Письма Георгия Адамовича Ирине Одоевцевой (1958-1965)

 
14
9/VII-1960
4, av. Emilia
chez Mme Heyligers
Nice (A. M.)
Дорогой друг Madame
Comment cela va? [115] Как здоровие и планы? Я вернулся в Ниццу вчера (вернее, не вернулся, а приехал) после Венеции, Флоренции и Рима. Все было интересно, венецианский «конгресс» [116] был пышен до крайности, но я устал от него и от обозревания красот так, что те буду лежать дня три. Остаюсь, впрочем, при своем мнении, что очаровательнее Венеции нет, вероятно, ничего на свете. А во Флоренции ночью, в виде самой большой достопримечательности, налетел на Берберову  [117]!
В Венеции была советская делегация, и в ней – проф<ессор> Гудзий [118], тамошняя знаменитость и душка (правда), помешанный на поэзии. Знает все и всех, а когда я назвал Ваше имя, сказал: «Ну, как же – "Двор чудес"  [119] ! Где она и что она?» Я Вас описал, как мог.
Напишите мне, пожалуйста, сюда. Я беру слова свои обратно, что в Италии дешево: нет, все дорого очень. Это я пишу, ежели бы Вы туда собрались. Говорят, Швейцария дешево, но не ручаюсь. И всюду было серо, а в Ницце как полагается – жара и солнце.
Рассказывали ли Вы уже в машину Иваска  [120]? Буду ждать письмеца, пожалуйста, – и шлю всякие чувства и пожелания. Выходит ли что-нибудь с Сысоевым [121]?
Ваш Г.А.
 
15
Nice
13/VII-1960
Дорогая Madame
Par le meme courrier  [122] пишу Полякову. Но не ручаюсь за результат т. к. Вейнбаум считает, что бранить можно кого угодно, включая его самого. Надеюсь, все-таки Поляков его урезонит  [123]. А в сущности, это – «механика славы», и хотя я понимаю, что брань или шпильки на Вас действуют, со стороны я считаю, что и брань на пользу. В особенности, когда это спор: одни – за, другие – против.
Кстати, мне нужны бы Ваши стихи для освежения памяти – в виду статьи в «Н<овый> Ж<урнал>»  [124] . Вы обещали кое-что прислать. Конечно, я Ваше творчество помню, но все-таки. Статью нужно по­слать в августе, до 15-го.
Здесь на днях должен быть Ермолов  [125], т. е. в Ментоне, но я его увижу. Я ему расскажу о Покровском, который его боится как огня по масонской линии. Тот его уже один раз стращал и пугал всякими репрессиями.
До свидания, cherie. Не унывайте, не скучайте, не болейте. Все вас любят и удерживают Вас на земле  [126].
Ваш Г.А.
 
16
30 Denison Road
Victoria Park
Manchester
Chere amie Madam
Как вы живете? Как здоровье и все прочее? Пожалуйста, напишите. Приехал ли Сысоев, и как все обстоит? Я здесь уже больше двух недель. Все то же – и я почти окончательно решил, что это здесь мой последний год, если вообще буду жив. Посылаю un petit cheque 5000 fr. [127] на духи или ботийоны [128], т. к. пришло извещение о моей пенсии, и, значит, в банке есть кое-какие деньги. Получили ли Вы уже «Н<овый> Журнал»? Кажется, он вышел, но у меня его нет. Гуль пишет мне, что «редко какая статья так удавалась Вам» [129], — но будете ли Вы согласны?? А Водов пишет, что «мы с Одоевцевой опять друзья», чему я очень рад. Буду ждать письмеца и надеюсь, все у Вас благополучно.
Ваш Г.А
30/ Х-1960
 
17
Manchester
10/XI – 1960
Дорогой друг Madame
Получил Ваше письмецо и очень рад, что статья о жасмине  [130] Вам по вкусу. Я не был уверен, зная, что Вы mobile comme l'onde, а единственное мое и всегдашнее желание – доставить Вам удовольствие. Если же бывает другое, то, очевидно, по глупости (моей). Как с семгой  [131].
Я спешу, обременен делами, но хочу добавить два слова о Тезее, ежели Вы собираетесь эти стихи печатать. Не упустили ли Вы из виду, что Тезей – лицо мифическое, никогда не существовавшее, муж Федры, и никаких изречений он произносить не мог. М<ожет> » б<ыть>, это у Вас – сюрреализм (едва ли), а если нет, то легко изменить, хотя «друзей» и исчезнет. Говорил – Эсхил, Эврипид – обид – итак далее. К Сократу пара найдется  [132]. Пока все. Целую ручки и штучки, желаю чего нужно.
Ваш Г.А.
О Ремизове Вы написали очень хорошо, и Кодрянская, наверно, довольна. [133]
 
18
4,av.Emilia
с/о Heyligers
Nice
22/VII-61
Дорогая Madame, chere amie
Спасибо за милое письмо. Что это у Вас с ушами – и отчего? То есть в ушах ли дело, или причина общая?
Стихов Ваших в «Н<овом> Ж<урнале>», увы! не читал, ибо не имею журнала. Я написал в Манчестер, чтобы его переслали, но думаю, что моя хозяйка в отсутствии.
А вот у меня какая история, весьма печальная, и даже больше: три дня назад, когда я безмятежно гулял по набережной, поздно вечером, ко мне через окно забрались воры. Все выпотрошили, взрезали чемоданы и унесли все мои вакансные капиталы, в том числе английские чеки, которые я только что получил.
У меня в кармане – 3 тысячи франков. Тут я, конечно, займу, не в этом дело, но все-таки это une sale histoire  [134], во всех смыслах. В полицию я заявил той же ночью, но толку пока мало, да и едва ли бу­дет. Кто, что? Ничего неизвестно.
Видите, что бывает в жизни! Ну, не стоит об этом распространяться.
Целую, обнимаю, желаю всего. До свидания! Вероятно, из-за этой кражи я вернусь раньше, чем думал, но пока я тут остаюсь.
Ваш ГА