Оружие массового поражения

Стоявшие на корме присели на раскладные кресла.
– Слышишь? – мотнул капитан головой в сторону рубки.
Манукян, отставив высокий бокал с соком, вытер полные губы и прислушался.
– Еще раз обращаем ваше внимание на то, что в этом квадрате с шестого по девятое июня проходят военно-морские учения, – доносилась из рубки передача местного новороссийского радио. Голос молоденькой ведущей был заученно приветлив. – В этих числах квадрат будет закрыт для судоходства. А теперь продолжим нашу передачу по заявкам. По просьбе нашей слушательницы Ирины из Адлера мы передаем песню…
– Я-то слышу, – поморщился Манукян, заглушив последние слова ведущей. – Она свое дело знает – и что передать, и что рассказать. Со своей задачей она справляется в отличие от некоторых. А вот ты мне, Гасан, лучше скажи, почему такое происходит?
Он тяжелым взглядом уставился на капитана, ожидая ответа. Тот поднял брови, всем своим видом показывая непонимание.
– О чем ты, Баграт, что происходит?
– Ты мне тут глазки не строй, – брюзгливо и надменно покосился Манукян. – Я тебе не одна из твоих девочек. С ними можешь играться, но не со мной.
– Да что ты, Баграт, какие девочки? – Гасан Гаджиев, похоже, действительно не мог сообразить, в чем же его упрекают.
– Ладно, ты это своей жене расскажи, – жестко оборвал его курд. – Я тебя совсем о другом спрашиваю. Меня нервируют последние события. А если я нервничаю, то становлюсь злым. От этого никому хорошо не бывает, даже мне самому. И мне очень не нравится, когда меня выводят из себя, понятно?
Капитан, побледнев, ждал разъяснений – чем же он вызвал гнев хозяина. И они не заставили себя ждать.
– Почему яхта засветилась в районе учений? – ронял Манукян резкие фразы. – Что, разве нельзя было все сделать нормально? Что за накладка за накладкой, мы о чем с тобой говорили, а?
Задавая вопросы, Манукян раздражался все больше и больше. Все, что происходило не так, как он задумывал, всегда выводило его из душевного равновесия. И тогда на него «накатывало». Хорошо, если при этом никто не страдал. Но ведь были и другие случаи: на каждую ситуацию Манукян, словно машина, имел свой, детально разработанный вариант развития событий и всегда старался ему следовать.
– Не кипятись, дорогой. – Гаджиев примирительно поднял руки. – Сейчас все объясню. По этому поводу можешь не беспокоиться, у меня здесь есть свой тонкий расчет. Я же моряк до мозга костей: полжизни отдал службе в Военно-морском флоте СССР!
– Это я все знаю, – недовольно проворчал курд. – И что с того? Мне подробности твоей биографии не нужны, она мне и так прекрасно известна. Ты по делу говори, не темни.
– Вот я и говорю по делу. – Гасан сел поближе к хозяину, будто боясь, что на расстоянии тот не уловит какую-то важную интонацию. – Все, что на этих кораблях происходит, я знаю с закрытыми глазами. Мне по собственному опыту известно, что там полный бардак. И это на учениях! А что там делается в спокойной обстановке, так это просто смешно. Военно-морской флот! Ты уж мне поверь – никто яхты не засек. Им бы свои задачи решить, разобраться с тем, что сверху приказали. Теперь же все неприятности, которые произойдут на пляжах Краснодарского края, спишут на природные катаклизмы и нарушение экологического баланса. Так что я знаю, что делаю.
– Ну, смотри. – Взгляд Манукяна немного смягчился, но все еще оставался настороженным. – Если твои, как ты говоришь, «расчеты», выйдут нам боком, ответишь за все. Ты меня знаешь – я долго разговаривать не буду. В случае чего пойдешь морских обитателей кормить. Я не посмотрю на то, что ты мой родственник. Думаю, что там, внизу, очень обрадуются такому вкусному подарку.
Он коротко и зло хохотнул, хлопнув себя по толстому колену. Гаджиев, глядя на него, натянуто усмехнулся, а в его глазах что-то промелькнуло.
– Ладно, не обижайся, – иронично сказал Манукян и хитро подмигнул Гасану. Достав зубочистку, он начал ковырять в зубах. – Я тебе доверяю, ведь мы же одна семья, не так ли?
– Ну конечно, дорогой. – Капитан поправил фуражку. – Я не обижаюсь. Работа есть работа, я понимаю.
– Ну и отлично. Да ты и сам три шкуры со своих людей сдираешь, что, не так? То-то. С них ты требуешь куда больше. Наблюдал я, как ты матросу рыло начистил недавно, так что, Гасанчик, у меня ты работаешь в щадящем режиме, хе-хе. Ладно, занимайся кораблем, а я подремлю немного. – Он зевнул, прикрывая рот пухлой рукой. – Устал я что-то.
Гасан встал со своего кресла и неспешно удалился. Манукян проводил его взглядом из-под полуопущенных век и откинулся на спинку.
Все шло нормально. Как он задумывал, так оно все и происходило. Вот только надо постараться меньше нервничать. Нервы – они ведь, как известно, не восстанавливаются. А ему нужно жить долго и счастливо. Сейчас он все делает именно для этого. Впереди еще слишком много приятного, чтобы портить себе здоровье.
Яхта стремительно шла вперед. Кружащие за кормой чайки иногда с криками пролетали над судном. Солнце было в зените.
 
