Герои 1812 года

Подобную же характеристику можно было бы дать и самому Н. Н. Раевскому. Он еще будет участвовать в долгих походах, преследуя отступающие наполеоновские отряды, в жестоких битвах, одерживая славные победы. В одном из писем он напишет: «Наполеон сделал набег на Россию, не разочтя способов, потерял свою славу, бежит, как заяц… Дороги устланы мертвыми людьми и лошадьми его. Идет день и ночь при свете пожаров, ибо он жжет все, что встречает на ходу своем… Неприятель бежит. Мы его преследуем».
Таковы лишь некоторые эпизоды славной боевой жизни генерала. Но эти эпизоды — лишь часть того, что можно рассказать о Н. Н. Раевском, соединившем «достоинства воина с достоинствами человека».
II
Не слишком ли «громко» назвали мы Н. Н. Раевского «одним из наиболее авторитетных командиров в русской армии в период Отечественной войны 1812 года»?
Судите сами.
В разгар боевых действий, в пору жестоких боев во время отступления, под Смоленском, в пылу споров с Барклаем князь Багратион писал А. А. Аракчееву:
«Ради бога, пошлите меня куда угодно, хотя полком командовать в Молдавию, или на Кавказ, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена так, что русскому жить невозможно и толку никакого нет». И далее прославленный полководец предлагал: «Армию мою разделить на два корпуса, дать Раевскому и Горчакову, а меня уволить».
Раевскому еще под Фридландом, как мы помним, пришлось командовать за Багратиона всем арьергардом «вплоть до Тильзита». И теперь, пусть в полемическом споре, по все-таки князь Багратион предлагал оставить Раевского вместо себя. Случайно ли?
Думается, что этим мимолетным заключением в коротком письме Багратион выразил свое отношение к подопечному, высказал свою оценку его боевых заслуг.
Документы сохранили нам такой любопытный приказ Багратиона, отданный им перед самым началом Отечественной войны, в мае 1812 года:
 
«Осмотрев 9-го числа мая 26-ю пехотную дивизию, весьма мне приятно было видеть, что дивизия сия хорошо выучена, люди хорошо одеты и содержаны, за что с особенным удовольствием объявляю сим для сведения предводительствуемой мною армии совершенную мою благодарность командиру оной г. генерал-лейтенанту Раевскому…»
 
В войне с Францией, в 1807 году, после сражения под Гудштадтом, Багратион также чрезвычайно высоко оценивал действия Раевского:
 
«…Во всех случаях оказал отличную храбрость и неустрашимость».
 
После битвы под Салтановкой Багратион в приказе войскам 2-й армии отмечал:
 
«7-й корпус под командою генерал-лейтенанта Раевского открыл неприятеля близ селения Дашковки, вступил с ним в сражение, в котором с родною российскому воинству неустрашимостью гнал и поражал его, несмотря на превосходство сил, ему противупоставленных…»
 
Такая высокая оценка со стороны опытного военачальника, питомца суворовской школы, не была случайной. Николай Николаевич Раевский прошел суровую практическую военную школу. Он как бы выполнял своеобразный завет, оставленный ему, пятнадцатилетнему гвардейскому подпрапорщику, генерал-фельдмаршалом Г. А. Потемкиным: «Во-первых, — говорил Потемкин, — старайся испытать, не трус ли ты; если нет, то укрепляй врожденную смелость частым обхождением с неприятелем».
Именно Потемкин направлял своего внучатого племянника в самую гущу боевых действий. Он же, прикомандировав молодого офицера в период войны с Турцией к казачьим полкам, наказал его «употреблять в службу как простого казака, а потом уже по чину поручика гвардии».
Известен факт того, что Потемкин оставил специально для Раевского «своеручные наставления». Текст их не сохранился. Отдельные обрывки наставлений генерал воспроизводил позже по памяти. Но некоторые из «правил», которыми руководствовался Потемкин, звучали следующим образом:
 
«…Чтобы с людьми обходились со всевозможною умеренностью, старались бы об их выгодах, в наказаниях не преступали бы положенного, были бы с ними так, как я, ибо я их люблю как детей (вспомним, что дети Раевского служили у него наравне с другими офицерами; современники отмечали, что некоторых своих офицеров Раевский „любил, как сыновей“. — К. К.).
 
