Домой по рекам крови
Денис еще раз посмотрел в окно, на белый «Лексус», припаркованный едва ли не у самого въезда на парковку, на дорогу, по которой ползли машины, на чудовищную елку и ворон на ней. На миг прижался виском к стеклу, прикрыл глаза и заставил себя улыбнуться:
– Сделал ты меня, Вася, дурак я, как есть дурак. И вправду – какая полиция, о чем это я. Херню спорол, не подумавши.
Усмехнулся малость натужно и добавил, не глядя на Лисина, что лыбился из своего угла:
– Я к Никольскому пойду, к людям его, и скажу, что так, мол, и так, нашелся в моем гараже в те черные дни пистолет с остатками пороховых газов в стволе и патронами в количестве десяти штук. Что кто-то пистоль использовал, а потом припрятал, и даже почистить не озаботился, что, как тебе неизвестно, поскольку в армии ты не служил, влияет на качество стрельбы, ибо нагар вызывает коррозию ствола со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ну, это я отвлекся. – Он снова смотрел, как преображается Васькина рожа, как бледнеет, потом местами на ней выступают алые пятна, как Васька наваливается животом на стол, и тот глуховато поскрипывает от напора.
– Так вот, я его людям, как на духу, всю правду скажу, все как есть обрисую, в лучшем виде. И про тебя не забуду, будь спокоен, поделюсь, так сказать, предположением своим, что ты того человечка важного грохнул, а стрелки на меня перевести решил. Может, и ошибаюсь я, грешная душа, но чего только в жизни не бывает, да, Вася? Пусть Никольский сам решает, как с тобой быть… Пойду я, а ты не скучай.
Васю точно оса укусила, на его лице явственно проступил страх, в глазах мелькнула неподдельная злоба, и даже ненависть. Все, дипломатии конец, вооруженное перемирие рухнуло, и теперь в кабинете друг против друга стояли враги. Черт его знает, что меж ними двумя в этот момент пролегло, но даже в воздухе витало что-то из темных глухих времен борьбы за пищу, самку, за место у огня, за саму жизнь. Вася это превосходным образом прочувствовал и осознал, его форменным образом подкинуло в кресле, колесики со скрипом проехались по полу, спинка врезалась в стену. Лисин дернулся было подняться, но порыв свой сдержал, рот его повело на сторону, и Вася кое-как проговорил:
– Валяй, дружок, топай. А пока топаешь, я тут кое-кого наберу и сообщу, что ты магазин мой ограбить пытался, мне угрожал и деньги требовал, свидетелей найду, сколько надо, и доказательства. Снова сядешь, и я уж постараюсь, чтобы скоро не вышел. Лет на десять тебя закроют, и мать не дождется…
И что странно – слова эти ничуть не задели, даже крохотной царапинки не оставили, пролетели мимо, краем не зацепив. Взялось откуда-то чувство, что заплатит ему Вася, все заплатит, до копейки и с процентами, не сейчас, не сию секунду, но отдаст все. Спокойно сразу стало, спокойно и легко, Денис шагнул к двери и сказал напоследок:
– А звони. Я подождать могу, мне не в падлу. Звони, сдавай меня ментам, да только я и с кичи слово свое скажу, кому надо, тот услышит. С кем поведешься, Вася. С волками жить… Ну, дальше ты сам знаешь.
Вася знал, знал очень хорошо, его вынесло из-за стола, и Денис поразился, как легко может двигаться туша весом за сотню. Аки бабочка вспорхнул с прогнувшегося едва не до пола кресла и ринулся к Денису. Взмокшая красно-белая рожа была уже близко, запах пота смешался с ароматом дорогущей туалетной воды, раздался то ли вздох, то ли стон, в котором ясно слышалось: «паскуда…», Вася вытянул руку вперед и… исчез из виду. Денис даже не сразу понял, в чем дело, он отступил на шаг, в дверной проем, где в коридоре места хватило бы для нехитрого маневра, но не понадобилось. Вася корчился на полу, матерился так, что рыбки, понимай они речь двуногих, от стыда всплыли бы брюхом вверх, тяжко ворочался и кое-как поднялся на четвереньки. Денис присмотрелся и все понял – под ноги Васе угодила птичка, тот наступил на гладкий мрамор основания, поскользнулся и врезался башкой в ножку стола. Тот лишь дернулся, но Васю выдержал, зато на лбу под волосами у ювелира набухала отменных размеров шишка, из рассеченной кожи показалась кровь.
