Перестройка и новое мышление

Несмотря ни на что, мы искренне готовы разоружаться, но на справедливой основе равной безопасности, готовы к сотрудничеству по самому широкому фронту. Но, памятуя о горьких уроках, мы не можем пойти на крупные односторонние шаги, ибо опасаемся, что они могут послужить соблазном для любителей «глобальных национальных интересов». Главное сейчас, по нашему мнению, привести в действие механизм самосохранения человечества, способствовать возрастанию потенциала мира, разума и доброй воли.
«Рука Москвы»
Едва ли не самым затасканным на Западе высказыванием кого-либо из советских руководителей является известная — в сердцах брошенная Н. С. Хрущевым — реплика: «Мы вас закопаем!» Для зарубежных читателей надо пояснить: в конце 20 — начале 30-х годов у нас проходили острые дискуссии ученых-аграрников, которые (имея в виду их сугубо политическую подоплеку) кое-кто с горькой иронией называл спором о том, «кто кого закопает». Наверное, эти дискуссии и навеяли образ, примененный Хрущевым, неудачный во всех отношениях.
Но даже и его надо видеть в контексте всей речи Хрущева, не придавать ему военного аспекта. Он имел в виду соревнование двух систем, хотел показать, что социализм не боится сопоставления с капитализмом, что за социализмом будущее. Хрущев был человеком эмоциональным, принимал близко к сердцу, когда его искренние усилия улучшить международную обстановку, его конкретные предложения наталкивались на глухую стену непонимания и сопротивления.
Скажу, но теперь уже по собственному опыту: вести с Западом переговоры по проблемам разоружения, поскольку тут замешаны экономические интересы, нужно набраться адского терпения. И еще, пожалуй, надо добавить, что если бы мы, в Советском Союзе, судили о политике какой-либо другой страны по отдельным высказываниям ее лидеров, то давно стрелять начинать надо. Но ведь этого же не происходит. Так что не надо бесконечно спекулировать на трех словах покойного и превращать их в позицию нашего государства.
Что же касается таинственного цитатника Белого дома, на который ссылаются, разглагольствуя о «доктрине» Ленина насчет насаждения коммунизма во всем мире и планов покорения Европы, то должен сказать: никакой такой «доктрины» не было ни у Маркса, ни у Ленина, ни у кого-то из советских руководителей. Так называемые «цитаты», которыми иногда оперируют весьма высокопоставленные ораторы, — плод грубой фальсификации, в лучшем случае — невежества.
По поводу пресловутой «руки Москвы» хочу сказать следующее. Согласно марксистскому мировоззрению, будущее принадлежит обществу без эксплуатации человека человеком, без национального и расового угнетения. Будущее — за принципами социальной справедливости, свободы и всестороннего развития личности. Но дело каждого народа решать — брать ли их за ориентир, следовать ли им в переустройстве своей жизни, а если следовать — то в каких формах и какими темпами.
«Победоносный пролетариат не может никакому чужому народу навязывать никакого осчастливления, не подрывая этим своей собственной победы» [5]. Эти слова Энгельса — точная формула нашего отношения ко всем разновидностям «экспорта революции». Ведь революции, как говорил Ленин, вырастают тогда, когда десятки миллионов людей приходят к выводу, что жить так дальше нельзя. Они «созревают в процессе исторического развития и разражаются в момент, обусловленный комплексом целого ряда внутренних и внешних причин» [6]. Всякие попытки сделать революцию «по заказу», «установить очередь», предуказать ей сроки Ленин клеймил как «шарлатанство».
Теория, то, что мы называем научным социализмом, говорит нам, что человеческое общество проходит в своем развитии определенные этапы. Был первобытнообщинный строй, затем рабовладельческий, феодальный. На смену феодализму пришел капитализм. А в XX веке взяло старт социалистическое общество. Мы убеждены, что все это — закономерные ступени одной исторической лестницы. Это — неизбежный мировой процесс. Пусть на Западе думают, что капитализм — высшее достижение цивилизации. Думать так — их дело. Мы с этим просто не согласны. И пусть история решает — на чьей стороне истина.
