Топорик

Случилось это в том самом парке, в котором они с Таней познакомились и куда по-прежнему ходили гулять по воскресеньям. Как всегда, они, не задумываясь, направляемые каким-то интуитивным импульсом, оканчивали свой вечер на танцплощадке, и стояли, ожидая, когда зазвучит музыка. Но в этот вечер потанцевашь им не удалось. С середины площадки, раздвигая плечом толпу, к ним направился парень с пожёванной сигареткой в зубах и в кожаной куртке, повязанной на воротнике женским платочком. "Эй ты, - ещё не доходя, крикнул он, - давай сюда свою девку, хочу с ней потанцевать!" Сергей с Таней переглянулись. "Ты, приятель, слышишь, - сказал он, подойдя вплотную, - я приглашаю твою подругу на танец."  "Во-первых, я тебе не приятель, - ответил ему Сергей, - а во-вторых, пригласи кого-нибудь другого." - "Ну, ты, что, меня не понял? А? Томик не привык повторять два раза. Если хочешь схлопотать, так давай выйдем, - сказал он, закасывая рукава, - давай, давай, отчаливай." - "Ага,- в тон ему ответил Сергей, - а там тебя на выходе ждёт шобла головорезов? 3наю я таких." - "Ну, что, ну, что, думаешь, я сам с тобой не справлюсь? Да я ж тебя, - и он схватил Сергея за ворот пиджака, в то же время ногой производя какое-то дополнительное движение. - Я тебя и здесь прибью, гниль фабричная." Сергея всегда учили нападать первым. Он итак слишком долго тянул, вопреки обыкновению. И он не заставил себя ждать. Ударив "фраера" левой рукой по челюсти, а коленом ноги в пах, он отскочил, опасаясь контрудара, но его не последовало. Охая, парень в кожанке стал медленно оседать. Вокруг них собралась голпа. Вдруг тот парень вскочил на ноги, и, как слепой, побежал к выходу. У выхода он повернулся и, выкрикнув "ты пожалеешь об зтом, сопляк", скрылся. 
Дальнейшее разварачивалось с молниеносной быстротой. Один из друзей передал Сергею, что его собираются побить. Он объяснил, что Томик тот человек, с которым лучше не связываться. 
У него есть своя шайка. В прошлом году они убили парня с соседней улицы. Двоим из них, тем, которые били, дали по пятнадцати лет "строгоча"; Томику и остальным удалось "отмазатъся". Сергей не хотел потерять Таню, ни, тем более, оказаться на месте убитого парня. У него не было "своих" ребят. У него были друзья, знакомые, но не было той сплочённой, организованной группы, силу которой можно, как кошелёк, положить в карман и аппелировать ей в случае нежелательной встречи. Те ребята, которые водили с ним дружбу, не годились для этой роли, да и сам Сергей не был таким человеком, который способен манипулировать людьми: пусть даже в самых благородных целях. И тогда ему в голову пришла новая мысль - топорик! 
У них на антресолях издавна лежал маленький лёгкий топорик с плассмассовой ручкой, который можно вполне уместить при себе. Вот та сила, которая сможет его защитить, вот то, что заменит ему силу ребят; сила, с позиции которой он сможет говорить с ними, и, главное, её он может всегда носить при себе. Он бережно погладил гладкое острие изящного предмета. Сергей думал, что, стоит только вытащить топорик, как все тотчас же разбегутся. А если даже придется бить, то можно делать это обратной, тупой стороной топорища. Он знал, что если будут бить, то бить основательно, и постораются сделать это в тёмном, укромном месте. Потому, провожая Таню и возврачаясь от неё, Сергей избегал тёмных безлюдных мест. 
Но однажды, всё-таки, это произошло. 
Желая сократить дорогу домой, Сергей пошел темной безлюдной улочкой, узкой и пустынной. 
Вдруг сильный удар бросил его наземь. Сергей тут же вскочил. Челюсть беспомощно повисла, в правой половине лица нарастала сильная боль. Став у забора и сжимая в руке топорик, Сергей приготовился к напапению. Из темноты на него бросилась чья-то тень. Сергей ударил кого-то по голове. Затем то же повторялось второй и третий раз, потом ещё и еще. Тяжело дыша, с топориком наготове, Сергей ожидал нового нападения. Но его не последовало. Из темноты доносились слабые стоны. Сергей посмотрел на свою правую руку, на топорик с окровавленным лезвием, и все понял. "Мама! - закричал он. Как безумный, бросился он шевелить лежавщих на земле парней. На коленях бросался он от одного к другому, но никто не отзывался. Перед ним неподвикно лежали несколько раненых или убитых тел. Взмахнув руками по воздуху, словно отмахиваясь от наваждения, он побежал прочь. Вначале он хотел побежать домой, но потом эта мысль показалась ему кощунственной, страшной. Ему захотелось спрятаться, скрыться, исчезнуть в каком-нибудь маленьком уголке, как бывало с ним в детстве, и плакать. 