Вася прижал ладонь ко лбу, полюбовался на багровый отпечаток, что остался на ладони, матюгнулся еще раз, глянул на Дениса и рыпнулся подняться. Денис с размаху врезал ему носком ботинка под дых, обошел неспешно согнувшуюся от удара тушу, сгреб Васю за волосы, второй рукой сдавил ему подбородок и слегка повернул голову в сторону.
– Я тебе сейчас хребет сломаю, – сказал негромко, сделав небольшое усилие, чтобы не претворить угрозу в жизнь. Велик был соблазн, ох как велик, но Вася должен ему слишком много и подыхать пока не имеет права. Может, после, через месяц, но не сейчас. Однако продолжал держать его, еще немного отвел тому башку вбок и сказал, наклонившись, на ухо:
– Плати, тварь. Сейчас плати, сию секунду…
И вздрогнул от резкого звонка, повернул Васину башку чуть сильнее, чем требовалось, и тот заорал от боли. Звонок повторился, Денис выпустил ювелира, вышел в предбанник. На стене у двери помещался небольшой экран с трансляцией того, что происходило за дверью. Сейчас в камеру смотрел знакомый охранник, что объяснил дорогу, и рядом стоял еще человек. Он смотрел себе под ноги, и Денис не видел ничего, кроме темной шапки, что обтягивала голову очередного Васькиного посетителя. Видно было, что ростом тот не вышел, охраннику едва ли до носа макушкой дотягивается, но вид при этом имеет расслабленно-нагловатый.
Охранник протянул руку куда-то вбок и снова раздался звонок. Из кабинета выбрался Вася – помятый, рубашка вылезла из брюк, по физиономии расползается желто-синее пятно. Глянул мельком на себя в зеркало, смахнул волосы на лоб и, прищурившись, уставился на экран, не рискуя подойти ближе.
– К вам курьер, Василь Михайлыч, откройте, – проговорил охранник и снова уставился в камеру. Васька дернулся подойти к двери, глянул исподлобья на Дениса, тот повернулся к Ваське боком, не выпуская его из виду, и нажал кнопку на стене. Дверь чуть приоткрылась, ее толкнули снаружи, и в кабинет вошел тот, в темной шапке. Приостановился на пороге, осмотрел Дениса с ног до головы, глянул на Ваську, снова на Дениса и малость замешкался. Но обстановку моментально оценил, прошел через предбанник, смахнул полой куртки со стола какой-то буклет, но точно этого и не заметил, мало того – Васька отшатнулся к стене, вытянулся и заискивающе проговорил тому в спину:
– Прошу прощенья, накладочка вышла, он уже уходит. Проходите в кабинет, пожалуйста.
Зло и многозначительно глянул на Дениса и добавил:
– Проводи.
Это относилось к охраннику. Тот отступил в сторону, пропуская Дениса, и ему ничего не оставалось, как выйти в коридор. Дверь моментально захлопнулась, изнутри лязгнул ключ и, кажется, еще и засов – замуровался Васька на совесть, оставшись с курьером один на один. Его, значит, ждал с таким трепетом, поминутно поглядывая на часы. Кто ж такой, интересно, по какому поводу…
Выходили той же дорогой – спустились на лифте и оказались в фойе первого этажа бывшей гостиницы «Октябрьская», а ныне бизнес-центра «Монарх». Охранник, не попрощавшись, смылся в магазин, Денис остался внизу, прошел мимо ларьков с косметикой и газетами, остановился напротив огромного, во всю стену окна. Курьер, курьер… Васька ждал курьера, тот пришел и ведет себя по-хозяйски. Что ж за птица такая, откуда залетела, что в клюве принесла? Хотя, стоп – в клюве как раз ничего и не наблюдалось, вошел курьер с пустыми руками, отсюда вывод…
Обдумать все хорошенько Денис не успел – пришлось ретироваться. Недалеко, за палатку с открытками и журналами, откуда открывался неплохой обзор на просторный и гулкий холл. Народу тут было немного, поэтому человек в черной надвинутой на глаза шапке в толпе не затерялся, он вышел из лифта и упругой деловой походочкой направился к выходу. Денис дождался, пока за ним закроется дверь, выскользнул следом и сразу взял правее, к той самой парковке, где громоздился Васькин «Лексус». Неплохая машинка, заметно, что новая, недавно из салона, не чета его верной «авдотье». Надо бы старушку в сервис отогнать, чтобы ее малость реанимировали, но не на что, вот и простаивает машинка под окнами, пока хозяин пешком по городу круги нарезает…