Хоук (ЛП)

— Чувствуешь эту боль? Ты привыкнешь к ней, пока я, трахая, разорву тебя надвое. Знаешь, что мне нравится, девочка? Знаешь, через какое дерьмо мне пришлось пройти, добывая этот гребаный значок, сучка? Я не боюсь вашего сраного клуба. Блядь, я оприходую твою маленькую дырку прямо здесь…
Его прервал рев мотоцикла. Перед глазами у меня плыли круги, и, повернув голову, я смутно различила приближающийся к нам «Харлей». Он развернулся, объезжая нас, и остановился прямо перед полицейской машиной. Я заметила быстро соскочившую с мотоцикла фигуру в черном шлеме.
Хоук.
Я мгновенно почувствовала себя в безопасности.
Его лицо было исполнено ярости. Он молча изучал ситуацию, сначала оглядев меня, лежащую на земле, после чего перевел ледяной взгляд на таракана. Тот отпустил мои волосы, поднялся, как ни в чем не бывало отряхнул брюки и сказал:
— Ты должен следить за своими девчонками и проучить ее за нападение на офицера средь бела дня.
Некоторое время Хоук разглядывал его, сжав пухлые губы и прищурив темные глаза. Затем повернулся ко мне.
— Он преследовал тебя? — спросил Хоук угрожающе низким голосом.
— Да, — ответила я.
— Он обидел тебя?
— Да, — повторила я, пересекаясь взглядом с тараканом. — Да.
— Он причинил тебе боль?
— Да, он толкнул меня на землю.
Только я произнесла это, как подоспела еще группа мотоциклистов. Они пронеслись по дороге, покружили вокруг нас и остановились. Еще одна фигура в шлеме спрыгнула с мотоцикла.
Это был Гектор — более молодая версия Хоука.
— О, вы посмотрите, это же Хелински, — объявил он. — Снова заявился на территорию «Военных Баронов». Это тот самый мужик, о котором я рассказывал, брат. Он издевается над нашими девчонками. Прошлой ночью он отметелил Джину и бросил ее в кровати истекать кровью. Реально больной мудак.
Лицо Хоука окаменело. Он посмотрел на меня, а потом на копа.
— Солнышко, он пытался силой усадить тебя в машину?
— Нет.
— Он прикасался к тебе?
Я снова выдохнула.
— Да, — мое лицо покраснело, и губы задрожали от злости и унижения. — Он, —засунул в меня свои пальцы, — говорил мне, что меня, как и папу, будут жрать черви, после того, как я запустила ему в лицо свой сэндвич.
— Ты лишилась сэндвича, запустив его ему в лицо?
— Да.
— Сколько ты заплатила за сэндвич?
— Три доллара семьдесят пять центов.
— Ты потеряла почти четыре доллара из-за этого куска дерьма?
Я кивнула.
— И он ударил тебя? Поэтому ты оказалась на земле?
Таракан начал говорить:
— Она напала…
— Заткнись, — оборвал его Хоук, не сводя с меня взгляда.
Я убрала волосы с лица и села, снова тряхнув головой, чтобы зрение прояснилось.
— Я не нападала на него. Просто словесно оскорбила его член, назвав его крошечным.
Все присутствующие засмеялись. Губы Хоука изогнулись, и даже сидя на земле и чувствуя боль, я ощутила трепет в груди. После этой улыбки на сердце стало легче. С ним всегда все становилось лучше — с тех пор, как умер мой отец, и Хоук взял меня на попечение клуба.
Он был моим защитником.
Когда Хоук подошел ко мне, Хелински направился назад к своей машине, не переставая ухмыляться, как будто обладал неприкосновенностью.
— Гектор, — сказал Хоук, останавливаясь передо мной, — не позволяй таракану отойти слишком далеко.
Гектор заблокировал водительскую дверь машины своим телом, и Хелински вынужден был остановиться. Он стрельнул в Хоука взволнованным взглядом.
— Ты не можешь прикоснуться ко мне, — прорычал он. — Я чертов коп! Ты не имеешь права трогать гребаных копов!
Не обращая на него внимания, Хоук опустился передо мной на колени и наклонил голову. Его щетина прижалась к моей щеке, когда он прошептал мне на ухо:
— Он трогал тебя там, Тайлер? Потому что ты очень сильно сжимаешь колени и бледная, словно призрак.
Борясь с внезапно навернувшимися на глаза слезами, я медленно кивнула.
Из его горла вырвалось рычание.
— Ты ведь знаешь, что будет с тем, кто тебя обидит, верно?
Я снова медленно кивнула.
Хоук посмотрел на шлем в своей руке, и я заметила, как он усилил хватку.
— Обычно я этого не делаю, Тайлер, но сейчас я действительно взбешен, — холодно пояснил он, раздувая ноздри. — Я пытаюсь сдержаться, но у меня не очень хорошо получается.
Я моргнула и поморщилась, прикрыв рукой подбитый глаз.
— Ты в порядке? — встревожено спросил Хоук.
— В порядке, — ответила я.
— Почему ты держишься за глаз?
— Просто так.
Его лицо потемнело еще больше, и с пугающим выражением он спросил:
— Сюда он тебя тоже ударил?
Я снова моргнула, почувствовав, как запульсировало место удара.
— Хоук, не делай глупостей.
Он сжал челюсть.
— Слишком поздно. В моей голове все сложилось в ту секунду, когда я увидел тебя под ним.
— Но…
— Закрой уши, — приказал он, — и глаза. Ради меня, Тайлер.
Сердце подпрыгнуло к горлу, когда он взял своими большими руками мои ладони и прижал их к ушам. Я посмотрела на него — специально для меня выражение его лица смягчилось. Потом он успокаивающе погладил меня большим пальцем по щеке, после чего я закрыла глаза.
Почти сразу я почувствовала, как он отошел от меня, а потом Хелински начал что-то выкрикивать. Я не удержалась и приоткрыла глаза как раз в тот момент, когда Хоук замахнулся шлемом и размозжил Хелински голову. Внутри меня все сжалось, и я снова закрыла глаза, сильно сжимая веки и втягивая в себя воздух. В одну секунду все происходящее стало бесконечной барабанной дробью в моей голове.
Не прошло и минуты, как Хоук обнял меня руками за плечи. Опустив мои руки, он поднял меня и повел прочь. Когда я начала оглядываться, пытаясь взглянуть на произошедшее, он взял меня за подбородок, не позволяя этого сделать, и развернул вперед.
— Смотри перед собой, — сказал он мне.
Усадив на свой «Харлей», он надел на меня другой шлем, а за спиной раздавались мучительные хрипы и звуки чего-то, ударяющегося о плоть.
— Давай раздобудем для тебя новый сэндвич, Тай, — небрежно сказал он.
Хоук запрыгнул на мотоцикл, и я пристроилась за ним, обняв за крепкий торс и сильно прижавшись грудью к его спине. Он завел «Харлей», объехал вокруг машины, и мне больше не было видно Хелински. Остальные парни стояли вокруг него, внимательно наблюдая за клокочущим дыханием избитого.
Я поняла, что он умрет.
Хоук убил офицера полиции средь бела дня.
  
