Греческий Миллиардер (ЛП)

Майри заставила себя улыбнуться.
— Я в порядке. Думаю, мне лучше переодеться первой.
Она не дождалась ответа и просто подошла к лестнице, держа спину прямо. Она почтительно кивнула Эстер, но пожилая женщина даже не пощадила ее взглядом. Опять же, Майри не ожидала, что она…, если то, что она сказала, правда.
Помолвка?
Конечно, этого не может быть. Или, может, так было, но больше нет, и Дамен сказал бы своей матери, что ему придется сломать ее. Майри достигла второго лестничного пролета, когда услышала ее голос, Эстер повысила голос, а тон Дамена был кусающий.
Она успокоилась, разрываясь между тем, чтобы заниматься своими делами, как и должна, и рискуя быть пойманной за подслушиванием, чтобы узнать правду, как она и должна.
— Не говори так о ней!
Майри сделал неожиданный поворот. Она определенно не занималась своими делами. Это был еще один термин для того, чтобы быть эгоистичной и не осведомленной о потребностях других людей. Она просто заботилась о себе, желая сыграть посредника между матерью и сыном, если их аргумент обострится.
Наклонившись к лестнице, Майри выглянула из-за промежуточной стойки балюстрады и увидела, что Дамен и Эстер уже вышли из коридора. Она побежала вниз по лестнице, и услышала только приглушенные звуки их голосов, когда она подошла к кабинету Дамена.
Она прижала ухо к двери. Эстер издала смехотворный смех.
— Ты серьезно осуждаешь меня за то, как я обращалась с твоей шл*хой?
Тысячи способов противостоять ее словам промчались в голове Дамена. Его никогда не удавалось удивить и отвратить, как Эстер могла вести себя как самоуверенная сука, когда все в греческом обществе знали правду о ней.
Но, в конце концов, Эстер была его матерью, и честь и долг требовали, чтобы он относился к ней с уважением или, по крайней мере, с любезностью. Однако, хотя он не мог и не хотел публично отречься от ее, это не означает, что он будет придерживаться того же правила наедине.
Он был единственной причиной, по которой их состояние осталось в силе даже после того, как скандал Эстер и его отец были втянуты. Это не помогло ей забыть об этом.
Эстер начала чувствовать себя расстроенной, когда ее сын продолжал смотреть на нее так холодно. Почему, почему он не мог быть таким легкомысленным и легко управляемым, как его сестра? Ее жизнь была бы намного лучше, если бы был.
Когда Дамен ничего не сказал, она сказала, защищаясь:
— Ты не можешь винить меня за то, что она твоя шл*ха! Она здесь, одна в доме мужчины и в твоей одежде. Как ты думаешь, что сказали бы Кокинисы, если папарацци сумеет сфотографировать вас обоих, и напечатает для всего мира?
— Я скажу это в последний раз, мама. Ты не должна говорить или думать о ней как о шл*хе. Если да, то ты будешь сожалеть о последствиях.
Фьюри крепко сжала ручки своей дизайнерской сумочки, единственное, что она могла сделать, чтобы не дать Дамену заслуженную пощечину, как она могла, когда была молода. Но, конечно, она больше не могла этого делать. Дело было не только в том, что он был взрослым человеком. Дамен также контролировал струны кошелька, и в ее мире этот человек был богом.
— Почему ты пришла сюда?
— Кокинисы хотят встретиться сегодня вечером, а не на следующей неделе.
— Нет.
Эстер сглотнула.
— Я уже приняла приглашение и сказала им, что ты тоже хочешь встретиться с ними. Она попыталась не дрогнуть, когда Дамен ругнулся. — Это будет вверх невежливости, если ты отменишь это с таким опозданием.
Дамен горько рассмеялся.
— Ты осмелилась читать мне лекции?
Эстер окрашена в заостренную зазубрину. Притворяясь, что она не расслышала его слов, она продолжила:
— Кокинисы хотят назначить дату свадьбы, и я согласилась. Девушка ждала достаточно долго, она ​​была бы посмешищем, если бы ты держал ее в подвешенном состоянии.
— Ей всего двадцать лет.
— Но она была твоей невестой с пятнадцати лет.
  
