Маленькое любовное приключение
— Понимаю, что нам теперь неловко общаться друг с другом, поэтому завтра я уезжаю домой. А ты останешься с Даниелем, пока твоя мать не вернется из больницы.
Подойдя к двери, Хезер помедлила, нервно облизнув пересохшие губы. Она хотела, чтобы он нарушил молчание, хотя, возможно, это было лучше, чем насмешка или презрение.
Глядя на Хезер, прислонившуюся к двери, Лео почувствовал настойчивое желание остановить ее. Неизбежность подобного конца поразила его как удар молнии. Он не знал, что хотел сказать, но, черт возьми, не собирался больше хранить это дурацкое молчание! Но едва он успел вымолвить хоть слово, Хезер протестующе подняла руку:
— Не надо ничего говорить. Мы оба знаем, что между нами все кончено, не важно, по какой причине. Но прежде чем я уйду, хочу предупредить: твой брат возвращается домой. Он будет здесь в субботу. К тому времени, когда Кэтрин выпишется из больницы.
Ей стало легче оттого, что она перешла на более прозаическую тему. Это помогло ей вернуть самообладание. С ними не случилось никакой романтической драмы — только обыденная история двух людей, которые не созданы друг для друга. Он будет продолжать жить своей жизнью, а она — своей.
— Прощай, Лео.
Хезер исчезла. Он слышал ее удаляющиеся шаги — она не вернулась в свою комнату, а вышла из дома, потому что раздался стук входной двери. Это было окончательно и бесповоротно, как точка в конце предложения.
Глава 9
Хезер взглянула на свое отражение в зеркале. В желудке возникли нервные спазмы, и ей стало плохо. Правильно ли она оделась? Содержит ли ее одежда определенное послание? И что конкретно должно быть в этом послании? Она призналась в любви мужчине, у которого каменное сердце. И разве можно было что-нибудь сказать ему своим нарядом?
Последние три дня она почти не ела, не могла сконцентрироваться на чем-либо, кроме своих мыслей, которые, впрочем, были для нее плохой компанией. Она даже не взглянула на свои рисунки, которые забрала с собой из дома Кэтрин, украдкой оглядываясь вокруг, нет ли Лео где-нибудь поблизости. Хезер каждую секунду проверяла свой мобильный телефон и желала, вопреки всему, снова услышать знакомую мелодию, сопровождавшую его сообщения. Когда они были вместе, он часто писал ей, и Хезер до сих пор краснела при воспоминании о содержании его посланий. Но Лео молчал, от него не приходило ни единого слова, а Хезер так ждала. И боль потери была почти невыносимой. Она добилась того, чего хотела. Они расстались. Но легче ей не стало.
И теперь, когда ей предстояло снова увидеть его, она чувствовала себя уязвимой, беззащитной, больной.
Кэтрин вернулась из больницы с небольшой повязкой на ноге. Она все еще ходила на костылях с помощью Марджи — женщины, которая приходила убираться в доме. Кэтрин организовала праздничный обед в честь возвращения сына из дальних краев.
Хезер все это знала, потому что была приглашена на маленькое семейное торжество, где собирались только родственники. Никакие уловки, типа: «Может быть, вы хотите побыть со своими сыновьями в тесном кругу? Посплетничать без посторонних людей?» — не смогли избавить ее от ужаса предстоящей встречи с Лео.
Поэтому Хезер решила вернуться к своей прежней одежде, свободной и простой. И ничто не должно было указывать на то, что она, возможно, хочет привлечь его, — серые брюки, черная футболка с простым черным жакетом поверх нее и простые туфли-лодочки без каблука. Никто не заподозрит ее в том, что она хочет понравиться ему, если будет одета в самые скромные цвета. И этот наряд должен был укрепить ее уверенность в себе, потому что выглядел крайне несексуальным. Не хватало только сумочки — и она могла бы идти брать интервью в какой-нибудь банк.
