Мыльная сказка
Но козлик уже успел вскочить на ноги и боднуть старушку под коленки.
– Бабка-каннибалка! - крикнула Милли. - Людей есть нельзя!
И она бросилась в прихожую отвязывать белого козлика и лягушку.
Когда она закончила и вернулась в избу, черный загнал Йагу в угол и метил ей рогами в живот.
– Значит так, добрая бабушка, - девочка вошла в раж, взяв козла за рога. - Превратите этого ша-хам-ана и моего вожатого обратно в людей! И мы втроем, я обещаю, найдем смерть вашего неверного мужа! А иначе - забодаем!
– Ладно, ладно! - подняв руки, сдалась Баба Йага. - К ночи я приготовлю противоядие, и касатики рогатые снова станут людьми. Одно мне надо - крошку человеческого черепа.
Недобро сверкнув глазами, бабка уставилась на Милли. Странно, почему бы ей не использовать скелет в сенях или черепушки с крыши или с забора: подумалось девочке.
– Э… - сжала зубы она, - а у нас с Юлей при себе были останки Пиковой Дамы… Я сверточек у входа положила. Посмотрите, вдруг там и черепок найдется.
Черный козлик занервничал, но потом, немного пораскинув мозгами, притащил в зубах что-то круглое, похожее на яйцо динозавра.
Бабка взвесила в руке завернутую в пелену голову Меритатон: подойдет.
– Чью головушку срубили, касатики? - спросила она, и тут же ответила. - Чувствую я, особа голубых кровей и… хи-хи-хи… это же кощеева молодка!
– Чтооооо??? - лицо Милли и морды козлов вытянулись до неузнаваемости.
– Не ожидали, агентики, - усмехнулась Йага. - Но так оно и есть! Спасибо вам. За ваш подвиг ратный, действительно, мне не жалко вернуть вам человеческий облик. О, как я хочу выслушать отчет об убиении этой отвратной любовницы.
Милли устроилась на печке и укрылась черной простыней, которую Баба Йага мастерски заштопала крепкой ниткой в цвет. После предыдущей холодной ночи, что девочка провела на улице, теплая печь казалась ей не хуже домашней постельки. Только ее голова коснулась мягкой перьевой подушки, девочка отключилась. Иногда лучше не знать русских народных сказок, тогда, например, не испугаешься, что Баба Яга напоит тебя зельем и сделает из твоего мяска пирожки.
Снилось девочке только приятное: добрые диснеевские феи с прозрачными крылышками и крошечными волшебными палочками, Ваня и Юля с длинными эльфийскими ушами, сидевшие на ромашке и напевавшие 'Песнь об Иване Дураке', что заняла почетное второе место. А еще рядом с ними всегда была грустная царевна, превращенная гадким шамаханом в лягушку.
Пока девочка отдыхала, бабка ночь напролет стояла перед печью и собирала травы для противоядия. Она несколько раз отлучалась из дома, но совершенно не боялась: ее умная изба не пустит на порог ни одного, кто не знает пароля.
И только с первыми лучами солнца уставшая Йага поставила на стол горшочек с заветным зельем. Козлики, тоже изрядно вымотанные за предыдущие дни, отсыпались в сенях.
– Эй, козлятушки-ребятушки, - шепотом позвала их бабка, - топайте ко мне, я из вас людей сделаю.
Животные проснулись и навострили уши.
– Давайте в спальню, под одеяло, а то одежду всю порастеряли, не хочу, чтоб вы в гостиной в срамном виде у меня…
Козлы переглянулись, но не встали.
– Чего боитесь, ребятушки. Я вас заколдовала, я же и сниму проклятье… Заходите, давайте.
Она отошла от двери, оставив узенькую щелку. Животные медленно поднялись на ноги, и белый козлик, галантно уступив дорогу черному, пропустил его вперед. Тот подозрительно посмотрел на товарища, предчувствуя подвох, но вошел. Однако, ничего не случилось. Ах, если бы Иван с Тутанхамоном могли говорить по-человечески, они бы наплели бабке с три вагона ненужных слов про элексиры, проклятья Сета и компании, а заодно и про уголовный кодекс Российской Федерации и про то, что грозит за отравление дееспособных агентов.
