Завет Макиавелли
Второй раз Мартен дал на чай усатому портье сразу после того, как Деми покинула «Бритиш отель».
— Видите ли, это моя невеста. Мы поссорились, а она девочка с характером — уехала и ничего не сказала. Ее мать встречает нас завтра в Валлетте; не знаю теперь, что ей сказать. Деми у нее — единственный ребенок, — врал Мартен отчаянно.
Давненько ему не приходилось заниматься подобным. Вот когда работал детективом в Лос-Анджелесе, случалось идти на все, чтобы добыть нужную информацию.
— Случайно вы не знаете, куда она поехала?
— К сожалению, ничем не могу помочь, сэр.
— Она ведь была ужасно расстроена? — спросил Мартен с мольбой в голосе.
— Да, сэр. Она еще позвонила сегодня утром, около шести, потребовала, чтобы я забронировал для нее номер.
— И вы забронировали?
— Да, сэр.
— Ради ее матери, — сказал Мартен, вкладывая в руку портье щедрые чаевые.
После секундного колебания портье написал на бланке «Бритиш отеля» несколько слов. Отель «Регент маджестик», Барселона.
— Прекрасно понимаю, сэр, — серьезно кивнул портье, передавая Мартену сложенный бланк. — Ради матери.
Почему Деми Пикар так заторопилась в Барселону, когда спутники вроде бы бросили ее на Мальте, Мартен пока задумываться не стал. Что бы там ни случилось, между ней и Руфусом Беком существует определенная связь. Точно так же, как между Беком и Меррименом Фоксом, хотя это и странно. Каким все-таки образом черный священник может оказаться старым другом специалиста по биологическому оружию времен апартеида? Оружию, призванному уничтожить черное население Африки?
Мало того, именно преподобный Бек пригласил доктора Стивенсон к постели Каролины. Мартен об этом особо не задумывался, пока не увидел капеллана за одним столиком с Меррименом Фоксом в кафе «Триполи». А доктор Стивенсон сделала Каролине роковую инъекцию. Бек — Стивенсон — Фокс, он же «доктор», он же «седоволосый». И с крестиком на большом пальце. При таком раскладе преподобный Бек становится почти так же интересен, как и сам доктор Фокс. Мартен решил, что в Барселоне может отыскаться не только мисс Пикар, но и кто-то из джентльменов. Черный, или белый, или оба сразу.
Когда объявили посадку на рейс «Алиталия», Мартен направился к нужному выходу, придерживая локтем сумку с ноутбуком. В цепочке пассажиров позади ему бросился в глаза молодой человек. Джинсы, просторная куртка, футболка с броской надписью… Едва ли намного старше двадцати. Студент, а может, музыкант или художник. Беда только, Мартен видел его раньше. Сначала в вестибюле отеля «Кастиль», потом, очень скоро, — на борту самолета, на пути из Валлетты в Рим. Теперь они вместе летят в Барселону. Совпадение? Вполне возможно, только Мартену в это не верилось. На футболке с таким же успехом могло быть написано «Мерримен Фокс».
34
Мадрид. 11.00
С тех пор как Джейк Лоу обнаружил исчезновение президента, прошло четыре часа. Едва ли не каждое силовое агентство Соединенных Штатов лихорадочно работало, стараясь не поднимать шума. ЦРУ, ФБР, АНБ, военная разведка… Вице-президент Гамильтон Роджерс лично сообщил о чрезвычайном происшествии премьер-министру Испании и послу Соединенных Штатов. Попытку поставить в известность послов США по всему миру и руководителей великих держав немедленно пресек Джейк Лоу.
Президент пропал всего несколько часов назад, и можно надеяться, что он недалеко, объяснил Джейк. Есть шанс найти его и вернуть под защиту секретной службы достаточно быстро. Чем больше людей знают о случившемся, тем больше вероятность утечки информации. В любую секунду о катастрофе может узнать весь мир; многие тогда решат, что сместился баланс могущества в глобальном масштабе. Последует обвал на рынках ценных бумаг и бог знает что еще. Значение поста президента Соединенных Штатов невозможно переоценить; личность, этот пост занимающая, весит очень много. Никто не должен знать о случившемся, кроме тех, с кем придется вместе работать.
По приказу премьер-министра Испании начал работать Национальный разведывательный центр (НРЦ), отслеживая обстановку в аэропортах, на вокзалах, автобусных станциях и важнейших шоссейных дорогах. Не остались без внимания радикальные политические силы и террористические организации, включая союз баскских сепаратистов ЭТА.
