Настоящая фантастика – 2013 (сборник)
– Вы идиот, Макс! Ксана с Анной теперь только и думают, что вы лишили их научного приоритета, а Валдис…
– А Валдису просто завидно, – закончил за неё пилот. – Сандра, в вашей богадельне сплошные технари. Ксеноконтактёры высшего порядка хоть есть? Кроме вас, конечно?
Начальница медицинской службы второй раз выказала удивление – брови её на неуловимую долю мгновения дёрнулись. Но только на долю.
– А то! Бертран – контактёр с мировым именем. Андрей… ну, я уже сказала. И, да, я. Таблетки подействовали?
Пилот прислушался к внутренним весам. Остатки ацетальдегида покинули организм, голова не болела, мысли не путались.
– Тогда марш спать. Завтра, то есть уже сегодня, предстоит важное обсуждение.
– Какое?
– Узнаете… В койку, бегом.
Какая женщина, успел подумать пилот, перед тем как провалиться в сон, на сей раз без сновидений.
6
Поднимая пластиковыми траками облачка металлической пыли, лёгкая машина резво пересекала плато. Типовой исследовательский вездеход класса «Жук» и вправду напоминал жука на гусеницах – пилот усмехнулся получившемуся каламбуру – благодаря зализанным формам, куполообразной башенке внешнего обзора и продолговатому «носу». Тонкий, но прочный титановый корпус надёжно защищал экипаж, климатическая установка спасала от жары, электродвигатель почти бесшумный. А вот пассажирский отсек невелик. Бертран же распорядился, что к Городу поедут пятеро: Андрей, Валдис, Стан, Макс и сморчок-физик. Кажется, его зовут Барнс. Или Бернс? Незапоминающееся какое-то имя. Или фамилия? То ли звучное имя категорически не шло сморчку, то ли в группе Бертрана он недавно. Скорее, и то и другое, даже сверхобщительный Стан морщил лоб и беззвучно шевелил полными губами, прежде чем обратиться к физику. Может быть, поэтому Бертран назначил Барнса водителем, которому следовало неотлучно находиться при вездеходе, а в Город не соваться?
Пилоту, как незваному гостю, досталось самое неудобное место – обширный, но загромождённый багажный отсек. Пилот втиснулся между баком с питьевой водой и загадочными ящиками без маркировки. Формой ящики напоминали футляры экзотических музыкальных инструментов, а внутри могло оказаться что угодно – от приборов до оружия.
Впрочем, на оружие надежды мало. Пилот хорошо помнил разговор с Бертраном накануне.
– Верните мне бластер.
– Бластер? – удивился начальник экспедиции. – Зачем? Здесь нет агрессивной фауны. Да и не агрессивной – тоже.
– Мало ли… Пригодится.
– Вот что, Макс, запомните очень простую вещь. Первое правило контактёра – не иметь при себе оружия! Даже – перочинного ножика.
– Даже если нас самих резать начнут?
– Особенно если начнут! – отчеканил Бертран.
Сказано эффектно, не поспоришь, хотя такие звонкие изречения сплошь и рядом прикрывают сомнительной чистоты правду. Высшие ксеноконтактёры – это ведь научная элита. Более того – закрытая каста. И по роду деятельности – нередко сотрудничают с имперской ксеноразведкой. Тут без «двойного дна» не обойтись. Однако пилот понимал, что сейчас начальник экспедиции искренен, и ксеноконтактёры действительно не используют оружия. Что, впрочем, не мешает им владеть боевыми техниками из арсенала всё той же ксеноразведки. Пилоту приходилось видеть, как действует такая живая машина для убийства. Куда там низкоэнергетической пукалке для отпугивания крыс…
Из своего закутка пилот мог рассмотреть немногое: затылок водителя в «носу» у «Жука», чуть ближе – Стана и Валдиса. Если поднять голову – видны ноги засевшего в обзорной башенке «талантливого аспиранта» Андрея. Бородатый физик не сводил пристального взгляда с приборной панели и к общению был не расположен. Вообще, ехали молча, подчёркнуто сторонились чужака даже здесь, в тесноте кабины. Только Стан иногда оглядывался, подмигивал и пожимал плечами, дескать, не серчай на них, отец! Пилот не серчал. Он старался рассмотреть через плечо Валдиса приборную панель. На дисплее вездеходного курсографа зеленела отметка «45 км».
