Как я тебя... ненавижу (СИ)

Учитель встал из-за стола, раздавая проверенные листки с тестом. Я тупо смотрела на жирно выведенную «тройку» в углу листа. Он что, решил мне так отомстить? Красной пастой были подчеркнуты два ответа – две ошибки. Даже не так, две помарки. Я закрыла глаза, чтобы не разреветься, руки сами собой сжались в кулаки, сминая бумагу.
«Мстительная сволочь!!!» - кипела я от негодования. - «А что так мало? Мог уж сразу двойку влепить!»
- Надеюсь, всем ясны ваши оценки? – риторически поинтересовался учитель.
- Мне не ясны, - прозвучал мой голос в полной тишине.
Андрей Владимирович повернулся ко мне словно в замедленной съемке. Он, как и все в классе, не поверил своим ушам. Ведь раньше его оценки и решения не обсуждались, если, конечно, ученик не хотел остаться на второй год или получить в дневник еще одну «хорошую» оценку вдобавок к предыдущей.
- Я слушаю Вас, Самойлова, - сложенные на груди руки и изучающий взгляд.
Мне сразу захотелось провалиться сквозь землю, но отступать я не привыкла.
- Я считаю, что моя работа достойна более высокой оценки, - выпалила я, пока храбрость не оставила меня окончательно.
Его лицо осталось непроницаемо.
- Хорошо, - проговорил он спокойно, - вы готовы пройти тест еще раз?
- Ага, у него в постели, - решил пошутить кто-то с задней парты, за что тут же получил неодобрительный взгляд в свою сторону от преподавателя.
- Согласна, - выдохнула я.
Класс молча следил за действиями Андрея Владимировича. Передо мной снова лежал листок и вопросы теста.
- Если ошибок будет больше, чем в первый раз, ты получишь оценку на два балла ниже, эта же оценка пойдет в полугодие, - прошептал он мне.
Пальцы сжали карандаш так, что, казалось, он сейчас разломится пополам. Я выдохнула, игнорируя вспотевшие ладони и первые признаки удушья. На секунду закрыла глаза. Хорошо, Андрей Владимирович, война - значит, война. Он отошел от моей парты и начал вести урок. Я же постаралась сосредоточиться на первом вопросе, не обращая внимания на его голос, объясняющий тему урока.
За пять минут до звонка я отложила карандаш.
- Записывайте домашнее задание, - говорил Андрей Владимирович классу.
Я потянулась к дневнику. Расписание. Еще один урок: химия. Боже, спасите меня кто–нибудь. Мой мозг кипел в моей черепной коробке, и я не знала, как просижу еще и ее. Спасали только слухи, что ее отменят, если не найдут замену, так как учительница химии заболела, но, несмотря на слухи, в дверях кабинета появился Андрей Владимирович.
«Что, опять он? Нет, он явно хочет меня извести!» - я лишь обреченно опустилась за парту.
- Ну что, не успели попрощаться, снова видимся, - было видно, что и самому преподавателю перспектива вести еще один урок вместо того, чтобы ехать домой, не особо нравилась.
- Что там у вас по плану? – осведомился он, открывая журнал. - Лабораторная работа.
Весь класс застонал в голос.
Андрей Владимирович не обратил на это никакого внимания.
- Лабораторная работа номер шесть. Рассмотрение образцов металлов. Разбейтесь, пожалуйста, на пары.
Иринку к себе утащил Максим, так как понимал, что в компании с таким же лоботрясом, как и он, больше пары ему не светит. Я вздохнула, увидев, как мою подругу буквально утаскивают за другую парту, но тут мой вздох перешел в стон – моей партнершей оказалась Селезнева.
Половина урока была позади. Я честно старалась запомнить и записать реакцию, добавляя к разным кусочкам металлов раствор серной кислоты. Настала очередь Ксюши.
- Будьте осторожны с кислотами, - в который раз за урок предупредил класс Андрей Владимирович.
Конечно, на нас были все средства защиты, от респираторов до резиновых перчаток, но все же. Он остановился возле моей парты. Я почувствовала его взгляд, мои руки стали дрожать. Подняв взгляд, я встретилась с ним глазами; как ни странно, там не было злости, как вчера. Скорей, легкое любопытство. Преподаватель пошел дальше по классу, а я постаралась сосредоточиться на своих записях. Не успела я повернуться к Селезневой с очередным кусочком металла, как почувствовала, что что-то мокрое расплывается по моей блузке. Я сначала посмотрела на одноклассницу, а потом на пустую пробирку в ее руках. На ее лице застыла маска презрения, а через секунду так же мастерски она сменилась легким ужасом. Звон стекла и ее крик больно ударил по ушам, а я так и продолжала стоять, ощущая, как кожу на груди начинает жечь словно от укуса крапивой.
- Селезнева, в чем дело? – услышала я строгий голос Андрея Владимировича.
Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.
- Это она сама, - пищала где-то под ухом Селезнева.
А учитель уже тащил меня куда-то. Ноги плохо слушались.
- Урок окончен. Класс может быть свободен, - услышала я его голос.
Он буквально впихнул меня в подсобку кабинета.
- Снимай блузку! – приказал он, обследуя полки с всяческими химикатами и приборами.
- Что? – не поняла я.
- Снимай быстро! - рявкнул он. - Да где же это? – ворчал он себе под нос.
Я услышала, как звякнуло стекло - видимо, одна из пробирок сорвалась с полки и разбилась; но он даже не обратил на это внимание. Я, очнувшись от ступора, принялась расстегивать блузку, но пальцы в резиновых перчатках слушались плохо. Жжение становилось сильнее и заставляло меня морщиться от боли.
Он подошел ко мне с бинтом и бутылкой с чем-то странным. Видя, что я еще в блузке, поставил их на стол и, взяв блузку за концы, рванул их так, что пуговицы разлетелись по полу.
«А она мне нравилась», - только успела подумать я.
- Это уменьшит ожог, - объяснил он, прикладывая бинт, смоченный в растворе, к покрасневшей коже.
Я лишь кивнула. Опустив голову, почувствовала, что кожа на моих щеках горит не меньше, чем ожог. Неоднозначная ситуация - сидеть в подсобке с учителем полуголая.
- Тебе повезло, что это была азотная кислота, - его рука все еще прижимала бинт к моей груди. – Как же ты так неосторожно?
Я, наконец, подняла на него взгляд. В его глазах читалась неподдельное беспокойство. Мне захотелось рассказать о выходке Селезневой, но с одной стороны, я не была стукачкой, а с другой - если я сдам Ксюшу, то в следующий раз в меня полетит пробирка с серной кислотой. Нет, лучше разобраться самой. Я промолчала.