Тайфун Дубровского (СИ)

Идиотка, кретинка последняя — ругаю себя. Оттолкни его, залепи пощечину! Пусть он в сто крат сильнее и не вырваться, но нельзя позволять ему вести себя со мой как с проституткой!
И снова борьба, из последних сил отталкиваю, царапаюсь, сердце бьется как паровой молот, всхлипываю, умоляю остановиться. Кажется, у меня началась истерика, потому что не понимаю смысла собственных слов — то ли это угрозы, то ли мольбы, то ли бессвязный поток сознания…
И тут позади, откуда-то доносится женский голос, полный изумления:
— Владимир?
Громила моментально отпускает меня и оборачивается, закрывая своей богатырской фигурой обзор. Открываю рот чтобы закричать, позвать на помощь. Понимаю, что это, возможно, последний шанс… Но все темнеет перед глазами и я падаю на пол, погрузившись в темноту.
* * *
Лицо ласкают горячие солнечные лучи, я словно парю на облаке, мягком и пушистом. Открываю глаза и в первую минуту не соображаю, где нахожусь. Огромная, королевских размеров постель. Явно дорогое шелковое белье. Роскошно обставленная комната. Но никак не могу понять, что я, Мария Владимировна Морошкина, делаю в этом дворце… Стоп. Или замке? Точно! Замок Отшельника. И раздевший меня донага тип. Напугавший до самого настоящего обморока. Ничего себе меня вырубило! На всю ночь… И что… было? Эта мысль настолько ужасна, что коротко вскрикнув, начинаю выбираться из огромного невесомого одеяла, действительно похожего на пушистое облако.
Бормочу под нос проклятия и ругательства, скатываюсь с постели и тут первое что понимаю — на мне нет одежды, кроме трусов. Впрочем, откуда ей взяться, если проклятый маньяк-отшельник сорвал ее с меня? Краснею от этой мысли. И тут замечаю, что нахожусь в комнате не одна! В горле застревает крик… Едва удерживаюсь на ногах, увидев картину — возле окна, заливаемого светом, в большом старинном, очень красивом кресле, сидит старушка и вяжет. В этот момент она оборачивается, и мы встречаемся взглядами. Прыгаю обратно в постель и натягиваю одеяло до самого носа. В моей голове мелькают самые разные мысли. Что-то неприятное, пугающее есть в этой старушке со спицами. Напоминает какую-то сказку, вот только паникующий мозг не может вспомнить какую. Точно, сказка про веретено! Злая колдунья, обернувшаяся старухой, уколола бедную принцессу… Мой уставший и запуганный событиями мозг не взял во внимание, что спицы и веретено — вещи разные.
— Проснулась, деточка! — радостно восклицает старушка. И мне становится стыдно за свои мысли о злой ведьме. Но в то же время в глубине души я все еще опасаюсь подвоха…
— Да, спасибо за гостеприимство, — отвечаю максимально вежливо. — Но мне пора. Я домой хочу.
— Конечно, деточка, — восклицает старушка. — Ты только не волнуйся… Все уладим…
— Не могли бы вы… в таком случае, вернуть мне мою одежду? — спрашиваю осторожно.
— Конечно! Она в шкафу. Ты только не волнуйся, ладно?
Да что она как попугай-то заладила? И как она думает мне не волноваться? Если я голая в чужой постели лежу. В шкафу? Отлично? Быстро одеваюсь и текать на выход… Вот только знаю ли, где выход? Нет… даже не представляю. И старушенция сидит со своими спицами как приклеенная. Она что, думает я голая через всю комнату к шкафу перед ней пробегусь? Может она тоже извращенка, как ее внук, или кто он ей там? В результате в комнате вновь виснет пауза.
— Я понимаю твое состояние, — первой нарушает молчание старушка.
— Правда? Были на моем месте? — не удерживаюсь от колкости.
— Что ты, бог миловал.
— Надо было лучше внука воспитывать, — бурчу под нос.
— Ой, ты меня за графиню приняла? — неожиданно начинает хихикать старушка. — Нет, милая, я не владелица этого роскошества. Всего лишь экономка.
Мне почему-то легче стало от этого признания. Что женщина не из знати, и что не родственница психу. Сразу смотрю по-другому и даже готова доверять, пусть и совсем немного.
— Мне ужасно неловко просить… но не могли бы вы подать мне мои вещи? — прошу женщину.
