Черная Волна

стью принимая тишину.
Он съел что-то, что напоминало какой-то
овощ, а в темном углу коридора он нашел за
гнивающий пучок растительности, после чего
отхлебнул застоявшейся воды из переполнен
ной сферы для купаний в рухнувшем жилом
отсеке. Ла’Нон медленно последовал по фона
рям-указателям по длинной рампе, которая
словно волчок уходила вверх. Легкий захват
гравитационных генераторов, энергия все
еще проистекала из мощного термоядерного
реактора в ядре колонии, позволил ему идти
по внутренней окружности коридора-трубы.
Эта технология позволяла тау использовать
каждую толику пространства астероида для
жизни и работы.
Хотя теперь и не для жизни. Вместо этого
колония стала трупом, и все, что населяет
внутренности — животные и хищники. Ла’Нон
был таким же, личинкой внутри мертвой пло
ти. Ни живым, ни тем, кем он привык быть.
Не таким, как другой Ла’Нон, о котором гово
рил голос в голове.
Но он примирился с этим. Понимание при
несло ему удовлетворение, если это вообще
можно было так назвать. Прежде Ла’Нон бо
ялся потерять разум, к этому вело безумие и
агония конечности. Хотя сейчас его разум уже
немного прочистился.
Он снова станет нормальным. Да. Это же
очевидно. Только так, покуда все остальное
сошло с ума. Как только он увидит ночь сна
ружи, он будет в этом уверен. Последняя то
лика сомнений исчезнет. Если бы ему только
найти покой, найти способ прекратить боль, тогда это его удовлетворит.
Часами, или днями, или даже годами позд
нее тау очутился у корабельных врат. Чуже
родная конечность царапала стены, когда он
шел вдоль них, стучала зеленоватыми ко
стяшками пальцев по треснутым овальным
иллюминаторам. А сейчас Ла’Нон нашел то, к
чему стремился. Люк, диафрагменный люк из
прочного металлического сплава, каждый
промасленный лепесток которого был сжат и
закрыт. Он не помнил последовательность
нажатий для открытия, но его здоровая рука
помнила и набрала ее на скрытой клавиатуре
в стене.
Хотя иллюминатор был треснут, за намерз
шим льдом из кислорода он видел темноту.
Но не совсем. Он не мог по-настоящему, в
реальности, видеть ее. Не своими собствен
ными глазами. Чтобы по-настоящему осо
знать, взглянуть в лицо безумной вселенной
и познать ее, ему нужно выбраться туда. Он
действительно решился на это впервые?
Ла’Нон задумался, может быть, голос знает
ответ. Он улыбался. Вскоре боль пройдет, а
голос больше никогда не будет его доставать.
Будучи занятым вводом комбинации, он
заметил, но проигнорировал движение чего-
то красного за иллюминатором. Это было не
важно так же, как и другой Ла’Нон, его жена и
ребенок, все это можно забыть. Только дей
ствие, только этот момент важен.
Замешательство отразилось на его сером
лице, когда до него донесся звук, и он ощутил
вибрацию. За диафрагменным люком разда
вались звуки, тяжелая поступь и размалыва
ющие удары. Кажется, это было неправиль
ным. С другой стороны люка должно нахо
диться совершенно пустое, белое вспомога
тельное помещение, декомпрессионная пала
та и стойки с облегающими костюмами защи
ты. Космос должен быть пуст и готов к прихо
ду Ла’Нона. Последний барьер между ним и
безумной вселенной, ожидающей его появле
ния. Для тау, он это понимал.
Затем диафрагменный люк раскрылся, ме
таллические лепестки втянулись в каменную
стену. Ла’Нон ощутил, как чужеродная конеч
ность дернулась, когда он отвернулся от па
нели, чтобы сделать шаг.