Но он не спрятался, не исчез. С дрожащими губами он побежал в другую сторону от дома. Там, не отдышавшись, со взъерошенными волосами он ворвался в отделение миллиции. 
За столом в нетрезвом виде сидели несколько милиционеров. На столе стоял приёмник; играла музыка. Длинноволосый цыган босыми ногами лихо отплясывал чечётку. "На животик, на животик, - кричал один из сидящих. Цыган бросался на пол и колотил ногами... "Я ... убил ... там ... пошлите машину, - перебегая взглядом с одного лица на другое, выкрикнул Сергей. Воцарилось молчание. Один из миллиционеров поднял на него глаза. "Ты что-то сказал, парень? - переспросил он, - Что за муру ты гонишь?" И, на ходу одевая китель, он приблизился к Сергею. "Да ты просто пьян, перепил малость. Перехватил парень малость - без опыта, - смеясь, обратился он к своим товарищам. Все покатились со смеху. 
"Я убил человека - тупо повторял Сергей, глядя в одну точку, словно осекшись. "Ты чего пришёл? - вмешался другой милиционер. - Не видишь, - мы заняты." "Слушай, иди домой, а? - Пока мы добрые." - "Пошлите машину. Может, есть кто ещё живой, - с отупением повторял Сергей. "Да не выдумывай, парень, - сказал тот же милиционер.- Садись лучше на стул и жди, пока мы отправим тебя в вытрезвитель. А не то, как закатим пятнадцать суток - за пререкание во, тогда будешь убиваться!" И он подмигнул товарищам. Сергей, тяжело дыша, остановился посреди комнаты и, опустив вниз руки, стоял, покачиваясь, как пьяный. 
"А ну, цыган, давай вкруговую - крикнул миллиционер, взгромоздившись на сейф, как на бочку. Цыган принялся приплясывать вокруг Сергея, закидывая назад руки и шлёпая себя по босым пяткам. "Давай, давай под а ля рокинрол! крикнул один из миллиционеров и, нагнувшись над радиоприёмником, начал искать новую волну. 
"Пляши, цыган, - кричали все хором. Мальчишка, задыхаясь, обливаясь потом, уже в который раз выводил фигуры. Один из милиционеров подошёл к нему и разорвал ему штанины до колена. Все покатились со смеху. "Дяденьки, дяденьки, - умоляющим голосом просипел цыган, - дяденьки, как же и я теперь домой пойду? Ведь у меня больше штанов нету!.." - "Всё, пошёл вон. Концерт окончен, - сказал остроносый милиционер. - А то мы можем не то, что штаны, а и шкуру порвать. Как-то тогда домой гюйдёшь, а?" И он первый засмеялся своему остроумию. Цыганёнок стремглав выбежал из комнаты. "А теперь разберёмся с этим товарищем". И он подошел к Сергею. 
В тот же час Сергея отправили в мед. вытрезвитель. За ночь всё прояснилось, и Сергея уже искали. Миллиция сбилась с ног, но его нигде найти не могли. Наконец, дошла очередь до той группы, которая встретила Сергея в миллиции. Впившись глазами в фотоврафию, они по очереди разглядывали её. "Постой, ведь мы его уже где-то видели, - сказал один из них. - "Слушай, а ведь это тот самый парень, что пришёл к нам вечером, которого мы отправили в "утрезвилку". - "Ах ты, чёрт, - выругался его товарищ. Сергея тотчас же вызвали вниз. 
Вчерашний знакомый, приговаривая, ходил вокруг него, красный от досады и злости. "Ах, - пыхтел он, - так ты вот что за птичка!- и он с силой хлопнул рукой по столу. Так ты вот что за фрукт, скотина." Если бы он вчера сразу задержал его, его бы наверняка представили к повышению, а сейчас ему грозил строгий выговор. Но он мог написать, что послал подозреваемого под усиленной охраной в вытрезвитель. И тогда картина бы резко изменилась. 
Ему надо было уговорить задержанного дать нужные им показания. Но он не успел этого сделать. Сергея вывали к следователю.