Пилот помнил, что от челнока до Города не более тридцати километров по прямой. Попытался сориентироваться. «Коконы» блестели строго на запад от «Гордого», верно, он двинулся к ним, оставив восходящий Ипсилон за спиной. Прошёл километров десять. А Город находился в тридцати километрах на северо-восток. Значит… Значит, после того как он «заблудился», он худо-бедно, зигзагом, но шёл строго на север – прямо в направлении базы. И посадку совершил у ксенологов, что называется, под самым носом. В планетарном масштабе он попросту свалился им на голову. Убеждать их дальше в случайности такого события – по меньшей мере глупо.
Пилот поёрзал, устраиваясь поудобнее на углу ящика, – ноги затекали немилосердно. Смотреть было больше не на что. Тот кусочек дороги, который виднелся в лобовом окне, был однообразно чёрен, как уголь, лишь изредка в изгибах «стружки» бликовало ртутное небо. Конечно, дороги никакой не было. Калипсо оказалась на редкость бездорожной планетой. Город, тарелка с коконами, энергетические деревья – и никаких шоссе или хотя бы – просёлков. На худой конец – троп! «Конусы» шастали туда-сюда, но, похоже, в торных путях не нуждались. И неудивительно! Не люди они и не животные. Бертран вообще считал «конусы» чем-то вроде внешних эффекторов единого мозга планеты или не единого, а группы мозгов, которые вполне могли обосноваться в Городе.
Никому ещё не удавалось проследить маршруты передвижения «конусов». Они всегда появлялись с разных сторон, и совершенно неожиданно. Начальник экспедиции считал, что лишь вылазка в Город даст ответ на вопрос: откуда приходят эти, по выражению Стана, хоботы на ходулях. Пилот не разделял оптимизма Бертрана, полагая, что вылазка принесёт больше вопросов, чем ответов, но с возражениями не лез. И вообще, во время совещания вёл себя скромно. Достаточно было предыдущего выступления, которое настроило против него, залётного гостя, почти всю экспедицию. Но – ухо держал востро, впитывая информацию, как губка, анализируя вербальные и невербальные слои, а выводы откладывая на потом.
Из оговорок и умолчаний, которые иногда, подобно метеорам в атмосфере, вспыхивали в сугубо деловом разговоре ксенологов, складывалась любопытная картина. Команда состояла в основном из людей, давно и прочно связанных общими профессиональными интересами, но при этом друг к другу равнодушных… Если не считать любовной связи между Сандрой и Андреем… Вне экспедиций ксенологи почти не поддерживают отношений.
Пилот покопался в груде сведений, сваленных в его голову Софией, и нашёл подходящую историческую аналогию. Более всего команда Бертрана походила на банду береговых пиратов, которая собиралась от случая к случаю, когда светил солидный куш, а потом расползалась по норам пропивать награбленное. Тем не менее – в этой «банде» существовал сплочённый костяк. Бертран, Андрей, Сандра – эти поддерживали постоянный контакт друг с другом. Стан, Валдис, Анна и Ксана вне экспедиций, похоже, не сильно интересовались, кто, где и чем занимается. Барнс – или все-таки Бернс? – человек случайный, такие «сезонные рабочие» редко попадают в команду больше чем на один раз. Из всего этого следовал интересный вывод – экспедиция могла быть не совсем законной. Ведь официально планета закрыта. И если на закрытую планету высаживаются ксеноконтактёры, они либо работают на ксеноразведку, либо… Чёрные ксенологи!
О Чёрных ксенологах ходили разные слухи. Романтические личности рисовали их эдакими вольными контактёрами, благородными открывателями новых братьев по разуму. Прагматичные циники, наоборот, утверждали, что Чёрные ксенологи работают на мегакорпорации, добывая для них инопланетные технологии, дабы обеспечить заказчикам преимущество в конкурентной борьбе. Истина, размышлял пилот, как всегда, где-то посередине или вообще перпендикулярна. Но каковы бы ни были цели Чёрных ксенологов, имперские законы на сей счёт предельно жёстки. Любые контакты, не санкционированные Сенатом, приравнивались к влекущим угрозу человечеству и соответствующим образом карались.