Однако, когда Хезер выходила из дому, она не чувствовала себя уверенно. На самом деле она была так же уверена в себе, как заключенный, которого ведут на гильотину. Она решила пойти пешком, и чем ближе она приближалась к коттеджу, тем медленнее двигалась и в конце концов вообще остановилась. Был прохладный ранний вечер, и Хезер смотрела на дом, возвышающийся перед ней. Она нашла взглядом маленькое чердачное окно, из которого наблюдала за окружающим миром всего лишь несколько дней назад, любовалась захватывающим видом полей и неба. Автомобиль Лео, серебристый блестящий «бентли», был припаркован в углу большой площадки, покрытой гравием, так же как и небольшая машина, которая, как знала Хезер, принадлежала экономке, приехавшей сегодня специально для того, чтобы приготовить обед. Рядом с входной дверью стоял черный мотоцикл, видимо знававший куда лучшие времена.
Сделав глубокий вдох, Хезер попыталась успокоить себя мыслью о том, что вечер не будет длиться целую вечность. На самом деле она решила побыть здесь недолго и уйти как можно раньше под каким-нибудь благовидным предлогом.
Положительной стороной было то, что они с Лео не останутся наедине друг с другом. На обеде будут еще Алекс, Кэтрин и Даниель, и Лео, возможно, даже и не заметит ее присутствия.
Однако, когда Хезер вошла в дом и осмотрелась, она поняла, что Лео здесь нет. Где же он?
— Он помчался в Лондон сегодня утром, — объяснила Кэтрин улыбнувшись. Она сидела на диване с бокалом вина в руке. — Он даже не увидел своего брата после долгой разлуки!
Хезер перевела взгляд на мужчину, сидевшего рядом с Кэтрин, — без сомнения, это был владелец мотоцикла, прислоненного к крыльцу.
Алекс имел те же черты лица, что и его брат, но без острых углов и отпечатка властности и надменности. Когда Алекс встал, улыбнувшись, и пожал ей руку, Хезер увидела, что он был немного ниже ростом, чем Лео, и обладал крепким телосложением. Алекс не вызвал у нее никакого чувства страха, и он понравился ей сразу же, с первого взгляда.
Узнав, что Лео уехал, Хезер почувствовала, как улетучилась ее нервозность, и, взяв бокал с вином, понемногу начала расслабляться. Если Лео уехал в Лондон, значит, вряд ли скоро вернется. Теперь ей не надо вести себя осторожно и она может послушать, как оживленно болтают друг с другом Кэтрин и Алекс. Он рассказывал матери о своих путешествиях, а та мягко корила его за то, какой опасности он подвергает себя, ночуя под открытым небом где-то на другом конце земли.
Глаза Даниеля округлились как блюдца, когда Алекс рассказывал о своих приключениях, подзадоривая мать, что, как только она поправится, он посадит ее на заднее сиденье и повезет с собой в неизведанные края.
— Хотя, признаться, когда я приезжаю сюда, — заметил он, — иногда задумываюсь о том, что, может быть, мне пора найти себе хорошую жену и остепениться…
— То же самое я хочу для твоего брата, — вздохнула Кэтрин, занимая место за столом, который оптимистично был накрыт на пять персон.
Теперь, когда мать выписали из больницы, Лео явно вернулся к своему пагубному образу жизни, а именно — к привычке ставить на первое место свою работу, подумала Хезер. Она заметила также, что при упоминании Лео лицо Алекса становилось замкнутым, но это выражение сохранялось всего лишь несколько секунд, а потом он снова начинал улыбаться и шутить, вовлекая в разговор Даниеля с теплотой и легкостью, что заставляло Хезер невольно радоваться. Хотя, наблюдая за общением матери и сына, она не могла избавиться от ощущения жалости и сострадания к Лео. Он с ранних лет ощущал себя отверженным в семье, призналась Кэтрин. Ему казалось, что его любят меньше, чем его брата, и меньше ценят.
— Он не мог понять одного, — как-то сказала ей Кэтрин в больнице во время душевной беседы, — что Алексу требовалось гораздо больше внимания. Кажется, он никогда не был так уверен в себе, как Лео. И ему всегда требовалась поддержка.
Теперь, после появления в доме Даниеля, а также после падения Кэтрин, Лео снова вернулся в семью. Не полностью и бесповоротно, конечно, но ведь жизнь — это долгий процесс развития и обучения.
Хезер моментально ослабела, подумав о том, как бы ей хотелось жить рядом многие годы, развиваясь и обучаясь вместе с ним. Но Лео внезапно покинул дом накануне торжественного обеда, и никто даже не мог сказать, когда он вернется.