Проклятый Легион
Уильям Дитц
Проклятый Легион
Посвящается Марджори — другу, возлюбленной и пирату
1
Нет ничего опаснее ложно обвиненного честного человека.
Мир Уэбера, Империя людей
Полковник Натали Норвуд вышла из подземного командного пункта и вошла в лифт. В лифте, обычно идеально чистом, едко пахло рвотой, валялись окровавленные бинты, использованные катетеры и пустые пакеты от внутривенных растворов. Врачи не теряли времени даром, когда спускали бесконечный поток раненых солдат с опустошенной теперь поверхности планеты.
Она кивнула часовому и смотрела, как смыкаются бронированные двери. Блестящий металл был забрызган кровью. Все пятнышки казались одинаковыми по величине. И чем ближе к полу, тем их было больше. Солдат нажал на кнопку, механизм зажужжал, и лифт пошел вверх. Норвуд вдруг застеснялась своей форменной одежды, блестящих медалей и начищенных ботинок. Очень уж они отличались от опаленного огнем бронежилета, треснувшего забрала и потрепанной в бою винтовки охранника.
Оба сражались, и оба проиграли.
Инопланетянам с Хадаты потребовалось всего пять дней, чтобы разделаться с четырьмя орбитальными боевыми станциями Мира Уэбера, уничтожить три эскадрильи устаревших воздушно–космических истребителей, посланных военно–космическим ведомством, и опустошить все главные города планеты.
В одном из этих городов, Хелене, находились резиденция губернатора и генерального штаба. Высокопоставленные чины как раз совещались, пытаясь решить, что делать, когда подземная торпеда взорвалась прямо под командным пунктом.
От этого взрыва образовался кратер настолько огромный, что он отклонил русло Черной Реки и создал новое озеро. А командование перешло к прежде ничем не примечательному армейскому полковнику по имени Натали Норвуд.
Что за насмешка? Командование. Чем командовать–то? Челноком, который доставит ее на вражеский линкор? Ручкой, которой она подпишет капитуляцию?
Лифт остановился. Дверь открылась. Охранник поднял забрало шлема. Ему было лет семнадцать, сущий ребенок, с мягким белым персиковым пушком на щеках и на подбородке. Дрогнувшим голосом он спросил:
— Мадам? Она помедлила. — Да?
— Почему они не прекращают?
Норвуд не знала, что сказать. Солдат задал тот самый вопрос, который больше всего ее мучил. Хадата давно уже выиграла эту битву. Так почему они продолжают? Зачем атакуют объекты, уже захваченные? Зачем бомбят города, уже разрушенные? Это не имело смысла. С человеческой точки зрения — не имело. Норвуд заставила себя улыбнуться.
— Не знаю, сынок. Его глаза умоляли.
— Вы остановите их? Норвуд пожала плечами.
— Я постараюсь. — Она через силу улыбнулась. — А ты следи, чтобы эти гаденыши не добрались до моего бара.
Солдат засмеялся.
— Не беспокойтесь, полковник. Об этом я позабочусь.
Норвуд кивнула.
— Ну, пока.
Она чувствовала себя виноватой, что не сумела ответить на вопрос охранника. Считается, что офицеры должны знать все, но хадатане были загадкой.
Императорский исследовательский корабль наткнулся на них два года назад, установил начальный контакт, но узнал только, что эти инопланетяне технологически развиты и очень подозрительно относятся к чужакам.
Почему они напали и продолжают атаковать — неизвестно. Ей оставалось одно — связаться с хадатанами, удовлетворить все требования, которые они выдвинут, и ждать помощи.
Она вышла из лифта в подземный ангар. Огромный, он казался еще больше из–за отсутствия воздушно–космических истребителей, ушедших вместе со своими командами. «Ушедших» не в смысле «вылетевших на патрулирование», а в смысле «ушли и никогда не вернутся».
Их нет, но остались следы: желтые линии, разделяющие места стоянки, жирные пятна, которые так и не поддались усилиям самого ревностного начальника наземной команды удалить их, и неистребимая вонь реактивного топлива.
