Эпоха тьмы (ЛП)

— Перед боем? Я думала, это дипломатическая миссия.
Саламандр сердито взглянул на нее:
— По-твоему, я похож на дипломата?
— Нет, милорд.
— Не называй меня так. Я — не твой лорд, а просто я. Теперь иди.
От внезапного толчка оружейница засеменила по комнате, пытаясь удержаться на ногах. Гека’тан подхватил ее. На сей раз бережно.
Треск вокса заставил их обоих повернуться к приемнику на стене. Оттуда донесся возбужденный голос пилота:
— …пытка захвата… товьтесъ… удару!
— Ха… — Не до конца сформулированную мысль оборвал взрыв, сотрясший корпус, и ударная волна, разворотившая потолок.
Гека’тан склонился над Персефией, словно наступающая ночь.
Потом появились дым и запах пожарища.
Осколки
 I 
Обтекаемый корабль приземлился плавно, даже не вздрогнув. Его удлиненный серебристый нос сиял в закатных лучах солнца Бастиона, не очень гармонируя с утилитарными серыми и бронзовыми цветами стыковочных башен. Это была не прилизанная мирная верфь, а царство острых углов, логичной и минималистской архитектуры, расползающихся во все стороны технологических мегалитов и первоклассного оборудования.
Сервиторы, перевозчики, докеры, инспекторы и бригадиры толкались на трапах, кишели на головокружительно высоких эстакадах и огромных рабочих платформах. Производство. Тяжелый труд и основательность. Это Бастион.
Куллис был его прайм-клейвом. Деловой город, полный занятых людей — не только рабочих и инженеров, но военных. Именно эта сила и местный арсенал давали им возможность выбирать.
Не являясь реальным противником легиона, Бастион тем не менее заставлял терять время и перебрасывать силы — излишества, на которые не хотела идти ни одна сторона. К тому же армии и так растянулись по всей галактике. Лучше убедить народ с помощью слов, чем превращать планету в очередную пустыню. Зачем?
Ортан Воркеллен понимал все это, ступая на трап катера, заслонив глаза от заходящего солнца.
— Разит маслом и металлом, — проворчал Инск, его писец. — Надо было взять противогазы.
— И рискнуть обидеть местных, — тихо отозвался Воркеллен, чья притворная улыбка как нельзя лучше подходила для церемонии встречи.
Едва они с Инском спустились на платформу, по трапу вслед за ними хлынула толпа архивариусов, юристов и кодификаторов.
— Приветствую вас, путешественники, — провозгласил усатый клейв-нобль. Он возвышался над гостями в специальной конструкции с экзоскелетом из бронзы, добавлявшей добрый метр к его росту благодаря шасси. Гнезда для оружия, обычно устанавливаемого на плечах и ниже живота, были пусты — в знак того, что это мирные переговоры. У троих маршалов нобля при себе имелись только церемониальные вспышковые сабли — ни шипастых плетей, ни роторных цепов или иного ручного оружия. Компанию им составлял старший маршал, всего — пять человек.
Бастиониты все оценивали с военной точки зрения. Может, поэтому от них было так легко добиться покорности, несмотря на очевидную военную мощь. Люди, жившие здесь, уважали силу и умели ее соизмерять. Конечно, легиону Пертурабо приходилось участвовать и в куда более длительных и тяжелых кампаниях, чем направленная на поглощение Бастиона и аннексированных им миров. Местные обитатели оценили силу космодесантников и сразу присягнули на верность, без ожидаемой осады. На планете оставили контингент Железных Воинов, предположительно в качестве гарнизона, но еще до начала войны его сняли без объяснения причин. Влияние их примарха еще чувствовалось, но только в изваяниях Пертурабо, возвышавшихся над городами, будто шпили.
— Клейв приветствует вас, — добавил нобль. Его красновато коричневая с серебром куртка была чистой и отглаженной, прекрасно сочеталась с полированной бронзой экзоскелета. Черные ботинки, вдетые в стремена машины, сверкали.
