Некрасивая

В сенях он прижал ее к стене. 
- Коля... Успокойся, милый! Боже мой, что же это? 
- Любишь меня? - бормотал Николай. - У, собака! 
- Не надо, Коля, не надо! - сказала она вдруг так печально, что Николай выпустил ее. 
Отдышавшись, он покашлял немного, закурил, посмотрел при свете спички ей в лицо. 
- Ну ладно... - сказал он. - Не сердись! Ты вот что... Ты приходи завтра к риге. Придешь? 
- Когда? - спросила шепотом Соня, вся дрожа. 
- Часов в семь. Ладно? 
- Приду... 
- Ага... - Николай несколько раз жадно затянулся, бросил окурок, долго притаптывал его каблуком. - Ну, пока! 
Он еще раз поцеловал ее, но уже спокойно, помял ей ладонью лицо, сошел с крыльца и пропал в темноте. Через минуту он запел. Песня была пьяной и фальшивой. 
Дома Соня осторожно ходила по комнате, раздевалась, пила холодный чай. Раздевшись, в одной рубашке она подошла к зеркалу, долго с грустью смотрела на свое лицо, острые плечи и ключицы. "Боже мой, какая я страшная! - подумала она и вздрогнула. - Надо пить рыбий жир! Обязательно рыбий жир!" 
Она полезла в стол и прямо из масленки стала есть сливочное масло. Масло было ей противно, но она глотала его ложками и думала о Николае. Потом она потушила свет и легла, но заснуть не могла. В Москве, против ее дома, горел фонарь, росли липы, и тени от них всю ночь трепетали на стеклах. Здесь за окном была глухая тьма. 
- Это любовь? - спрашивала вслух Соня и поворачивалась к стене. 
Весь следующий день Соня была сама не своя. С утра пошел было дождь. Диктуя ребятам какой-то отрывок, Соня с испугом смотрела в окно на мокрых кур и лужи. Но дождь прошел, небо очистилось, и к вечеру проезжающие мимо школы автомашины оставляли ужа за собой хвосты пыли. 
После работы Соня села писать подруге. Она писала о том, что вчера один парень провожал ее и сегодня назначил свидание. Письмо получилось большим и веселым. Окончив его, Соня почему-то решила, что влюблена в Николая. Она отнесла письмо на почту, пришла и легла, повернувшись к стене. 
Она думала, придет Николай или нет, а если придет, то как будет держать себя и что говорить. Еще со страхом думала она, что ей делать, если он опять станет целовать ее. Эти мысли так расстроили ее, что у нее тряслись руки, когда она стала одеваться. 
Она надела вчерашнее темно-синее платье, завила немножко волосы и надушилась. Ладони ее потели. 
Когда она шла по деревне, ей казалось, что из всех окон на нее смотрят и что все знают, куда и зачем она идет. Ей было стыдно, она хотела прибавить шагу и не могла. Только в поле она вздохнула свободнее. Было тепло, дорога слегка пылила, солнце опускалось в багровую дымку. На меже, близ дороги, стоял трактор. Замасленный тракторист ковырялся в моторе. Увидев Соню, он разогнулся, вытер о штаны руки, закурил и задумчиво посмотрел ей вслед. 
Сойдя в ложок, на дне которого не высыхала никогда исслеженная коровами грязь, Соня вдруг испугалась, что Николай может прийти раньше и уйти, не дождавшись ее. Она прибавила шагу, потом побежала. 
Она остановилась, когда вдали показалась рига. Никого не было возле риги, и Соня обрадовалась. Она немного передохнула, потом сняла и вытерла травой запыленные туфли. Ей покачалось неудобным сидеть со стороны дороги, и она перешла на другую сторону. Там было тепло, от нагревшейся за день стены шел жар. 
Пришел мальчишка с удочками, стал рыть червей. Соня, покраснев, опять вышла к дороге. По дороге ехали на телегах из города, посматривали в ее сторону, а мальчишка, как назло, долго не уходил. Соне стало жарко. Наконец мальчишка, накопав червей, ушел. Несколько раз он насмешливо обернулся. "Он догадался! - со стыдом думала Соня. - Хорошо, что он не из моей школы!" 
Она опять спряталась за ригу, сорвала ромашку. Лепестки у ромашки были опущены, она была похожа на ракету. Соня стала отрывать лепестки! "Придет, не придет..." Вышло - не придет. Хуже всего было, что Соня не знала, откуда придет Николай. Она вставала, выходила из-за риги, оглядывалась, снова пряталась. Она совсем измучилась, когда показался Николай. Он шел низом от реки, засунув руки в карманы, в накинутом на плечи пиджаке. Подходя, он с напряженным вниманием разглядывал Соню, как человек, что-то забывший и силившийся вспомнить. Лицо его делалось все скучней. Подойдя, он отвел глаза и вяло протянул руку. 
- Привет... 
- Здравствуйте, - ответила Соня, не смея поднять глаз. 
- Давно ждете? 
- Нет... 
- Гм... Ну, зайдем в холодок. 
Они обошли ригу и сели на ворохе соломы лицом к дороге. Солнце заходило, все меркло, тень от риги протянулась через все поле. 
- Благополучно вчера дошли? - спросила Соня, быстро взглядывая на Николая и сочувственно, понимающе улыбаясь. 
- Нормально... - Николай зевнул и снял пиджак. - Не выспался только. 
- Вы вчера были нехороший, - мягко сказала Соня. 
- Чего еще! - Николай равнодушно обнял Соню, притянул, хотел поцеловать, но раздумал, подышал только за ворот. 
- Скоро стемнеет, - заметила Соня, покорно приникая к Николаю и слыша гулкие удары его сердца. 
- Как попозднеет, пойдем в горох, а? - Николай мотнул головой куда-то вправо. - Там шалаш есть. Пойдешь? 
- Не надо об этом, Коля, - тихо попросила Соня и вздохнула. 
- Эх, - воскликнул вдруг Николай. - Спать охота! Ну-ка дай прилягу... 
Он отодвинулся и лег, разбросав ноги в сапогах, положил голову Соне на колени. Полежав немного с закрытыми глазами, он закинул руку и схватил Соню за бок. 
- Чего это ты худая такая? 
Соня перестала на минуту дышать. 
- Конституция такая, - насильно улыбаясь, сказала она. 
- Ну, конституция! Наверно, больная чем-нибудь. Это как скотина: заболела - как ни корми, все одни мосляки. 
Соне вдруг стало все безразлично, и она несколько раз сглатывала, чтобы избавиться от противного ощущения тошноты. 
- Почему вы такой грубый! - вдруг низко сказала она. - Или вы думаете, что со мной все можно? 
Она резко отвернулась и стала медленно краснеть: 
- Не смейте так говорить со мной! Слышите! 
Она закусила нижнюю губу и рукавом крепко вытерла глаза. Потом, по-прежнему напряженно глядя в поле, шевельнула коленями. 
- И уходите! Я вам не скотина, снимите голову, слышите! Оставьте меня!