Гарро i—ix (ЛП)
Последовало мгновение нерешительности, и Гарро ухватился за него. Если он сейчас потерпит неудачу, то единственным финалом будет смерть.
(Гарро): “Я Натаниэль Гарро, странствующий рыцарь Малкадора Сигиллита, верный слуга Императора Человечества. А ты…”
(Кербер): “Кто я?”
(Гарро): “Тебя зовут Гарвель Локен. Этот мир — Исстван III, где твой примарх и твои боевые братья предали тебя и бросили умирать”.
(Кербер): “Нет…”
(Гарро): “Ты знаешь, что это правда. О тебе не забыли”.
(Кербер): “Нет. Нет! НЕТ! У меня нет братьев! Остались только предатели! Я… я сам себе Легион, и я буду убивать вас, пока за мной не придет смерть!”
(Гарро): “Тогда делай это!”
Гарро раскрыл пальцы, и Вольнолюбец выпал из его руки. Он откинул голову назад и открыл незащищенное горло. Покрытый шрамами воин поднял меч, медля на пике движения.
(Гарро): “Я не могу побить тебя, так что я не даю отпор — лишь выбор, тот же самый, что встал передо мной, когда я оказался в этом мире. Убъешь меня — погубишь брата по оружию, и это самое действие сделает тебя предателем. Присоединишься к нам — и докажешь, что ты все еще верен Императору”.
(Кербер): “Императору?”
(Гарро): “Император защищает”.
(Локен): “Да, это так”.
* * *Там, где потерпел неудачу клинок, слова и дела принесли победу. Ведь даже глубочайшие бездны безумия не могут поколебать преданность и верность настоящего Адептус Астартес. Потерянный сын был найден, миссия завершена. На текущий момент.
(Варрен): “Гарро, “Грозовая Птица” готова к отлету”.
(Гарро): “Понял. Я приведу его”.
(Варрен): “Он мог бы убить тебя на месте. Ты пошел на смертельный риск, чтобы спасти его от самого себя”.
(Гарро): “У меня не было выбора, Варрен. Ты был прав. В этой войне мы потеряли достаточно своих собратьев”.
(Варрен): “И это еще не конец”.
(Гарро): “Локен, пора отправляться”.
(Локен): “Куда?”
(Гарро): “На Терру. И в будущее”.
(Локен): “Почему вы пришли за мной? Я был мертв, забыт. Зачем воскрешать меня?”
(Гарро): “Ты последний, Локен. Последний из тех рекрутов, которых Сигиллит приказал мне разыскать”.
(Локен): “С какой целью?”
(Гарро): “Ответ на этот вопрос мы узнаем вместе, брат. Настоящие испытания начинаются для нас сегодня”.
Джон Френч
СЕРЫЙ АНГЕЛ
"…знай же, что у прошлого есть два лица. Одно из них яркое и кровавое, его знают все, второе — затенённое и скрытое, с отталкивающими и усталыми чертами. Оно забыто, и его никто никогда не увидит. Этои есть истинное лицо истории — лицо негласной войны…"
* * *Дверь камеры открылась, и узник поднял глаза. Цепи толщиной с запястье взрослого мужчины удерживали его у голой каменной стены, обвиваясь поверх него, как змеи с ржавой чешуёй. Его силовую броню отключили, и её мёртвый груз удерживал его тело, словно оковы. Маленькая камера была вырублена в чёрной скальной породе, и когда в дверь шагнул человек с факелом, её стены заблестели от влаги. Пламя выхватило глаза узника, наблюдающие за факельщиком, и зажгло искры в их глубинах. Вошедший был закутан в серые одежды, похожие оттенком на тени, и узнику показалось, что он видит смутные очертания улыбающегося рта, скрытые широким капюшоном. Железная дверь затворилась за спиной человека и закрылась на запор. В камере внезапно наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием факела.
(Человек): Итак, ты и есть пойманный. Я пришёл сюда, чтобы тебя расспросить. Уверен, ты понимаешь ситуацию.
(Узник): Делай, что должен. Я не боюсь твоих методов.
(Человек, со смехом): Я пришёл сюда, чтобы получить ответы, а не резать тебя на куски.