По стенам тянулись трубы, висели технические табло и лозунги по технике безопасности, а в самом центре задней стены красовалась двадцатифутовая трехмерная голограмма эмблемы эскадрильи: череп в офицерской фуражке и девиз: «Тронь меня, и ты покойник».
Сейчас это вызывало иронию.
Шаги Норвуд гулким эхом разнеслись по ангару, когда она направилась к мрачно припавшему к полу челноку. Этот большой V-образный самолет еще недавно служил для развлечения высокопоставленных лиц, а теперь составлял четвертую часть оставшихся военно–воздушных сил планеты.
Из теней, словно призраки, появились люди. Специалисты по двигателям, специалисты по компьютерам, по оружию и прочему. Одни пришли на своих двоих, другие прибыли на досках на воздушной подушке, а один — в двенадцатифутовом экзоскелете.
Эти мужчины и женщины вооружали самолеты, обменивались шутками с пилотами и отправляли их на смерть. Они смотрели на полковника умоляющими глазами, не ожидая хороших новостей, и все же надеясь на них.
Норвуд кивнула, выдавила улыбку и зашагала по дюракретовому полу ангара, показавшегося вдруг очень длинным.
Наземная команда проводила ее взглядами, впитала ее молчание и снова исчезла.
Капитан Боб Эллис ждал у челнока. Это был резервист и, как большинство резервистов, ужасно неряшливый. Боевая форма висела на нем спущенным воздушным шаром, оружие на поясе, казалось, вот–вот стащит вниз мятые брюки, а левый ботинок был зашнурован лишь наполовину. Эллис попытался отдать честь, но это выглядело так, будто он подзывал такси. Норвуд откозырнула.
— Капитан.
— Полковник.
— У вас получилось? Эллис жалко кивнул:
— Да, мадам.
— И?
— Они отказываются предоставить вам безопасный проход через атмосферу.
— Но это возмутительно, это… — Норвуд хотела сказать «нецивилизованно», но спохватилась. Хадатане — инопланетяне, и то, что ей кажется возмутительным, для них могло быть самым обычным делом.
— Значит, они отказываются принять меня? Эллис покачал головой.
— Нет, встретиться–то с вами они хотят, но защищать не станут.
— И кто это говорит?
— Тут такое дело, полковник. Их представитель — человек. Некто Болдуин. Полковник Алекс Болдуин.
Это имя показалось Норвуд знакомым, но она не могла вспомнить, где его слышала.
— Час от часу не легче. Чертов предатель. Ладно, передай этому полковнику, что я лечу.
Эллис послушно кивнул:
— Хорошо, мадам. Я скажу.
Норвуд улыбнулась. Он скажет. Как бы Эллис ни выглядел, он был искренен и чертовски более компетентен, чем некоторые кадровые военные.
— Спасибо, Эллис. Что с посыльными торпедами?
— Запущены два часа назад, как только вы приказали, — ответил Эллис. — Двадцать две штуки, со случайными интервалами.
Норвуд кивнула. Ученые давным–давно должны были разработать более эффективное средство сообщения, однако торпеды оставались лучшим, что у нее есть.
Может, какая–нибудь из ракет пробьется через хадатанскую блокаду. Может, какой–нибудь адмирал оторвет свой зад от кресла и доложит об этом императору. И может, император примет верное решение.
Но, учитывая, что Мир Уэбера находится на самом краю, и учитывая, что империя скорее сокращалась, чем расширялась, Норвуд была не слишком в этом уверена.
— Ладно. Мы дали этим ублюдкам шанс… а это чертовски больше, чем есть у нас самих.
Эллис снова кивнул.
— До моего возвращения командование примет майор Ласк, и, Эллис…
— Да, мадам?
— Зашнуруйте свой чертов ботинок!
— Слушаюсь, мадам.
Эллис наклонился, чтобы зашнуровать ботинок, но сообразил, что должен был отдать честь и выпрямился. Поздно. Норвуд уже повернулась к нему спиной и поднималась в челнок. Она казалась ужасно маленькой для такого большого дела. Почему он раньше этого не заметил?