Из круга женского: Стихотворения, эссе

Часть 34 из 120 Информация о книге
  III. «Вчера, в таинственной прохладе сада»
   Вчера, в таинственной прохладе сада
 Я ветку нежную сорвала, всю в цвету.
 Был вечер тих, лил в сердце полноту,
 Казалось мне, что ничего не надо.
 
  Прекрасен мир и не нужна пощада.
 Не радостно ль сгубить свою мечту
 И мирту вешнюю отдать Христу?
 Не в жертве ли нежнейшая услада?
 
  Отныне буду я обнажена.
 Долой зеленых листьев покрывало!
 Но отчего растет во мне вина?
 
  Душа ль незримая затосковала? —
 Так я стояла, сердцем смущена,
 А мирта под ногой благоухала.
 
 1919 Судак
 
  IV. «Вожатый, что ведет меня измлада…»
   Вожатый, что ведет меня измлада,
 Склонился в тихий час и мне сказал:
 «Пусть дни твои горят, как звезд плеяда,
 Как до краев наполненный фиал!
 
  Пусть каждый будет полн любовью, страдой
 И будет все ж прозрачен как кристалл.
 Нейди вперед, не засветив лампады,
 Чтоб каждый день в веках не угасал!»
 
  Ах, дней моих безвестных вереница!
 За то, что я не осветила вас, —
 Увы! — стал каждый сам себе темницей!
 
  Но мне из прошлого чуть слышный глас
 Ответствует: «Ты нам воздашь сторицей
 Тем светом, что зажжешь в свой смертный час».
 
 1919 Судак
 
  V. ОТЧАЯНИЕ
   Хор дней бредет уныл и однолик,
 Влача с собой распавшиеся звенья.
 Лишенная пророческого зренья,
 Забывшая слова священных книг,
 
  Стою одна я в этот страшный миг.
 В душе ни чаяний, ни умиленья.
 — И чудится, что где-то в отдаленьи
 Стоит, как я, и плачет мой двойник.
 
  Утешной музы не зову я ныне:
 Тому, чьи петь хотят всегда уста —
 Не место там, где смерть и пустота.
 
  И голос мой раскатится в пустыне
 Один, безмолвием глухим объят,
 И эхо принесет его назад.
 
 1919 Судак
 
  ЖЕНЩИНАМ
   Не грезится больше, не спится,
 Ничто не радует взоры.
 Владычица стала черницей,
 И сняты с нее уборы.
 
  Тревогою сердце сжато.
 Рассыпалось все на свете.
 Не стало ни мужа, ни брата,
 Остались только дети.
 
  Их больше, чем было прежде,
 Собой мы их заслоняли,
 В изношенной, тесной одежде
 Милей еще, чем бывали.
 
  Им нужно, чтоб их любили,
 И нужно, чтоб их одели…
 О, если б они свершили
 Все то, что мы не сумели!
 
  Так сладко за них молиться:
 Помилуй, храни их Боже!
 Ах, снова мы в них царицы
 Богаче еще и моложе.
 
 1919 Судак
 
  «Когда я умру — ты придешь проститься…»
   Когда я умру — ты придешь проститься,
 Мертвым нельзя отказать —
 На умершие, стихшие лица
 Сходит с небес благодать.
 
  Для строгой души и строгого тела
 Не будет ни зла, ни добра…
 Ты скажешь, ко мне наклонясь несмело:
 «Она была мне сестра»…
 
 1920
 Судак
 
  «С высот незыблемых впервые…»
  Диме
 
  С высот незыблемых впервые
 Я созерцаю тяжкий дол.
 Неясной мглой туман оплел
 Хребты и впадины глухие.
 И память скудная забыла,
 Какая правила там сила.
 
  Здесь вольный дух и перекаты
 Громов, стихающих вдали,
 Там — дней бессонные рои
 Несут усталость и утраты.
 И всякий подвиг, всякий миг
 Для сердца труден и велик.
 
  И держит крепко и сурово
 Меня приведшая рука:
 «Ты спустишься опять туда,
 Зажжешь свою лампаду снова».
 Но испытаньям нет конца —
 Вот путь и замысел творца.
 
  Трепещет бездна голубая:
 Долины, люди, цепи гор
 Плетут таинственный узор.
 И дни, что были там, у края,
 Все дальше к вечности идут,
 Творя земной и Божий суд.
 
  Свершилось все. Огонь заката
 На кручах каменных горит,
 И муравьиный дол кипит.
 Сжимаю руку провожатой:
 «Я вижу все, но надо жить,
 Благослови меня забыть».
 
 12 июня 1920
 Судак
 
  НОЧНОЕ
 
  Лунная дорожка
 Светит еле-еле.
 На моей постели
 Посиди немножко.
 
  Стали без пощады
 И земля, и Небо.
 Я не знаю, где бы
 Засветить лампады.
 
  Хочется молиться,
 Но слова забыла.
 Господи, помилуй
 Всех, кто здесь томится,
 
  Чьи безумны ночи
 От бессонной боли
 И в тоске неволи
 Чьи ослепли очи.
 
  Помнить эту муку
 Сердце так устало.
 Здесь, на одеяло
 Положи мне руку.
 
  В этот миг не ранят
 Нас ни Бог, ни люди.
 Расскажи, как будет,
 Когда нас не станет.
 
 Июнь 1920
 Судак
Перейти к странице:
Предыдущая страница
Следующая страница