Гипнотические реальности. Наведение клинического гипноза и формы косвенного внушения
регрессии,
искажении времени,
отборе воспоминаний,
достижении понимания,
изоляции “я” от ситуации.
(Пауза)
Я существую у себя в офисе.
(Пауза)
Э: Ее может интеллектуально интересовать любое из этих явлений, но она не может знать, желает ли их ее бессознательное.
Р: Мы должны иметь достаточно смирения, чтобы позволить ее бессознательному принять управление и испытать любую из этих возможностей, какая ему нужна.
Э: Да, мы позволяем бессознательному принять управление. Каждый раз, когда субъект пытается делать то, что он понимает [пытается управлять своим бессознательным при помощи своего сознания], он впадает в замешательство.
Р: Интересно, не проливает ли это свет на значение замешательства вообще, когда мы имеем дело с личностью и ее внутренними проблемами? Замешательство — это результат попытки навязать наше сознательное и более ограниченное понимание более широким паттернам бессознательного функционирования?
Э: Замешательство возникает как результат попыток навязать какую бы то ни было форму регламентации естественным процессам.
Р: Понятно. Именно так вы бы определили психологическое замешательство.
Э: Сороконожка может счастливо шагать вперед, пока какой-нибудь жучкин сын не спросит ее, какая нога следует за какой. Тут она впадает в замешательство, пытаясь это вычислить, а пока она не рационализирует, с ней все в порядке.
Р: С нейропсихологической точки зрения интересно, не являются ли психологическое замешательство и ошибки результатом попыток навязать рациональные программы левого полушария гештальт-паттернам правого?
Голос терапевта вызывает
индивидуальные ассоциации
Вы можете научиться слышать мой голос
как единственный значимый звук.
Значимый звук,
которому вы даете интерпретацию.
И нет необходимости,
вам
зря тратить умственную энергию
на реальность,
на внешнюю реальность.
Вот я это проиллюстрирую.
(Пауза)
Когда у меня была демонстрация
в больнице, со мной на сцене было несколько субъектов.
Они не были в трансе.
Я сказал аудитории, что эти люди на сцене сейчас войдут в транс.
Пока я это делал, я обратил внимание на несколько человек в аудитории, которые входили в транс.
Они были неподвижны.
Я сказал людям в аудитории, что они могут оглянуться вокруг и посмотреть, кто уже вошел в транс. Некоторым, может быть, придется встать, чтобы оглянуться вокруг.
(Пауза)
Э: Я хочу, чтобы она слушала мой голос как нечто, значимое лично для нее.
Р: Вы пытаетесь ассоциировать свой голос со значимыми измерениями внутри нее. Она может даже реинтерпретировать ваши слова в терминах своих собственных психических установок и личных контекстов, в которые она помещает ваши слова.
Э: Мои слова не ограничиваются словами как таковыми. Они совершенно естественно стронут в ней цепочки различных ассоциаций.
Р: Так что здесь вы фактически описываете еще один естественный психический механизм: процесс ассоциации. И в то же время ассоциативно привязываете свой голос ко всем тем ассоциациям, которые были вызваны.
Э: Совершенно верно, чтобы их ассоциации разрабатывались на бессознательном уровне. Вы им уже сказали, что им не обязательно делиться с вами всем, и вы хотите, чтобы они разрабатывали их сами.
Р: Вы активируете бессознательное и заставляете их пошевеливаться?
Э: Вы заставляете их пошевеливаться, потому что в их распоряжении была обширнейшая территория.
Р: Иными словами, вы хотите, чтобы пациенты были активны во внутреннем мире, а не просто сидели перед вами пассивно.
Э: Совершенно верно.
Утилизация внутренних реальностей
в спонтанном трансе:
обычный повседневный транс
Одна девочка в аудитории встала и посмотрела вокруг себя.
Я сказал ей, что она может сделать что-нибудь, что ей нравится.
(Пауза)
Она кивнула головой, соглашаясь.
Она это сделает.
Я работал с другими субъектами на сцене.
Позже я попросил ее уделить мне немного внимания.
Я попросил ее сказать мне,
может ли она поделиться с другими,
рассказать мне, что она сделала,
и объяснить это.
Она сказала, что была внизу у залива и смотрела по сторонам.
Никого не было видно, поэтому она выкупалась нагишом и прекрасно провела время.
Затем она услышала мой голос с очень далекого расстояния.
Расстояния примерно в пятьдесят миль.
Трудно было узнать мой голос из-за расстояния, когда я попросил ее вернуться в больничное помещение.
Она вернулась и объяснила, как она резвилась, плавая нагишом,
и раньше она часто купалась нагишом одна в этом месте.
Ей понравилось там плавать, и теперь она очень хорошо отдохнула,
(Пауза)
освежилась.
(Пауза)
Вы делали нечто похожее ночью во сне.
(Пауза)
Вы можете делать нечто похожее в состоянии транса.
(Пауза)
Вы можете читать книгу.
Вы можете пойти купаться.
Вы можете разговаривать с друзьями.
И все будет абсолютно реально,
потому что единственная реальность,
которая бывает у явлений, —
это реальность, которую придают им наши чувства.
Р: Это обычное дело для вас — заметить спонтанные трансы, в которые впадают люди в аудитории, пока они, казалось бы, слушают вас. Их тела неподвижны, в глазах типичное “пустое” или “отсутствующее” выражение, и мимика у них может быть сглажена. Такого рода транс или задумчивость — это естественная часть повседневной жизни, и вы разработали подходы для того, чтобы утилизировать эти спонтанные трансы, и для демонстрации и для терапевтических целей. Сам факт, что эта девочка из аудитории не поленилась встать, показывает, что она в раппорте с вами, и вашего простого внушения, чтобы она “сделала что-то, что ей нравится” было достаточно, чтобы утилизировать ее спонтанный транс для целей демонстрации.
Э: Когда она встала, я увидел, что она в трансе, по экономии усилий в ее движениях: медленный и очень координированный способ двигаться.
Р: И тогда вы утилизировали ее спонтанный транс для целей демонстрации.
Э: Она сама этого захотела.
Р: Понятно. Поскольку она вошла-таки в спонтанный транс и последовала вашему внушению встать и посмотреть вокруг, вы пришли к выводу, что ее бессознательное просит трансовых переживаний под вашим руководством.
(Далее Эриксон приводит несколько других примеров того, как он определил бессознательное желание экспериментальных субъектов и пациентов, а затем утилизировал эти желания в глубоком трансе, чтобы помочь их исполнить).
Р: Это в значительной степени объясняет то, как успешно вы помогаете субъектам достичь значительных целей в глубоком трансе. Будучи чувствительны к тому, чего они хотят и в чем нуждаются, и “давая им разрешение” достичь этих целей, вы делаете так, что они входят в интенсивные периоды внутреннего погружения (глубокий транс), сосредоточенного на их нуждах, и тем самым достигают внутренней их реализации. Это объясняет силу вашего клинического подхода, центрирующегося на пациенте; вы плывете по естественному течению, которое они стремятся выразить. Вы просто утилизируете то, что уже есть.
Э: И когда пациент говорит: “Я не хочу делать того-то”, я говорю: “Все в порядке. Тогда я этим займусь, пока вы делаете что-то другое”. Так, чтобы они могли диссоциироваться.