Урок 8
 
 
Чтобы поймать греческого миллиардера, ты должна научиться прощать.
 
Она сказала: — Потому что греческий миллиардер не всегда умный человек.
 
Он сказал: — Ты слишком сурова. Разве ты не слышала о трудностях, делающих победы со всеми более сладкими?
 
Она сказала: — Только подумай, что все жены греческих миллиардеров диабетики.
 
— Что случилось, Майри? — тихо спросила Мэнди, когда они устроились за своим обычным столом в кафе на обеде.
Она, нежно улыбаясь, покачала головой.
— У меня была интрижка с греческим миллиардером, вот и все.
«Это было не все», — подумала Вельвет. Майри выглядела такой хрупкой, что теперь она серьезно испугалась, что ее подруга разрушится, просто упомянув имя этого человека.
— Может быть, тебе стоит взять выходной и сказать, что ты болеешь, чтобы отдохнуть, — предложила Мэнди.
Вельвет кивнула.
— Ты уже выглядишь ужасно, так или иначе. — Мэнди пнула ее под столом, и она быстро поправилась, — я имею в виду, ты много работала в последнее время, это может быть, стресс догнал тебя и… — Она неубедительно замолчала. Врачебные манеры не были ее сильной стороной.
Майри попыталась поднять свой весовой фактор еще на одну ступень.
— Серьезно, ребята, я в порядке. — И она была — или будет. Она должна была быть. Ей нужно было двигаться дальше, потому что прошлой ночью стало так болезненно ясно.
Дамен Левентис не был тем мужчиной, с которым она должна была жить долго и счастливо.
Остальная часть дня проходила довольно медленно, каждая секунда тикала медленными пытками. Она изо всех сил старалась заняться, но было так много тройных проверок по книжным отчетам учеников, которые она смогла сделать, прежде чем слова начали плавать перед ее глазами.
Она тоже пыталась забыть, но это было еще сложнее. Казалось, ей суждено было слышать слова снова и снова. Дамен Левентис много лет был обручен, и он принял девственность Майри, даже, когда он уже принадлежал кому-то другому.
Ни один греческий миллиардер в своих любимых историях не был таким ублюдком.
Ее телефон жужжал, и она поспешила, чтобы добраться до него, ее глупое сердце, все еще жаждало услышать от Дамена. Может быть… может, он понял, что он не прав, вышел из помолвки, и теперь хотел ее вернуть? Она открыла сообщение.
О, черт. Напоминание, что ее оплата за использование этого месяца должна быть обязательной.
Майри хотела выбросить свой телефон после прочтения.
Вечернее небо потемнело, но она все еще ничего не слышала о нем.
— Спасибо, что забрал меня снова, но на этот раз позволь заплатить мне, или я клянусь, что больше не буду болтать с тобой.
Прошло почти две недели с тех пор, как она сделала свою величайшую ошибку, и Майри готова была начинать двигаться дальше. Мэнди и Вельвет многим помогли, как с ее работой, и совсем недавно даже Ионико Влахос, помогал ей отвлечься.
Они снова наслаждались едой на яхте, единственное «безопасное» и «частное» место, на которое Ионико мог ручаться, поскольку Майри была непреклонна в том, что его не видели на публике со школьным учителем. Это была красивая яхта, гладкая и белая снаружи, роскошная и украшенная в плюшевом фиолетовом цвете внутри.
Сегодня они решили насладиться кофе на палубе, отдыхая в шезлонге, наслаждаясь прохладным ветром, раздувая их кожу.
Ионико внимательно изучил женщину рядом с ним. Она была еще красивее и чертовски сексуальнее, чем он помнил. У нее также были самые изумительные груди, округлые и острые, не слишком тяжелые. Несмотря на то, что Майри любила одеваться в свободные топы, их было слишком много, чтобы размер был скрыт.
Майри кашлянула.
Ионика ухмыльнулся, встречая ее взгляд, зная, почему она обратила его внимание.
— Можешь посмотреть мне в лицо, — сухо сказала она.
— То же самое, — ответил он.
— А?
— Ты смотришь на меня, но совсем не замечаешь…