— Конечно, милая. — Резво вскочив, старушка направляется к шкафу, что-то там рассматривает несколько минут, а потом подает мне мою одежду, аккуратно развешенную на вешалке. Да еще и выстиранную и выглаженную. Прямо курорт «он инклюзив», впрочем, ни разу не была на подобном и вряд ли, после таких событий, вообще отправлюсь в отпуск когда-нибудь.
— Огромное спасибо. А теперь, вы не могли бы выйти? Неловко одеваться при посторонних.
Кивнув, женщина выходит, а я быстро напяливаю желтые лосины и тунику цвета фуксии, в которых приехала сюда. Затем выглядываю за дверь.
Никого. Старушка как испарилась. И что мне делать? Бродить по дому где можно за любым углом наткнуться на маньяка — как-то не хочется. Не представляю как найти выход из этого ДУРдома, где обитают графини и ненормальные бородачи-насильники. Но понимаю — другого варианта нет, никто не спасет, рассчитывать не на кого, надо выбираться, как бы ни было страшно.
Какое-то время брожу по коридорам как привидение, выглядываю в окна, пытаясь понять где дверь наружу. И вот, наконец, нахожу спасительный выход. Выбегаю во двор — невероятное везение, тут тоже никого. Ни злых собак, ни охраны. Это место кажется полностью необитаемым. Несусь вниз по знакомым ступенькам, думая только о том, чтобы мне так же повезло с воротами. Ничего больше не прошу у Бога — только этого. Но везение закончилось — у высоких кованых черных ворот со шпилями — стоит высокий, грузный охранник. Черный ежик волос, серьезное выражение лица, строгий костюм… Но я все равно должна попытать удачу. Подбегаю к мужчине.
— Здравствуйте. Мне нужно выйти.
— Здравствуйте. — Отвечает он, так же вежливо. — Выходите, пожалуйста. И открывает калитку, сбоку от больших ворот — я и забыла, что вчера мы заходили именно через нее.
Не могу поверить своему счастью. Несусь вприпрыжку по ступенькам. А потом замираю…
Сумочка с телефоном и деньгами, если так можно назвать три копейки которые у меня остались, в комнате, где мне велел переодеваться Карл, положила… Ни такси взять, ни позвонить я не смогу. Да и кому звонить? Светлане и Василию, этой парочке, которые меня сюда привезли навешав лапши на уши? Прям Лиса Алиса и Кот Базилио Местного разлива! А я, получается, дура-БуратинА? Точно! Нет уж, что-то не хочется им звонить, даже будь такая возможность… Ведь даже Буратино поумнел в конце концов… Не вечно же и мне оставаться невезучей идиоткой…
Но что мне делать в данный момент?
Не знаю сколько я простояла так на ступеньке. Пока рядом не раздались шаги.
— Куда же ты убежала, деточка? — раздался голос старушки со спицами. — Я тебя обыскалась.
— Мне домой нужно, — отвечаю нервно. Потому что понимаю — придется маме звонить… Просить выслать деньги. А ведь ей сейчас каждая копейка дорога… Чувствую себя паршивей некуда. — Только отдайте пожалуйста мою сумочку… — добавляю чуть не плача.
— Пойдем в дом, милая. Поговорим, чайку попьем сладкого — вон ты бледная какая. Ты мне расскажешь свою историю, а я попробую тебе про Владимира объяснить… Чувствую, что недоразумение вышло, но это не меняет того, что виноваты мы перед тобой. Ты не бойся, пожалуйста. Поверь, я сама в шоке, до сих пор картина перед глазами стоит…
  
Глава 4
 
Моя старушка-спасительница представилась она Анной Львовной, и начала с того, что рассказала о себе.
— Я много лет служу в этом доме, деточка. И родители мои тут слугами были, и я вот по их стопам пошла. Сейчас, конечно, это пережиток прошлого… Но мне нравится жить как в начале девятнадцатого века. Так что ты не пугайся — а то, наверное, услышала про графиню и подумала что тут психи живут. На самом деле титул давно утрачен, еще несколько поколений назад. Но между собой мы зовем хозяйку графиней.
— А где хозяйка? — спрашиваю, скорее из вежливости, мне не особенно интересно. Хочу вещи забрать и свалить подобру-поздорову.
— Она редко здесь бывает. Большую часть времени она проживает в Англии. Или путешествует по Европе. У Дубровских много недвижимости в разных странах.