У Кремлевской стены (сборник)

Усыпальница Ильича должна была отразить величие, простоту и мощь ленинских идей, утвердить своими спокойными формами незыблемость ленинского дела.
Постепенно у зодчего созревали первые замыслы. Он поделился ими в ту же ночь с друзьями-архитекторами. «Я высказал свои соображения, — вспоминал позднее А. В. Щусев, — что силуэт Мавзолея не должен быть высотным, а иметь ступенчатую форму. Надпись на Мавзолее я предложил простую — одно слово, в котором заключено столько волнующего смысла для всего трудящегося человечества. Это слово — Ленин… Планировка Мавзолея была рассчитана таким образом, чтобы создать график движения, обеспечивающий непрерывный пропуск значительных масс народа без сутолоки и пробки».
К 4 часам утра архитектор закончил эскизный набросок, наскоро проставил основные размеры. Из-за сжатых сроков и временного характера постройка возводилась из дерева.
Рано утром проект был утвержден правительственной комиссией. В предрассветных сумерках А. В. Щусев сделал разбивку плана сооружения возле Сенатской башни Кремля и вбил колышки, ограждавшие место работ.
…О тех ледяных днях до сих пор ходят легенды. Мерзлую московскую землю отогревали кострами и рвали динамитом. На отчаянном, злом ветру тесали сосновые бревна. Стыли руки от мороза, от горя…
— Калужане, рязанцы, суздальцы — потомственные плотники, выходцы из бескрайних лесных просторов России — работали днем и ночью, — вспоминал старый большевик, бывший председатель профсоюза строителей Н. П. Богданов. — Прибывшая на похороны делегация Волховстроя, возложив венок к гробу Ленина, также явилась на Красную площадь помогать… Мастера золотые руки, создававшие «поэмы из дерева», они не думали, не гадали, что им придется сооружать могилу самому Ильичу, учителю и другу. Совсем недавно, на последней конференции, они избрали вождя почетным членом профсоюза строителей и выписали ему членскую карточку № 1…
Одного бородатого плотника спросили:
— Холодно, отец?
— Что холодно! — ответил тот. — На сердце еще холоднее…
25 января на стройку пришли венгерские коммунисты во главе с Бела Куном. Потом появились поляки, австрийцы, финны. Это была самая печальная, самая раздирающая душу работа, которую только знали рабочие руки. Пролетарии всех стран строили гробницу своему вождю, своему отцу, другу и учителю.
В ночь на 26 января мороз усилился до 28 градусов. Костры почти не помогали. Труднее стало землекопам на дне котлована, работавшим при свете свисавших над обрывом стосвечовых ламп. Еще тяжелее пришлось плотникам — гвозди примерзали к пальцам. Сильно мешали подземные электрические кабели высокого напряжения и остатки старинных стен, на которые неожиданно наткнулись строители. Но люди не уходили, не закончив дела, отказывались сменяться.
Плотники, стремясь завершить работы к сроку, не ждали, пока будет готов котлован. Они сбивали весь каркас Мавзолея прямо на площади. Чтобы обеспечить их нужными конструкциями, рабочие деревообделочного завода не отходили от верстаков почти двое с половиной суток. Когда землекопы покинули котлован, плотники сразу опустили туда готовый остов Мавзолея, тут же обшивали стены досками. В 3 часа ночи они вбили последний гвоздь. Отделочники и декораторы трудились до 7–8 часов утра.
Строители покинули Мавзолей, когда на Красную площадь уже вступал почетный воинский эскорт, сопровождавший в последний путь тело великого вождя.
В утренних сумерках 27 января на фоне старых стен Кремля, побелевших от мертвящей стужи и казавшихся поседевшими от горя, высился темно-серый Мавзолей. На его фасаде чернела надпись, «жуткая по своей простоте», — ЛЕНИН.
Шесть часов длилось траурное шествие рабочих через Красную площадь. Мимо помоста, где стоял красный гроб, покрытый алым знаменем…
