Научная фантастика Польши
В 1964 г., наряду с одной из лучших повестей Лема «Непобедимый», в которой он еще более расшатывает веру читателя во всемогущество техники, издается обширное фантастико-философское эссе «Сумма технологии», эффект появления которого в среде профессиональных философов можно сравнить с эффектом, вызванным палкой, воткнутой в муравейник. После издания этой книги Лема заметили даже те читатели и критики, которые упорно числили НФ в одном ряду с бульварной литературой. Одновременно с «Суммой технологии» на польском книжном рынке появляется сборник «Сказки роботов» (1964) и годом позднее «Кибериада» — циклы рассказов о приключениях двух роботовконструкторов Трурля и Клапациуса. «Сказки роботов» и «Кибериада», как и более ранние «Звездные дневники»,произведения многоплановые, которые можно воспринимать как на обычном бытовом, так и на философском или социологическом уровнях. Парадоксальные ситуации, в которые постоянно попадают герои, несравненный лемовский язык, богатейшее воображение писателя затягивают и завораживают. Однако рано или поздно внимательный читатель начинает понимать, что Лем заставляет его задуматься над вовсе не такими уж пустыми проблемами, которые заботят не только роботов, их друзей и врагов, — что смеется он, собственно, над самим собой. Еще один постоянный герой Лема — курсант, затем пилот и, наконец, командор Пирке, который впервые появляется в трех рассказах сборника «Вторжение с Альдебарана» (1959), — полная противоположность положительным героям НФ 50-х годов: это обычный, средний, недалекий на первый взгляд человек, одаренный, однако, чрезвычайно развитым чувством здравого смысла и неверием в чудеса всемогущей техники. Именно этот скептицизм помогает ему выходить победителем из самых сложных ситуаций. Первое издание сборника «Рассказы о пилоте Пирксе» вышло в 1968 г. Этим заканчивается цикл удачных изысканий Лема на ниве фантастики 60-х и начала 70-х годов. Дальнейшие его произведения этой поры — чисто философские, литературоведческие либо продолжающие начатые ранее циклы. Несколько в стороне остается, только необычная даже для Лема повесть «Голос Господина» (1968) — по словам автора, «попытка заштопать разрыв между художественной литературой и философскими размышлениями над судьбами цивилизации».
Несмотря на чрезвычайно высокую творческую активность С. Лема, читательский рынок насытиться только его произведениями, разумеется, не мог. Из известных уже нам писателей время от времени публикует в 60-х годах свои немногочисленные, правда, рассказы К. Борунь (кстати, именно в это время им была написана великолепная повесть «Восьмой круг ада», которая была опубликована сначала на русском языке и только спустя много лет вышла в свет на родине). Публикует свою новую остросюжетную повесть «Преступление великого человека» (1960) А. Холланек.
Однако 60-е годы — это прежде всего новые дебюты.
Так, в конце 1960 г. выходит первая книга познаньского писателя и журналиста Чеслава Хрущевского «Очень странный мир». Эта и последующие книги писателя утвердили в сознании читателей совершенно новый, воистину странный, фантастический мир. Поэтичность, метафоричность, большая близость к сказке, чем к традиционной НФ, отличают лучшие рассказы Хрущевского.
Одновременно с Ч. Хрущевским дебютировал в НФ Виктор Зегальский — еще один познаньский писатель. Его повесть «Кратер черного сна» (1960) — своеобразный фантастический детектив, в котором героям, живущим в счастливом будущем, приходится сражаться с реликтом из прошлого автоматизированным подводным фортом с мощным источником смертоносных лучей. Писательский талант Зегальского в полную силу проявился в написанных им рассказах, полное собрание которых в томе «Остров Петерсена» (1976) было опубликовано уже после смерти автора.
Для многих известных в настоящее время авторов польской НФ «счастливым билетом» в литературу оказались публикации их первых рассказов в журнале «Млоды техник».