Строго взыскивать, если солдаты будут подвержены претерпению нужды от того, что худо одеты и обуты (у Раевского, по упомянутым нами словам Багратиона, „люди хорошо одеты и содержаны“. — К. К.)…
 
Объявить, чтобы во всех случаях противу неприятеля — исполнять повеления в точности и действовать мужественно, подавая собою пример подчиненным…»
 
По своему характеру Раевский был, как мы уже говорили, смел и решителен. По темпераменту — порывист и резок. Отличался немногословием и точностью высказываемых мыслей.
И еще раз вспомним — ведь именно его мнение совпало с мнением М. И. Кутузова на совете в Филях, когда необходимо было принять ответственное решение, связанное с судьбами не только армии, но и дорогой всем Москвы и всего государства Российского.
Авторитет Раевского как полководца был особенно высок и потому, что он принадлежал к числу учеников великого Суворова. Раевский воевал вместе с Суворовым, да и вся боевая жизнь генерала — образец воплощения в реальность суворовских идеалов.
Весьма интересны в этом отношении наставления Раевского, которые давал он письменно своему младшему сыну — Николаю Раевскому, когда тот был определен служить на Кавказ, где командовал тем же самым Нижегородским драгунским полком, которым командовал в 1792–1797 годах его отец.
Подтверждением приверженности генерала суворовской традиции могут служить отдельные выдержки из этих писем-наставлений. При сопоставлении их с отрывками из записей, писем Суворова и его книги «Наука побеждать» мы находим поразительное единство во взглядах на военную жизнь.
Сравним:
Суворов: «Приучайся к неутомимой деятельности… Я унываю в праздной жизни…»
Раевский: «Бойся опасной праздности не только для человека твоих лет, но для старых людей. Не будь ленив ни физически, ни морально… Будь деятелен, исполнителен, не откладывай до завтра то, что можешь исполнить нынче, старайся видеть все своими глазами».
Суворов: «Герой… всегда смел, но без запальчивости, скор без опрометчивости… решительный, избегающий колебаний…»
Раевский: «Презирай опасность, но не подвергай себя оной из щегольства… Не будь тороплив и не будь нерешителен».
Суворов: «Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека… Я забывал себя там, где надлежало мыслить о пользе общей».
Раевский: «Во всех случаях покажи себя достойным военным человеком… Будь искателен благородным образом».
Суворов: «Для здоровья основательные наблюдения три: питье, пища, воздух… Драгоценность блюдения оного в естественных правилах… Коли ж вода, то здоровая… Пища доваренная, непереваренная, не отстоенная, не подогретая, горячая… Предосторожности по климату… Ягоды же в свое время, спелые, в умеренности, кому здоровы».
Раевский: «Береги свое здоровье — воздержанностью в пище и сбережением от простуды, когда тебе жарко, не напивайся до того, чтоб тебе охолодиться… Не есть много фруктов, и никогда не зрелых и после оных не пить воды».
Суворов: «Строго остерегайся вредного изнурения, но тем паче к трудолюбию приучать… Соблюдать крайнюю чистоту и опрятность…»
Раевский: «Победи свою леность, будь опрятен».
Суворов: «Проявляй пламенную ревность к службе… Трудолюбивая душа должна всегда заниматься своим ремеслом…»
Раевский: «Служи не как слепая машина, старайся узнавать и обстоятельства, и что для чего делается… Показывай добрую волю служить, узнавать свое ремесло».
Наставления Суворова большинство русских солдат знали назубок. Не мудрено, что офицер и тем более генерал, исповедовавший эти принципы, прикладывавший их к любой новой военной обстановке, был более близок солдату, а значит — более понятен и более авторитетен.