Мультяшка (СИ)

  
Наталия Романова
 
Мультяшка
   
Глава 1. Максим
 
Посадка прошла мягко, как и весь полёт — благополучно. Вышколенные стюарды были предупредительны и вежливы, экипаж профессионален, а погодные условия — идеальны.
Выйдя в здание сверкающего терминала, Максим Аркадьевич осмотрелся — за несколько лет произошли огромные перемены, — и двинулся к выходу. Ожидаемо встретила Целестина, отчества он никогда не знал и, видимо, не узнает. Целестине было около семидесяти или того больше, всё время, пока Максим работал на «старика», Целестина была его ассистентом, правой рукой, а потом, видимо, и левой.
Поговаривали, что когда-то их связывали не только рабочие отношения, но всё так и осталось на уровне слухов. Да, и какая разница. Самому «старику» было уже к восьмидесяти, несмотря на стать и богатырское здоровье — это солидный возраст, так что, вряд ли, на данный момент, Целестина — любовница шефа.
Максим покосился на женщину рядом. Прямая, сухая как палка, без следов вмешательства косметологов, со старческим румянцем на бледных щеках. В молодости она, должно быть, была красива. Но все знали, что за образом худощавой старухи скрывается железная воля и несгибаемый характер. Кто знает, продержался бы столько лет старик после чудовищной аварии, унёсшей жизни сразу двоих сыновей, невесток и двух внуков, без её поддержки.
Тогда Максим Аркадьевич только вступил в должность помощника управляющего одного из отелей, сделав в итоге отличную карьеру, не без помощи той же Целестины. На данный момент он полностью управлял сетью отелей от пятизвёздочных, класса лакшери, до семейных, небольших, эконом-класса. Они охватили практически весь сегмент рынка в регионе, уверенно продвигались по стране и за рубеж, и всё это под руководством Максима Аркадьевича.
Сам «старик» никогда не вмешивался, требуя лишь ежеквартальные отчёты и приглашая на корпоративную встречу нового года в середине декабря.
Сейчас был ноябрь, приглашение было срочным и не сулило ничего хорошего. Впрочем, плохого тоже. Скорее вызывало недоумение и желание поскорее прояснить ситуацию.
Максим собрался в течение часа и через несколько уже ехал в служебном седане, рассекающем автостраду с превышением скорости, и пытался предугадать дальнейшее развитие событий. На Целестину надежды не было, если она молчала, поджав губы, значит, не проронит не слова без прямого указания на то шефа.
Авто свернуло на узкую асфальтированную дорожку, петляющую сквозь ряды сосен. Показались шапки заснеженных гор, шлагбаум с постом охраны в лице двух бугаёв, один из которых заглянул в машину, и, наконец, убегающая вдаль, прямая дорога, ведущая к поместью, «большому дому». Жёлтому зданию в стиле позднего классицизма, с рядом колонн и фронтоном над ними.
Обогнули дом, проехали ещё немного и остановились у одного из относительно небольших «гостевых домов», в которых и останавливались гости или служащие в случаях, подобных этому — срочный вызов пред очи Сильвестра Прохоровича. Имена раньше были… причудливые.
— Через час он, — с ударением на «он», — тебя будет ждать. Приведи себя в порядок, побрейся, приготовь одежду, я пришлю прислугу, она её погладит. Лёгкий ланч доставят сейчас, а ужин — в большом доме.
— Побриться? — Макс поднял брови в знак удивления. Сильвестр никогда не слыл эстетом, вся эта окружающая красота, лоск и шик — дело Целестины, но никак не старика. Отчёты он принимал, сидя в демократичных джинсах, купленных на распродаже, и никогда не обращал внимания на то, в каком виде к нему на ковёр приходят подчинённые. В компании был строжайший дресс-код, но это тоже дело рук Целестины, на «большой дом» правила не распространялись.
— Пиджак будет лишним, но всё остальное — будь любезен, — бесцветным голосом продолжила ассистентка и развернулась, чтобы выйти. — И ещё, будь любезен, никакого флирта с прислугой.
Максим поднял руки в поражении. Несколько незначительных эпизодов Целестина вспоминает каждый раз, когда он появляется в этом месте.