Вот осталось всего 10 минут… «Десятки тысяч глаз в едином взоре прилипли к большим и мрачным часам на Спасской башне, — рассказывает журнал кремлевских курсантов „Меч и молот“ о последних мгновениях всенародного прощания с вождем. — Часовая стрелка неотвратимо движется к четырем. Затопленная народом Красная площадь, как море на закате, становится все тише, неподвижнее. Толпу накрыла большая плотная тишина. Еще 10 минут — и свершится что-то огромное, небывалое… Вот загудели первые гудки, глухие, дальние, сдавленные морозом. Через минуту с фабрик, заводов и вокзалов взвились в вышину новые и новые голоса. Гул растет, ширится, крепчает. Это был глубокий стон сотен фабрик и заводов, миллионов рабочих, у которых отняли первого, вернейшего, любимейшего вождя в дни их великой битвы с вековым гнетом. А стрелка уже приближалась к последней точке…»
Часы на Спасской башне заиграли «Интернационал». Ближайшие соратники Ленина поднимают гроб с навеки уснувшим вождем и медленно идут к Мавзолею.
Ударили глухие орудийные залпы — прощальный салют. Несколько голосов, сдавленных подступающими рыданиями, запели: «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Песню подхватили. Она растет и захватывает Красную площадь. Она летит в стоне заводских гудков над Москвой, над всей страной: над остановившимися пешеходами и всадниками, над замершими санями и арбами, над неподвижными поездами и автомобилями, над умолкнувшими станками и мельницами, над приземлившимися самолетами, над склоненными знаменами и поникшими головами.
Гроб с телом Ильича медленно проплыл под скрещенными у входа в Мавзолей траурными флагами. Соратники Ленина тихо опустили гроб в центре подземного Траурного зала на специальный постамент и прикрыли знаменами ЦК РКП(б) и Коминтерна.
Эти боевые знамена никогда ни перед кем не склонялись и всегда развевались впереди атакующего класса. И вот, овеянные славой многих побед, они бережно прикрыли пролетарского полководца…
А вокруг усыпальницы алели тысячи стягов. Порывы ветра крутили их в снежных вихрях. Они высоко реяли над суровыми, поющими людьми. Красные знамена как бы утверждали, что революции не страшны никакие бури, что ленинизм непобедим и вечен.
Первый Мавзолей мало походил на нынешний. Над землей возвышался темно-серый куб, увенчанный небольшой трехступенчатой пирамидой. Его высота достигала примерно трех метров. Куб — символ вечности… Выбрав ступенчатый характер постройки, зодчий своеобразно использовал закономерности древних сооружений Красной площади.
Справа была деревянная постройка — вход в подземный Траурный зал, слева другая — выход. Спуск вниз имел два пролета — в 15 и 9 ступеней. Стены были обиты красной материей с черными полосами. На потолке Траурного зала алел символ рабоче-крестьянской власти — серп и молот.
На снег вдоль Кремлевской стены, вокруг всего Мавзолея и на его ступенчатую крышу были возложены сотни венков с надписями на 51 языке народов Европы и Америки, Африки и Азии.
За полтора месяца у Ленина побывало более 100 тысяч человек.
  
 УСЫПАЛЬНИЦА, МОНУМЕНТ, ТРИБУНА 
 
«Сооруженный с исключительной быстротой… склеп [1] на Красной площади представляет собой только остов той временной деревянной постройки, которая должна быть воздвигнута, — писала в начале февраля „Правда“. — Монументальный склеп будет сооружен не раньше весны, когда всероссийский конкурс проектов его даст возможность выбрать из лучших лучший эскиз».
В эти дни в состав правительственной комиссии по организации похорон В. И. Ленина был введен старый большевик инженер Л. Б. Красин. На него возложили всю ответственность за техническое оборудование и состояние Мавзолея. Друг и сподвижник Ильича, он оказал большую помощь инженерам и ученым-бальзаминаторам.
В феврале А. В. Щусев получил новое правительственное задание: перестроить Мавзолей, придав ему монументальную, архитектурно-художественную форму. Усыпальница должна была сохранять простоту очертаний и архитектурно сочетаться с Кремлевской стеной и Красной площадью. Предстояло создать не обычный надгробный монумент, а монумент-трибуну, зовущий к жизни и борьбе.