Но так как бабка была не сильна в козлином, завороженным парням ничего не оставалось делать, как послушно залазить в постель Йаги и пить из ковшика отвратительно пахнущую серо-буро-малиновую похлебку. 'Эта старушенция нас может запросто усыпить, а потом на шашлыки пустить', - проблеял Иван товарищу. 'Взгляд у нее соответствующий, - ответил тот, - но это шанс стать людьми!' 'Это обман! Надувательство! Хватать Милли и бежать отсюда!' - отчаянно говорил программист. 'А ты слышал, как она сказала, что отблагодарит нас за голову моей сестрицы?' 'Реклама, мон шэр, грязный сказочный пиар', - тяжело вздохнул белый козлик.
Больше они ничего не сказали, сон повалил обеих на подушки и они, крепко обнявшись, заснули. Конечно же парни не слышали, как бабка на цыпочках покинула комнату и закрыла дверь на засов. Готовить суп из Ивана Дурака и антрекот из малосочного шамахана она не собиралась.
Старушка растолкала на печи девочку:
– Слушай, дитятко, дай бабушке поспать!
– Ась? - отозвалась девочка.
– Я всю ночь работала, дай моим косточкам отдохнуть с часок.
– Спасибо, что вы меня не сварили! - хмыкнула девочка, слезая с печи.
– Больно надо! Ты, пока я сплю, иди-ка погуляй по лесу, грибы-ягоды пособирай.
Девочка нахмурилась и отвернулась:
– Вот еще! Давайте я лучше в супермаркет схожу, мороженой спаржи вам куплю или капусты брюссельской! Или хотя бы грибочки сушеные в полиэтиленовом пакетике!
– Да ну тебя, - отмахнулась Йага, отворачиваясь к стене. - Топай туда, только спать не мешай.
И Милли начала сборы в супермаркет. Первым делом она подошла к большому, в полстены зеркалу в массивной золоченой раме. На нее с отражения смотрело нечто страшное, лохматое, в грязной ночнушке.
– Если я в таком виде появлюсь в супермаркете, то меня примут за сбежавшую из психбольницы.
И девочка, увидев в отражении старый комод, покрытый большой вязаной салфеткой, решила залезть туда в поисках одежды: не всегда же бабка ходила в джинсах и гламурном топике.
С трудом достав верхний ящик, девочка любопытно посмотрела на то, что там лежало - старый фотоальбом с черно-белыми фотографиями, пачку 'Примы' и засушенные в гербарий три ромашки.
– Вау, прикольно, - шепнула сама себе Милли, доставая фотоальбом.
Она уселась на пол и начала рассматривать картинки: то было свадебное собрание фотографий Бабы Йаги и Кощея, только почему-то невесту на подписях ко всем снимкам звали Ягой.
Как заметила девочка, женились бабка с Бессмертным иногда чуть ли не по два раза в десять лет.
На первой фотографии, датированной почему-то 1380 годом, они совершали этот обряд в странном чуме, вокруг которого топталось стадо ослов.
Вторую свадьбу, если верить подписям, молодожены сыграли в 1703-м, в городе, чем-то напомнившем девочке Петербург.
Третье бракосочетание Яга и Кощей датировали 1825 годом, а местом свадьбы значился далекий Иркутск.
В 1856 году жених с невестой в костюмах медсестры и военного сфотографировались на скалистом берегу: 'В Сочи ездили!' - решила Милли.
Свадьбы 1881 и 1905 годов почти ничем не отличались, кроме костюмов и количества гостей, а вот фотография 1918 года явила ребенку новый облик жениха и невесты. Йага надела темное платье до колена и заткнула за пояс маузер, а вместо фаты на ней была ситцевая косынка. Супруг же ее щеголял в казачьем наряде.
Дальше Милли нашла две очень похожие свадьбы 1941 и 1945 годов, а чернильная надпись на странице 1961 года была размазана то ли из-за попавшей на нее слезы, то ли от воды, и девочка рассмотрела только высокого неуклюжего человека в костюме космонавта.
Зато дальше пошли цветные картинки - Йага в гостях у Элвиса Пресли и Биттлз, Песняры на двенадцатой свадьбе у бабки, и тринадцатый брак, заключенный в августе 1991-го в центре Москвы.
Дальше 'молодожены' вклеили яркие цифровые фото, как узнала девочка места своего отдыха, из Турции, Египта и Сингапура.
– Занятненько, - протянула она, закрывая альбом и пряча его в комод. - Но… надо в супермаркет!
И девочка открыла следующий ящик, до краев заполненный вышитыми рушниками. Она выкидывала одно полотенце за другим, пока не достала со дна книжку со странным названием: 'Лесоморье или фрактальная аномалия на основе русского народного фольклора. Авторы - ОСЯ и Ki.Sa'.