Воин Пустоши
– Х-хозяин, а как ты собираешься п-по дирижабе ракетами? – спросил Стопор. – Она р-разве железная?
Макота уже и сам раздумывал – засечет елетроника дирижабу или нет? Атаман не помнил, как оно было прошлой ночью, когда они подъехали к разлому, слишком тогда все круто завернулось с этими танкерами, слишком быстро происходило. Должно ведь там что-то железное быть на борту, а? Но, с другой стороны, если оно небольшое совсем, так тарелка на крыше «Панча» может его и не засечь.
– Захар! – окликнул он. – Слыхал вопрос?
– Не знаю я! – крикнул в ответ механик. – Не мешайте!
«Панч» поехал быстрее, и Макота нажал на кнопку под монитором перед собой. Впереди Дерюжка споткнулся, упал, вскочил и помчался дальше, размахивая руками. «Панч» преодолел большую часть расселины – вот-вот выберется наверх.
Монитор озарился зеленым, загорелась прицельная сетка с двумя кругами, и точками, обозначающими взорванные танкеры. В той стороне, где летела дирижаба, на экране ничего не было. Может, потому что самоход еще слишком низко, а если выехать из расселины…
Макота распахнул дверцу, край ее заскреб по каменной насыпи.
Дерюжка, добежав до «Панча», поднырнул под дверцу и взлетел на подножку.
– Макота, что же вы без меня?! – с детской обидой завопил он, вваливаясь в кабину. – Куда ж вы без меня?! Как это – без меня?!!
– Усохни, молодой, – отмахнулся атаман, напряженно вглядываясь в экран. – Хотели бы без тебя – я б не сигналил. Сядь и не маячь!
Тяжело дыша, Дерюжка протиснулся мимо Стопора и плюхнулся между атаманом и механиком, который закрыл дверцу со своей стороны и уселся обратно на сиденье.
– Ничего я не нашел в том танкере… – начал Дерюжка.
Макота перебил:
– Знаю! Заткнись!
– Все-то ты знаешь, – удивился молодой. – А вот…
Макота, не глядя, двинул его локтем под дых, и бандит задохнулся, широко разевая рот.
Расселина закончилась, Захар сильно вывернул руль. «Панч» развернулся, механик затормозил, передвинул рычаг – самоход покатил прочь от провала.
– Вон они! – заорал Дерюжка, тыча пальцем в широкую щель между листами брони, сверху и снизу закрывающими лобовое стекло. Макота подался вперед, выглядывая – под краем верхнего листа показался «Крафт». Он, как и самоход, двигался от провала, но только намного выше.
Атаман вперил взгляд в монитор – нет, не видит елетроника врагов! Да и к тому же слишком высоко дирижаба успела забраться, если садануть по ней сейчас ракетой – взорвется, обломки на землю сверзятся, и конец шакаленку вместе с его дружками. Разобьются. Их-то не жалко, а вот шакаленок Макоте нужен живым: во-первых, чтоб узнать, ради чего Гильдия его разыскивает и награду за него назначила, причем – за живого, не мертвого, а во-вторых, чтобы убить его своими руками, чтоб видеть, как подыхает мразь фермерская… Хотя, ведь ежели убить его, так награды небоходской не видать! – сообразил атаман вдруг. И тут же решил: да и мутант с ей! Макота до сих пор помнил, каким уверенным выглядел Туран Джай прошлым утром на южном склоне разлома, как он протянул к атаману руку и будто бы сломал ему шею. Много о себе возомнил мальчишка, слишком много! И теперь Макоте очень хотелось увидеть смертельный испуг в глазах шакаленка – который, судя по всему, перестал уже быть шакаленком, но вырос не в шакала, вырос в волка – испуг, а после – видеть, как затухает в этих глазах жизнь и как они становятся стеклянными. Мертвыми.
А раз так – обойдусь без пятисот монет, решил Макота. Надо из фермера всю душу вытряхнуть, всю подноготную узнать, разведать, почему Гильдия его разыскивает, а после убить.
Или, может, покалечить чуть не до смерти – и полуживого продать небоходам?
Громкий стук о днище вылетевшего из-под колеса камня вернул атамана к действительности. «Панч» катил мимо остова подбитого прошлой ночью танкера, приближаясь к окутавшему землю дымному облаку. Выше летел «Крафт», он медленно опережал самоход. А впереди…
– Медуза! – завопил Дерюжка, хватая хозяина за плечо.
Из дымной стены выпячивался большой, немного выгнутый кверху блин густой слизи, украшенный по периметру липкой сиреневой бахромой, в которой запутались человеческие и звериные черепа, кости, какие-то железяки и диски от колес.