Революции и освободительные движения рождаются на национальной почве. И рождаются тогда, когда становятся невыносимыми нищета и бесправие масс, когда подавляется национальное достоинство и отрицается право на самостоятельный выбор. Если массы людей поднимаются на борьбу, значит, задеты их жизненные интересы. Дело тут не в чьих-то посторонних амбициях и кознях, не в «руке Москвы». Впрочем, этот миф носит тоже надуманный и злонамеренный характер, служащий определенным целям.
Интернациональный потенциал нового мышления
Новое мышление мы отнюдь не рассматриваем как какую-то законченную систему. Не считаем, что нашли истину и другим остается лишь к ней присоединиться или отвергнуть, то есть занять позицию, которую мы назовем ошибочной. Нет. И для нас самих новое мышление остается процессом, в ходе которого мы продолжаем учиться, постоянно накапливая новые знания. Как известно, Ленин считал, что не хватило бы и семидесяти Марксов, чтобы проанализировать во всех взаимосвязях процессы в мировой экономике. С тех пор мир так усложнился! Формирование нового мышления требует живого общения не только с единомышленниками, но и с людьми, представляющими иные взгляды, отличающиеся от наших и философски, и политически.
Ибо они — тоже носители исторического опыта, культуры, специфики своих народов, которые все теперь являются субъектами мирового развития и имеют право на свое мнение и на действенное участие в мировой политике. Убежден, что современные политики должны быть восприимчивыми к интеллектуальному потенциалу других стран и народов, иначе их деятельность обречена на провинциализм, национальную ограниченность, если не хуже того.
Вот почему мы — сторонники широкого диалога, сопоставления точек зрения, спора, дискуссий. Это возбуждает мысль, не дает ей застаиваться, замыкаться в привычном кругу представлений. А главное — позволяет обогащать новое мышление интернациональным содержанием.
Особенно важно общение людей «из разных миров», разных по роду занятий и по взглядам, когда они собираются вместе.
Если у них общая забота о человечестве, то их споры и многообразие противоречивых аргументов не мешают им находить согласие, договариваться о самом главном. Они как бы в миниатюре демонстрируют такую возможность для всего мирового сообщества.
Наиболее отчетливо это проступает во встречах ученых, писателей, деятелей искусства, культуры. Их заботы и тревоги о судьбах мира, о предназначении человека, о его возможностях, их нравственная энергия и боль за все, что не отвечает еще человеческим условиям существования, оснащены искренностью и компетентностью. А это — величайшая ценность в наш век, когда наука, знание проникают в глубочайшие глубины природы и всего живого и фактически определяют движение истории. Поэтому я бы даже сказал так: неформальное, живое общение политиков и представителей науки, культуры — веление времени.
Но общение с такими людьми обогащает не только теоретически, философски. Оно, должен признаться, сказывается и на политических шагах, на решениях, которые приходилось принимать за последние годы.
Хорошо помню свою встречу в ноябре 1985 года с делегацией конгресса ученых — лауреатов Нобелевской премии. Это были Дж. Уолд (США), Т. Книппенберг и С. Габриель (Нидерланды), А. Энглендер (Австрия), А. М. Прохоров (СССР). Присутствовали также академики А. П. Александров и Е. П. Велихов. Беседовал я с ними незадолго до поездки в Женеву на первую свою встречу с президентом Рейганом. Они передали мне обращение от имени участников своего конгресса, состоялся очень серьезный разговор: о возможных последствиях применения ядерного оружия, о значении запрета на ядерные испытания, об опасности милитаризации космоса. Мы говорили о том, что путь к безопасности через разоружение взаимосвязан с усилиями по достижению достойного человека существования.