Человек шагнул вперёд, и узник увидел два ясных чёрных глаза, поблёскивающих в глубине капюшона. Он был на голову ниже, чем типичный космодесантник, хотя броня и одежды увеличивали его размеры. Узник прищурился: его зрение было острым, но его ум словно бы не мог сосредоточиться, как будто в человеке было что-то, что невозможно было различить. Он бросил взгляд в затенённый угол камеры, как если бы он чего-то ждал.
(Узник): И что же это за простые вопросы, ради которых тебе могло потребоваться приковать меня здесь?
(Человек): Вопросы верности.
Закутанный в одежды человек поднёс факел ближе, так чтобы его неровный свет упал на тусклую серую поверхность доспехов узника.
(Человек): На тебе боевая броня легионера, но нет ни эмблем, ни знаков принадлежности. Факт того, перед кем мы преклоняем колено, говорит о том, кто мы такие. Таков порядок вещей. Твоя же суть неясна, кому ты верен — неизвестно, и ты забрёл в мои владения. В лучшем случае ты загадка, в худшем…
(Узник): Это допрос или поучение?
(Человек): А это должно быть чем-либо из них? Допрос подразумевал бы, что мы враги, а мне бы не хотелось в это верить. Поучение означало бы, что я пытаюсь тебя убедить, а мне нет в этом нужды. Я просто излагаю тебе ту правду, которую я знаю.
(Узник): Эти цепи говорят о другом.
(Человек): Когда-то на этой планете прийти незваным в чужие владения означало смерть. Будь благодарен за то, что я оставил тебе твои доспехи.
Закутанный в одежды человек поместил факел в металлический держатель, показав глянцевитую черноту и тронутое пламенем золото своих закованных в броню рук. Маслянистый свет оттеснил мрак на краю камеры, и узник увидел принадлежащие ему болтер и цепной меч, которые были прислонены к стене.
(Человек): Цепи — всего лишь мера предосторожности. Я оказал тебе всё возможное уважение, хотя ты, в свою очередь, не удосужился проявить хоть капельку вежливости. Ты даже не назвал мне своего имени.
Узник откинул голову, ощущая её кожей холодную сырость каменной стены.
(Узник): Моё имя — Кербер.
(Человек, со смехом): А, легенда древности. Как тебе будет угодно. Я отвечу на любезность тем же. Моё имя — Лютер, и я узнаю, зачем ты появился в моих владениях.
* * *Йактон Круз погрузился в тень по ту сторону стены и прислушался. Его доспехи выглядели призрачно-серым пятном во мраке ночи, а единственная эмблема, которая на них была, терялась во тьме и брызгах дождя. Его шлем был снят, давая его чувствам возможность анализировать ночной воздух. Он чуял накапливающийся грозовой заряд. Над его головой возвышалась крепость Альдурух, устремляясь к беззвёздному ночному небу ярусами холодного камня. Он проник за её внешние укрепления, но понимал, что её охрана в виде караульных, датчиков и превентивных мер безопасности будет лишь усиливаться по мере его продвижения вглубь. Он рисковал, но его принудили к этому сроки и возможность полного провала. Необходимость, служившая ему девизом все эти последние годы, была такой же жестокой и неоспоримой, как и всегда. Он провёл на Калибане уже несколько дней, перемещаясь во тьме, слушая, наблюдая, пытаясь найти то, что им было нужно, то, ради чего они здесь появились.
Лев отослал часть Легиона Тёмных Ангелов обратно на их родную планету, отдав командование над ними Лютеру. Это случилось до того, как Хорус начал свой мятеж. С тех самых пор Калибан зловеще безмолвствовал. В войне, которая велась под знаменем предательства и вероломства, это молчание могло как не значить ничего, так и говорить о многом. Они прибыли сюда, чтобы разобраться с этим вопросом, но их запасы времени истекали. Тёмные Ангелы схватили Локена, нет, — подумал он, — это Локен позволил им себя взять. Круз видел в этом поступке лишь безрассудство, считая его опасной авантюрой. Он тянул, сколько мог, выжидая, пока Локен освободится, или его план и в самом деле сработает. Если бы Локен встретился с Лютером и установил, что тот остался верным, они могли бы передать своё сообщение и начать действовать в открытую. Но Локен не подал ни единого знака, и уже прошло слишком много времени. Теперь Круз должен был идти на ещё больший риск.
