Предрассудки (СИ)

Вернувшись домой, я в очередной раз почувствовала себя жуткой неудачницей. В двадцать восемь лет я по-прежнему жила с родителями, поэтому сложно было уйти от их внимания и расспросов. Но мне повезло, мама с папой были в своей комнате, я им крикнула из коридора, что дома, и они больше не приставали. Забилась в свою берлогу и сразу легла спать, надеясь, что утром всё как-то преобразуется.
Новый день принес опухшие глаза и лицо, вместе с полной опустошенностью. Как никогда, хотелось на работу, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. Но, к сожалению, было воскресение. В голове пульсировал один немой вопрос: «Как такое могло случиться со мной?» В один миг разрушились все планы и иллюзии. Только подумать — пять лет! Почему я не видела, что меня не любят? А может, не хотела видеть и уговаривала сама себя, закрывая на многое глаза? Вину за это хотелось переложить на чужие плечи. Ведь я всё делала правильно: искренне любила, старалась понять, соответствовать, не быть стервой. Почему же так вышло? Я не знала ответа на этот вопрос. Мне хотелось позвонить Диме как ни в чём не бывало. Казалось, что произошло недоразумение. А главное — кому я теперь нужна? Мне двадцать восемь лет, восемнадцатилетние красотки наступают на пятки. Я в жизни больше не найду такого идеального мужчину как Дима: прекрасная работа, высокий, симпатичный, образованный, ну в полном расцвете сил, – такие не валяются на дорогах. Мысли ходили по кругу, и выхода не было. Нужно пережить и смириться. А может попробовать вернуть? Лишь на секунду я задумалась, но быстро поняла: нет, это точно не мой вариант, унижаться не буду, да и понятно, что толку никакого.
Надо срочно уйти из дома, туда, где много людей, и не будет так одиноко. Я оделась так, чтобы случайная встреча со знакомыми не выдала безнадежность и глубокое отчаяние. В тяжелые моменты почему-то особенно важно, что о тебе думают люди. Увидев своё отражение в витрине, я осталась довольна.
Город уже не радовал так, как вчера. Впереди целый день. Что делать? Для начала можно сходить в кино. Мысль мне понравилась. Я люблю кино. Выбрав романтическую комедию, набрала всякой вредной еды и приготовилась получать эндорфины. Но при первом же печальном моменте, лишь мимолётно затронувшем больную тему неразделённой любви, меня накрыл приступ рыданий, остановить который было не под силу. Мои всхлипы были слышны в каждом уголке зала, слёзы текли ручьём. Собрав вещи, я поспешно вышла, чтобы не портить людям настроение. Было светло, и я не знала, куда мне спрятаться. Убежище нашла в туалете. Но в выходной в туалете всегда аншлаг, тут уж не до сантиментов, минут через десять пришлось в ускоренном режиме успокоиться и идти страдать в другое место.
Последняя надежда — Олеся. Лучшая подруга, она должна мне помочь.
– Олесик, привет!
– Таша, привет! Ну как дела?
Тут рядом с ней раздался истошный крик ребёнка. Он был настолько пронзительный, что чуть не оглушил.
Наверно, из нас двоих всё семейное счастье досталось подруге: два ребёнка, любящий, заботливый муж, даже свекровь у неё идеальная. Олеся была для меня примером, и я, конечно, хотела такую же жизнь. Подруга принялась причитать и одновременно ругать обоих мальчишек, которые очевидно что-то натворили.
– Таша, прости. У тебя что-то срочное? Я тебе перезвоню, а то у меня тут сумасшедший дом.
– Да, конечно, ничего страшного. Позвони когда сможешь.
«Если я ещё буду жива, может побеседуем», – хотелось добавить мне. От чужого счастья стало ещё хуже. Не то чтобы я завидовала. Просто на фоне благополучия другого ещё больше ощущаешь свою убогость и никчёмность.
Глава 2. Борьба с депрессией
Взяла такси и вернулась с позором домой. Что тут сказать? – Прогулка не удалась. Бутылка мартини, сок и шоколадка стали следующей попыткой скрасить мою тоску. И не было у меня больше подруг, кому можно пожаловаться, все они сидели с годовалыми ляльками и жили совершенно на другой волне, никто из них меня не поймет и уж точно не поможет.
Родители… Одним словом, мне повезло – у меня дружные родители. Они крайне редко ссорятся, и, смотря на них, я всё же верю, что на земле встречаются половинки. Мне даже стыдно им рассказать, что дочь такая непутёвая – проворонила завидного жениха. Я пока не готова сказать правду, нужно для начала самой осознать. Уныние меня не отпускает, только два часа дня, но я уже не могу дождаться, когда придёт ночь, чтобы заснуть, а утром отправиться на работу. Там можно направить эмоции в трудовое русло, а потом, глядишь, стану лучшим сотрудником месяца. Ну а пока бестолковое времяпрепровождение у телевизора с бокалом вермута. Однако, лучше не становилось, я просто убиваю время.
Вдруг звонок в дверь. Я даже не пошевелилась. Но уже секунд через пять ко мне вся запыхавшаяся ввалилась Олеся. Знойная брюнетка с выразительными чертами лица, была полна жизненной энергии. И, казалось, светилась изнутри. Она посмотрела на меня удивлённым ошарашенным взглядом. А я кинулась к ней на шею и разрыдалась.
– Милая, да что случилось? – принялась она разговаривать со мной, как с ребёнком. Некоторое время я не могла абсолютно ничего сказать, рыдала навзрыд. Олеся дала мне выплакаться, её плечо было сейчас как никогда кстати. Осмотрев комнату, она показала на едва початую бутылку и сказала:
– А это что? Ты же совсем не пьёшь.
– Думала – поможет.
– Так, что сделал этот мерзавец? Признавайся? А то пойду и сейчас же устрою ему разборки.
Олеся была настроена воинственно, она из тех, кто «и в горящую избу войдёт, и коня на скаку остановит», поэтому в ней я даже не сомневалась.
– Он меня бросил.
– Как так? Вы ж должны были пожениться? Или не должны?
– Я тоже об этом думала, а он на годовщине сказал, что любит другую.
Она села не кровать и с нескрываемым удивлением смотрела на меня. По-моему, она поняла, в какую засаду я попала, и не знала, как же меня успокоить. После непродолжительной паузы я решила рассказать подробности. От них итак большие Олесины глаза стали просто огромными.
– Вот козлина! Ты знаешь, Таша, он мне всегда не нравился.
Олеся никогда не произносила матерных или ругательных слов, поэтому, раз она его так обозвала, значит, он очень низко пал в её глазах и выбраться из этой бездны уже невозможно.
– Правда? А что ж ты мне ничего не говорила?
– Да как не говорила? Ты и слышать не хотела. Ты словно загипнотизированная ходила. Ты помнишь, он в командировку на две недели ездил? Наверняка, уже тогда изменял вовсю.
– Да нет же. Это по работе.
– Ну вот видишь, даже сейчас его оправдываешь. И вообще, Таша, меня всегда раздражало твоё излишнее доверие к мужчинам. С ними так нельзя. Ну не любят они, когда добыча у них в руках без боя. Каждый день надо устраивать состязание, а то они скучают, а когда мужчине скучно, то он ищет приключений на стороне.
Я вздохнула.