Открытый люк был блокирован темно-
красным истуканом. Ла’Нон поднял взгляд, оценивая его формы. Это был гуманоид изо
гнутых очертаний и с резкими краями. Мощ
ное существо, высеченные подобия рук и ног
с раздувшимися мускулами, маленькую и
ужасную голову украшают глаза, сияющие, словно драгоценные камни, ротовая решетка
застыла в неизменной гримасе. Посреди гру
ди символ — крылья из чеканного золота рас
тут из влажной, блестящей капли рубина. В
одной руке самое здоровое оружие, которое
когда-либо видел Ла’Нон. Огромный стальной
брусок устройства намного громаднее, чем
любой импульсный карабин. Раззявленное
дуло представлялось ему черным туннелем.
Там были и другие, примерно такие же, ссутулившиеся и набившиеся в тесное про
странство воздушного шлюза. Стены едва
сдерживали ужасные и угрожающие фигуры.
Глядя на них, в нем вспыхнуло воспоминание
о гуе’ла, который принес всю эту боль и новое
понимание для колонии — все эти изваяния
были почти такими же, но отличались. Такие
же огромные, такие же формы. Ла’Нон заду
мался, а эти такие же жестокие? Он спросил
голос в голове, если он, правда, знает ответ.
Вселенная прислала этих новых монстров по
следам принесшего-боль? В чем их роль в
следующем акте безумия, и несут ли они ему
новые мучения, которые необходимо пере
жить? В процессе этого ему нужно усвоить
новую истину?
Ла’Нон протянул свою здоровую руку в же
сте приветствия, но чужеродная конечность
тоже решила поучаствовать и вытянула кулак.
БОЛТЕР брата Аджира поднялся, но в этот
момент брат-сержант Рафен рыкнул приказ.
— Не стрелять!
Аджир не подал виду, что услышал приказ
и просто продолжил движение оружием. Уда
ром затыльника он откинул чужака в сторону, но не убил его. Взъерошенный тау отлетел
обратно в коридор из полированной скалы за
входом в воздушный шлюз и загремел по на
стилу своими длинными и худыми конечно
стями. На мгновение единственным звуком
было царапанье ног пришельца по полу, но
равновесие он не восстановил. Из нового по
реза на измазанном грязью лице потекла тон
кая струйка крови.
С его губ слетел стон.
Точным, экономным движением Аджир
взмахнул оружием, чтобы стряхнуть кровь
чужака. Брат-сержант Рафен услышал, как тот
тихо и с презрением фыркнул.
— Оно все еще живо, — сказал другой воин.
Шлем Рафена повернулся к брату Церису.
Кодиций кивнул, уловив невысказанные при
казы командира до того, как он их озвучил.
Церис вышел вперед перед отрядом. Из всех
собравшихся в воздушном шлюзе Адептус
Астартес он был единственным, не облачен
ным с ног до головы в темно-красный боевой
доспех. Броня Цериса была цвета индиго, за
единственным исключением в виде правого
наплечника, который был выкрашен в крова
во-красный. Воин снял шлем и, сузив глаза, бросил твердый как скала взгляд на чужака.
Кристаллическое устройство, окружающее
его затылок, мягко засветилось, контакты и
механизмы встроенного в силовую броню
психического капюшона заработали согласно
своим таинственным технологиям. Тау съе
жился, бормоча что-то и бросая обеспокоен
ные взгляды на Рафена.
Сержант последовал примеру Цериса и
снял шлем. Темные волосы длиной до плеч
свободно опустились на броню. Не испытывая
жалости Рафен изучал чужака.
— Ты понимаешь, что я говорю, ксенос?
Тау не отвечал, но через мгновение загово
рил Церис.
— Он понимает.
Кристаллы слегка пульсировали, и Рафен
ощутил в холодном воздухе слабый запах озо
на — последствие избытка острожного психи
ческого давления на инопланетное существо.
— Ла’Нон говорит на вашем языке, гуе’ла,
— сказало существо шелестящим, слабым го
лосом.
— Мы кое-что ищем, — ответил ему Рафен,
— здесь, в твоей колонии. Тебя заставят по
мочь нам найти искомое.
Он кивнул в сторону Цериса. Вывод был