытое требование приглушить гласность, обуздать ее.
Спор о том, не слишком ли много критики, нужна ли столь широкая гласность, не приведет ли демократизация к нежелательным явлениям, мы не рассматриваем как нечто негативное. В нем по-своему присутствует забота о стабильности нашего общества. Можно ведь и заболтать демократию, заболтать гласность, извратить их. Но есть люди, которые вроде бы ратуют за новое, а как доходит до дела, то обставляют развитие демократии, критики, гласности разного рода условиями, оговорками.
Будет ли ЦК КПСС продолжать линию на гласность через печать, средства массовой информации, при активном участии самих граждан — такого вопроса больше нет. Гласность нам нужна как воздух.
Хочу еще раз подчеркнуть, курс на расширение гласности, развитие критики и самокритики — не игра в демократию, а принципиальная позиция партии.
В развитии гласности мы видим способ аккумуляции самых разнообразных мнений и взглядов, отражающих интересы всех слоев и профессиональных групп советского общества. Мы не сможем двигаться вперед, если не будем через участие в критике, особенно через критику «снизу», проверять свою политику, бороться с негативными явлениями, предупреждать их. Я себе не мыслю, какая может быть без этого демократия.
Другое дело, в условиях перестройки, демократизации критерии и характер критики тоже меняются. Критика — это прежде всего ответственность, и чем она резче, тем должна быть ответственней. Ибо та или иная статья на общественную тему — это не только личностное самовыражение, не просто отражение собственных мнений, а то и комплексов или амбиций. Это — дело общественное. Процесс демократизации вносит существенные коррективы во взаимоотношения критикующих и критикуемых. Отношения должны стать партнерскими, строиться на почве общей заинтересованности. Тут более уместен диалог и совершенно неприемлемы всякого рода снисходительные нотации, назидательность и тем более прокурорский тон. А такое еще встречается даже у высокопрофессиональных, уважаемых авторов. Ни у кого нет права на истину в последней инстанции.
Одно безусловно — критика всегда должна быть основанной на правде, а это зависит от совести автора и редактора, их чувства ответственности перед народом.
Печать призвана быть еще более действенной, не давать покоя бездельникам, корыстолюбцам, приспособленцам, зажимщикам критики, демагогам, активнее помогать тем, кто самоотверженно борется за перестройку. Многое здесь зависит от партийных комитетов на местах. Перестраивается партийный комитет — перестраивается и печать.
Особо хотел бы подчеркнуть следующее. Пресса должна объединять и мобилизовать людей, а не разъединять их, не порождать чувства обиды, неуверенности в себе. Обновление общества — это и борьба за достоинство человека, за его возвышение, его честь. Критика может быть исключительно эффективным инструментом перестройки только тогда, когда в ее основе будет полная правда и скрупулезная забота о справедливости.
В традициях нашей печати отстаивать фундаментальные ценности социализма. Любой факт — будь то сегодняшние болевые точки или некоторые горестные события исторического прошлого — может быть предметом анализа прессы. Но при этом чрезвычайно важно, какие позиции ты занимаешь, волнует ли тебя судьба народа, его будущее, — вот что главное. А то ведь бывает, иной автор вытащит на страницы газеты броский факт — острый, болевой — и давай вокруг него плясать, навязывая свои представления и привязанности.
Я так считаю: честному, открытому, прямому разговору, пусть несущему сомнения, — добро пожаловать! Если же ты примеряешь на нас кафтан с чужого плеча, тогда извини… Гласность призвана укреплять наше общество. А утверждать есть что. Сомневаться в этом могут только те, кому социалистическая демократия и наши требования ответственности мешают удовлетворять амбиции, далекие от интересов народа.