Ровно через час его пальто забирала Целестина, чтобы отнести вглубь дома, а Максим Аркадьевич прошёл, как ему и велели, в кабинет Сильвестра Прохоровича.
Старик, как и всегда, сидел за огромным столом, наверняка доставшимся ему из высокого партийного прошлого, и дорогим как память. Книги на стеллажах, в цвет тёмно-коричневого стола, расставлены в идеальном порядке, как и канцелярские принадлежности. Никакого пафосного Паркера, шариковые ручки, даже не автоматические, и простые карандаши, остро наточенные.
— Проходи, — взмахнул рукой и показал на кресло рядом. — Выпьешь?
Максим качнул головой, отказываясь, в подобных обстоятельствах голову лучше держать трезвой.
— Выпьешь, — утвердительно качнул головой и протянул бокал с тёмной жидкостью и предусмотрительно добавленным льдом. — Как дорога?
— Всё хорошо, — Максим сглотнул тугой комок вместе с виски.
— Как родители?
— Всё хорошо, спасибо, — кивнул, сохраняя внешнее спокойствие.
— Это прекрасно, — с этими словами он налил себе минеральной воды и добавил льда. — Ты уже оправился после…
— Да, благодарю, — невольно поморщился. Он не любил вспоминать и говорить на эту тему, не понимал, что стукнуло в голову старику, что он задаёт личные вопросы. Что происходит?
— Я имею в виду, наладил ли ты свою личную жизнь, есть ли у тебя какие-то обязательства? Мне доложили, что нет, помимо нескольких постоянных подружек, которые не знают друг о друге, и незначительных эпизодов, ничего постоянного или существенного, но я предпочитаю спросить лично.
Максим Аркадьевич внимательно посмотрел на Сильвестра. Тот был высок, с возрастом высох, но плечи всё ещё держал прямо, как и заострившейся нос. Волосы полностью седые, густые, лежали упрямым чубом и служили контрастом далеко не молодому лицу.
Но самое главное — взгляд. Ко взгляду можно было только привыкнуть — острый, пронизывающий, цепкий. Максим мало что знал о Сильвестре — партийная элита, откусивший огромный кусок пирога у разваливающейся страны, прошедший передел собственности восьмидесятых и девяностых, потерявший жену в этом переделе и, относительно недавно, детей. Была ли та авария несчастным случаем, происками конкурентов или последствием попытки влезть в политику, не знал никто, кроме, пожалуй, самого Сильвестра, но вокруг этого человека, несмотря на демократичный вид и, порой, приветливую улыбку, была атмосфера опасности, которая сгущалась под взглядом чёрных глаз.
Максим не посчитал нужным отвести глаза, встретил взгляд прямо, что бы он ни значил.
То, что за ним следили, не удивило, удивило бы, если бы этого не было. Служба собственной безопасности, состоявшая из бывших силовиков, цепных псов, работала истово, отрабатывая каждый кусок хлеба.
— Ничего серьёзного, — спокойно ответил на вопрос. — Ничего, заслуживающего внимания.
Не было смысла врать, к тому же, все женщины в жизни Максима — действительно, проходные варианты, не заслуживающие внимания. Вероятно, кто-то из них думал по-другому, но не он сам. Красивые, умные, сексуальные, при этом никчёмные. Пустые.
Или таковым являлся сам Максим, он не хотел задумываться над этим. Не считал нужным.
— Что ж, — подытожил Сильвестр. — Тогда тебе небезынтересно будет знакомство с моей внучкой, Мирославой.
— Вот как? — Максим сделал большой глоток обжигающей жидкости.
— Я объясню, — начал старик. — Как тебе известно, в аварии погибли все мои прямые наследники, кроме Мирославы, по чистой случайности она выжила и даже не пострадала. После моей смерти все мои капиталы, акции, движимое и недвижимое имущество должно достаться ей, как ты понимаешь.
— Безусловно.
— И я не хочу, чтобы она просрала, да, именно просрала всё, что я зарабатывал все эти годы. Я не хочу, чтобы у неё отсудили львиную долю состояния дальние родственнички, о существовании которых я не хочу даже слышать, не хочу, чтобы всем капиталом завладел какой-нибудь брачный аферист или сектант, есть масса вариантов того, как она может просрать всё. Всё!