4
 
– А я, Серега, грешным делом, уже было подумал, что мне кранты! – покрутил головой Володька Семин. – Когда эти твари облепили меня всего с головой, я просто света белого невзвидел.
Он с сожалением посмотрел на свои забинтованные руки и тяжело вздохнул.
– Вот ведь как они меня обработали, медузы чертовы! Теперь ни бабу обнять как следует, ни поплавать. Да и стопку этакой клешней еле подцепишь.
– Ты на себя-то не наговаривай, – хохотнул Полундра. – Мало, что ли, наплавался за свою жизнь? Как там в рекламе говорится: сделай паузу – скушай «Твикс». Можешь теперь и отдохнуть, тем более имеешь на это законное право – отпуск все-таки. Насчет баб – так они тебя и без рук не оставят, знаем мы твои подвиги. Ишь, инвалидом прикинулся! Ну а стопку, думаю, ты и ногой взять сможешь, фокусник.
Он заливисто рассмеялся, явно довольный своей шуткой. Глядя на него, не выдержал и Семин, хоть веселиться, в общем-то, у них причин особых не было.
Разговор двух подводных пловцов проходил в номере санатория Военно-морского флота в районе Новороссийска. После учений пострадавшие коллеги получили законные отпуска и отправились на излечение в один из лучших военных санаториев. Правда, отпуском, как оказалось, назвать это было трудно даже при всем желании. Отдых был безнадежно испорчен. Мало того что обожженные руки особого комфорта не доставляли, так и вообще ситуация на побережье была ни к черту. Появление непрошеных морских «гостей» с ядовитыми щупальцами, едва не отправившими Семина на тот свет, оказалось не единственным. За короткое время «гости» расплодились с невероятной скоростью. Теперь уже вся прибрежная полоса просто кишела мелкими медузами. Естественно, желающих поплавать и испытать на себе «приятные» ощущения практически не стало. Море, до того желанное для тысяч людей, теперь стало просто каким-то проклятым местом.
– Ну, про баб это ты, конечно, правильно заметил, – смущенно отозвался Семин. – Чего-чего, а это мы всегда найдем. Но вообще, ситуация довольно паскудная.
– А кому сейчас легко? – в тон ему отозвался Павлов. – У тебя, Володька, судьба такая – жить и работать в экстремальных условиях. Тебя в подводные пловцы никто силком не тащил. По поводу работы и так понятно, а теперь жизнь и отпуск такой же тебе предоставила. Так что воспринимай все по-философски.
– Фило-о-соф! – насмешливо протянул Семин.
Друзья сидели на просторном балконе и отдыхали. Их разделял небольшой столик, накрытый скромно, но со вкусом. Здесь было все, что может способствовать приятной и содержательной беседе двух мужчин на отдыхе: запотевшая бутылка холодной водочки, хлеб, огурчики, шашлык, спелые южные помидоры.
– К трудностям нам не привыкать, а вот допустить, чтобы ценный напиток закипел, – этого я позволить не могу. Давай Серега, за тебя, за то, что вытащил меня, – поднял рюмку Семин.
– Да брось ты. – Полундра махнул рукой.