– Это та самая! – вопил Дерюжка. – Та, что самоход объела с людями! Помните, где шкелеты!
– А может, и другая, – перебил Захар. Подавшись вправо, он глянул на монитор перед Макотой. – Не видит елетроника… Нет, видит железячки в щупалах ее, но они маленькие совсем, потому плохо видит.
На мониторе возникла россыпь едва заметных световых крапинок – больше десятка, вытянувшиеся узким овалом, они мерцали, исчезая и возникая вновь, и светлели по мере того, как медуза приближалась.
– П-пальнет елетроника в это? – спросил Стопор из-за сидений.
Захар облизнулся, рявкнул: «Дай бутылку!», обернувшись, вырвал ее из рук бандита и приложился к горлышку. В несколько глотков опустошив, швырнул под ноги, снова обеими руками вцепился в руль и крикнул:
– Не пальнет! Малые цели слишком и много их, как ей разобраться, куды палить? Хотя…
Медуза полетела быстрее, бахрома ее закачалась. Объезжая подорванный танкер, «Панч» немного повернул и теперь ехал не прямиком к дымному облаку – и чудище тоже было не прямо по курсу, а немного левее.
– Э, а что если она и нас сейчас, как те шкелеты… – забеспокоился Дерюжка. – Макота, что если облапит нас… Эта… облепит, говорю, машину, да как начнет разъедать кислотой своей? Тикать надо!
Мимо хозяина он сунулся к дверце, попытался раскрыть, но получил мозолистой ладонью по лбу и упал обратно на сиденье.
– Я те тикну! Сидеть на месте и без паники, молодой! – приказал атаман. – Захар, ежели сигналы слабые и все в кучке такой мигают, так куда ракеты полетят?
– В кучку эту, – ответил механик.
– Ну так рули на нее!
– Ты топи на полную, Захарик! – добавил молодой. – Он ж рядом совсем!
Исполинская медуза, способная своим слизистым туловом накрыть весь «Панч», и впрямь была уже совсем близко. Механик крутанул руль, направляя самоход прямиком к чудовищу.
– Взлетает, тварюка, – пробормотал он.
– Это нам и надо. – Макота ударил указательным пальцем по одному из тумблеров под зеленым монитором.
Медуза поднималась, радужные пятна и завихрения переливались в мягком влажном теле, истекающем зеленоватыми кислотными струйками. Колыхалась бахрома с костями и всякой рухлядью.
Самоход дернулся, когда вверху взвыла ракета. Она врезалась в бахрому, пробила ее и ударилась во что-то железное, запутавшееся в сиреневых отростках.
Взрыв полыхнул так ярко, что даже сквозь смеженные веки ослепил Макоту. И громыхнул так громко, что оглушил сквозь прижатые к ушам ладони. Стопор с Захаром тоже успели закрыть глаза и уши, а вот Дерюжка не успел.
Макота раскрыл глаза и сквозь плавающие перед ними радужные пятна разглядел, как слизистый блин проливается на землю кипящим ядовито-зеленым дождем, как падают запутавшиеся в бахроме кости и железки. В мгновение ока от чудовища просто ничего не осталось – все оно превратилось в жидкость, которая шипела и пузырилась, впитываясь в ил.
– К-капот горит? – спросил Стопор.
– Не горит, – возразил Захар, тормозя. – Дымится только.
Железная поверхность исходила сизым маревом – часть кислоты попала на нее, начисто смыв грязь вместе с ржавчиной.
– Мы вроде под кислотный дождь угодили, – заметил Макота. – Дерюга, а ну проверь, шины целы? Дерюга!
Все посмотрели на молодого – тот раскачивался, широко разинув рот, одной рукой тер левое ухо, а другой – правый глаз.
– Дерюжка! – Захар пихнул его в бок.
Дерюжка просипел:
– Оглушило… Оглушило меня, хозяин! Макота, где ты? И ослепило – не вижу ничего! Беда, ослеп я! Хозяин, не вижу тебя! Ослеп и оглох, как же я теперь?!
– Так, я сам гляну, – решил атаман и, распахнув дверцу, встал на подножке.
Дирижаба летела прочь. На земле впереди появилось зеленоватое болотце, из пузырящейся жижи выступали черепа, торчали кости и ярко поблескивающее, будто начищенное железо. Колесо справа оказалось цело, Макота приказал: «Не высовываться пока», спрыгнул и обошел болото. Из кабины доносились причитания Дерюжки, Захар покрикивал на него.