Этот журнал и его редактор Збигнев Пшировский упорно и настойчиво поддерживали и пропагандировали польскую НФ даже в самые трудные для нее времена. Именно в этом журнале в начале 60-х годов появились первые рассказы варшавского ученого-кибернетика Конрада Фиалковского. Рассказы Фиалковского этой поры вполне традиционны — они о контактах с другими космическими цивилизациями (иногда неудачных, как в «Воробьях Галактики»), взаимоотношениях человека с творениями его ума и рук («Конструктор», «Электронный мишка»), путешествиях во времени («Через пятое измерение», «Человек с ореолом»), биологических экспериментах («Шанс смерти»). Рассказы Фиалковского всегда солидно обоснованы в научном отношении, но на первом плане в них все же стоит человек, его дела и заботы, проблемы и сомнения.
В этом же журнале в начале 60-х дебютировал замечательный польский фантаст, чей талант полностью раскрылся только в 80-е годы, — Януш Зайдель. Уже первые его рассказы, объединенные в томе «Яд мантезии» (1965) отличаются оригинальностью сюжета, живым действием, неожиданными концовками, хотя развивают традиционные в фантастике темы.
В 1963 г. выходит первая книга Мацея Кучиньского «Бабушка-робот у камина» — сборник сказок «вроде тех, которые бабушки-роботы, греясь у нуклеокамина, будут рассказывать своим внучатам-роботятам». Необычная форма изложения, похожая на лемовские «Звездные дневники», но все же в достаточной степени оригинальная, позволила молодому писателю создать весьма острую сатиру на современную ему действительность и то будущее, которое изображали в своих книгах другие авторы. Успех закрепили последовавшие позднее повести «Атлантида, остров огня» (1967) и «Катастрофа» (1968) — наиболее известное произведение Кучиньского, в которой объединенный мир сражается с дезорганизующим нормальную жизнь на всей планете ученымманьяком. Вполне современно звучит предостережение писателя о том, что в нашем перенасыщенном техникой мире легко можно найти слабое звено, незначительное на первый взгляд, но опасное тем, что воздействие на него может привести к глобальной катастрофе.
Таким образом, польская НФ 60-х годов значительно расширяет свои тематические и жанровые границы. Центр тяжести переносится с показа триумфального шествия науки и техники на человека, приключение трактуется уже не как самоцель, но как предпосылка к постановке вопросов по сути вечных: о смысле и ценности человеческой жизни, о со держании и направленности моральных и этических принципов. В конце 60-х годов в польской фантастике дебютируют представители т. н. «новой волны» (М. Паровский, А. Стофф, З. Дворак), в творчестве которых эти мотивы становятся доминирующими.
Уже в первых рассказах Мацея Паровского, например, сквозь свойственную ему иронию и мягкий юмор пробивается тема беззащитности обычного человека, который, будучи противопоставлен окружающему миру, пытается спасти свою независимость, сохранить право на свое видение этого самого мира. Эта тема глубоко и ярко раскрывается в изданной позднее единственной пока повести М. Паровского «Лицом к Земле» (1982), в которой автор рисует тоталитарный механизированный мир будущего-мир психического террора. Герой повести, подобно многим другим героям антиутопий, пытается прорваться сквозь стену лжи пропагандистской машины, чтобы понять мир, в котором ему выпало жить, его настоящие механизмы, и в финале оказывается перед извечным выбором: сохранить свою индивидуальность, но погибнуть физически, или примириться с существующим порядком, но потерять свое «я», В начале 70-х годов к авторам «новой волны» присоединяются В. Жвикевич, Я. Савашкевич, Ч. Бялчиньский. Во главу этой- группы писателей выдвигается Виктор Жвикевич, проза которого очень нелегка для восприятия, отличается особой поэтикой и метафоричностью, написана сочным и стилистически богатым языком («Вторая осень», 1982 и др.)
Тематика рассказов Яцека Савашкевича весьма характерна для фантастики 70-х годов: автора беспокоят моральные и этические последствия биологических экспериментов, возможное использование новейших научных открытий в антигуманных целях, негативные эффекты научно-технической революции. В повести «Наследники» (1979) он, опираясь на гипотезу Деникена, не без иронии описывает историю человечества как результат незаметного для землян, но постоянного и всеохватывающего вмешательства космитов в развитие земных цивилизаций. В повести «Катарсис» (1980) приключенческий сюжет разведывательного полета на орбиту Урана становится предлогом для размышлений о сущности человека и его отношении к внешнему миру.