Глава 2
 
Тайлер
Никогда нельзя было понять, что творилось в голове у Хоука — и это была самая большая проблема. Он мог улыбаться, смеяться, наслаждаться едой, и ты никогда не поймешь, что в это время он поглощен построением планов в своей голове. Иногда я ловила у него эту механическую улыбку и отсутствующий взгляд.
Вот и сейчас он смотрел на меня тем же взглядом, пока мы поглощали купленный мне новый сэндвич с ветчиной в гастрономе, принадлежащем байкерам. Я не возражала, потому что сама ела, погруженная в собственные мысли. А еще он попросил на кухне лед, завернул его в салфетку, и в данный момент я прижимала ее к своему глазу.
— Ты в порядке? — немного позже спросил он, заметив, что я не ем.
Я повернулась к нему. Он откинулся на спинку стула и, нежно глядя на меня, утешительно улыбался. За лето он сильно загорел, и на фоне коротких темных волос его скулы стали подчеркнуты еще больше. Мне нравилось сравнивать Хоука с темным принцем из сказок — плохие парни привлекают дьявольски сексуальной улыбкой и глубоким голосом. У него получалось делать так, чтобы вы чувствовали себя нормально в полном хаосе, словно реальность не была изначально примитивной и мерзкой, хотя в глубине души вы понимаете, что это так.
Обычно от этого взгляда у меня подкашивались ноги, но сейчас… Что-то в нем заставило меня оцепенеть.