Тем временем в подземном гараже отеля «Риц», где был припаркован передвижной командный пункт секретной службы, шла работа. Хэп Дэниелс вместе с аналитиками службы просматривал цифровые видео-записи, сделанные камерами наблюдения в отеле и поблизости от него. Четвертый этаж, где находится президентский номер, коридоры, лифты, лестницы, подземный гараж, входы и выходы, вестибюли и рестораны, вид с крыши на окрестности…
Эксперты секретной службы продолжали обследовать президентский номер, отыскивая следы преступления.
И там же, на четвертом этаже, советник по национальной безопасности Джеймс Маршалл беседовал с Джейком Лоу, министром обороны Теренсом Лэнгдоном, руководителем президентского штаба Томом Карреном и близким другом президента, мадридским резидентом Эваном Бердом. Пришла пора высказать вслух мысль, беспокоившую каждого.
— А если президент не жертва преступления? — предположил Маршалл. — Если его не похитили? Если он нашел способ обмануть секретную службу и выбраться наружу? Может, это его ответ на требование санкционировать ликвидацию президента Франции и канцлера Германии?
— Обманул секретную службу? Легче сказать, чем сделать! — возмутился Том Каррен. — А даже если обманул своих, остаются еще испанцы снаружи. Слишком много для одного человека!
— Предположим, все-таки обманул! — Джеймс Маршалл начинал сердиться, — Решил, что так будет лучше, и выбрался из отеля. Каким 0, образом, сейчас неважно. Скажем, мы его недооценили. Так вот: ему прекрасно известна суть нашего требования. Он видел всех нас вместе. Вопрос: что он собирается делать со своим знанием? Пока мы не вернули его на место, нам не позавидуешь.
— Джим, я думаю… — Джейк Лоу отвернулся от окна. — Думаю, он ничего не сможет сделать.
— Это как? — огрызнулся Маршалл. — Он ведь остается президентом Соединенных Штатов. Как президент он может почти все.
— Кроме как рассказать про нас правду. — Лоу перестал сверлить взглядом Маршалла, оглядывая остальных. — Представьте себе, он врывается на телестудию и объявляет: «Предоставьте мне эфирное время для важного заявления! Мои ближайшие советники, все до единого, включая вице-президента, министра обороны, советника по национальной безопасности и председателя комитета начальников штабов, требуют, чтобы я санкционировал убийство руководителей Франции и Германии». Его сразу проводят в отдельную комнату и вызовут сначала доктора, потом полицию и посла Соединенных Штатов. Решат, у него крыша поехала — как же иначе? И чем сильнее он будет брыкаться, тем убедительнее будет выглядеть гипотеза душевного расстройства. Кроме того, если он сбежал в одиночку, значит, уверен, что не может ни на кого положиться. Мы сами посадили его в Белый дом — только потому он и президент. Каждого, кого он знает, знаем и мы. И многих сверх того. Вряд ли он этого не понимает. Не забывайте, побег — это крайнее средство. Стало быть, уверен, что, откажись он выполнять наши требования, с ним произойдет какое-нибудь несчастье и президентом станет вице-президент Роджерс. Президентом, который санкционирует ликвидацию. И он совершенно прав: мы бы ликвидировали его самого. Теперь же мы устраним его в любом случае, как только он окажется в наших руках. Каким бы Харрис ни был консерватором, для нас он слишком независим; наш недосмотр, что мы не разглядели этого вовремя. Но, так или иначе, он сейчас — бомба под нашей задницей, и механизм тикает. Стоит ему только найти подходящий способ нас разоблачить… С другой стороны, возможностей у него немного. Электронными средствами связи пользоваться нельзя: сотовые телефоны и кабельные сети под нашим наблюдением, ему эхо известно. Если чего не заметим мы, заметят испанцы. Дальше стандартная процедура: ему и десяти секунд не дадут проговорить, в предположении, что его вынуждают похитители. Засечь, откуда он вышел на связь, этих секунд хватит. Испанцы захватят его через несколько минут, если мы не успеем раньше. Так что электронные коммуникации отпадает. Ему остается найти подходящее место, залечь на дно и обдумать следующий шаг. Между тем, если не говорить об отдельных кинозвездах, его лицо — самое узнаваемое на планете. Куда бы он мог пойти, чтобы никто не удивился и не поднял шума? Полиция и спецслужбы не заставят себя ждать: сначала приберут с глаз долой, потом позвонят нам… Мы с Хэпом и Джимом приедем и заберем. И что бы он ни говорил, все охотно поверят, что тяготы предвыборной кампании, смерть друга и непосильное бремя ответственности надорвали его душевные силы. Врачи порекомендуют отдых на ранчо вплоть до саммита НАТО в Варшаве в понедельник. Там проблема будет решена: сердечный приступ или еще что-нибудь. Блестящая политическая карьера безвременно оборвалась.