Воркеллен никогда раньше не бывал на Бастионе, но изучил этот мир и его обычаи. Он знал, что клейв представляет собой узкий социо-политико-военный круг внутренней инфраструктуры и что все девять континентов Бастиона, будь то ледяные пустоши, пустынные равнины или горные твердыни, подчиняются его воле. Природные ресурсы термоядерной энергии, обеспечивающие людей теплом и светом, тщательно укрывались и накапливались в подземных бункерах, расползшихся по всему Бастиону подобно кровеносным сосудам. Кулис был столицей и прайм-клейвом, и поэтому Воркеллен прибыл сюда для переговоров.
— Мой повелитель приветствует вас и свидетельствует клейву свое почтение, — ответил он, кланяясь у подножия трапа, как подобало по обычаю приветствовать клейв-нобля Бастиона. — Лорд Хорус передает через меня признательность за эту встречу.
Нобль кивнул.
— Клейв Кулиса слышит и ценит это. Пожалуйста, следуйте за мной. — Он развернулся, жужжа сервоприводами, поршнями и пневмосистемами экзоскелета, и с лязганьем двинулся через причал к огромным автоматическим воротам — великолепным, с точки зрения габаритов и внутреннего устройства, выставленного напоказ, будто человеческие органы на анатомическом столе. При этом все откровенно холодное и безыскусное.
Воркеллен в сопровождении лакеев шел следом.
— Ты подготовил нашу петицию? — спросил он у Инска.
Писец протянул хозяину инфопланшет.
Воркеллен взял его и начал читать. Караул, старший маршал и клейв-нобль не обращали на них внимания, глядя прямо перед собой и маршируя к быстро приближавшимся воротам.
Гостей провели в длинную галерею, увешанную знаменами и лавровыми венками.
— Здесь вы будете ожидать аудиенции клейв-ноблей, — сообщил старший маршал.
— Представители Терры уже прибыли? — поинтересовался Воркеллен, оглядывая аскетичное убранство.
— Они опаздывают.
— Без сомнения, Император предпочел бы демонстрацию превосходящей силы, чтобы сломить волю клейва.
Старший маршал нахмурился.
— У вас будет возможность изложить свое дело клейву в установленном порядке.
— О, разумеется, сир. Я просто надеюсь быстро уладить вопрос о вассальной зависимости, — покаянно ответил Воркеллен. «Жаль, что мы не можем натравить на Бастион Пожирателей Миров и разрушить здесь все до основания», — подумал он, усиленно изображая улыбку, свидетельствующую о его чудесном характере и благородных помыслах.
Старший маршал отсалютовал, ударив себя кулаком в грудь, — жест, на удивление напоминавший старинный знак Объединения.
— Клейв соберется через два часа тридцать минут.
Итератор Хоруса снова улыбнулся, на этот раз не так широко — словно гадюка приоткрыла безгубую пасть.
«Сам Эреб не справился бы лучше», — заносчиво подумал Воркеллен.
— Мы будем готовы, — пообещал он.
 II 
Боковой люк «Грозовой птицы» распахнулся, выбитый точно рассчитанным ударом. Из отверстия повалил дым, потом его заполнил могучий, подсвеченный пламенем силуэт.
Аркадез был в боевом шлеме, на плече у него висело тело пилота: все в крови, пальцы и волосы почернели от копоти.
До выхода он добирался по сильно накренившейся палубе. «Грозовая птица» вошла в землю носом, смяв кабину и потеряв часть крыла. Обломки фюзеляжа и двигателей рассыпались по всему пути падения, словно внутренности. Корпус пожирали многочисленные пожары, которые уже затухали.
Аркадез выпрыгнул из люка, ловко приземлившись в нескольких метрах от останков корабля. Почва была мягкой, и ноги Ультрамарина на несколько сантиметров ушли в нее.
Огни и постройки Куллиса казались мелкими точками на горизонте, до них было не меньше часа ходу. Вдалеке воин заметил стойки, возносившие платформы и оборудование над отстойником с серо-коричневатым пеплом. Это была нефтехимическая мульча, благоухающая отходами силовых установок и испарениями машинных парков.
Он опустил пилота на землю и вернулся к кораблю.
— Саламандр! — позвал он сквозь рассеивающийся дым. Аварийное освещение мигнуло.
Из дыма появилась фигура, несущая другую, поменьше.
— Я тут. — На руках Гека’тан держал оружейницу. Из покрасневших глаз женщины текли слезы, она кашляла.