В темном-темном космосе (сборник)

– Вот! – торжествующе выкрикнул Томлинсон. – Ну наконец-то хоть что-то! Вы это видели? Как ловко он скрыл свои эмоции!
– Полагаете, он варвар? – спросил Дженкинс.
– Безусловно! Его безразличие наигранно. Разве можно сохранять спокойствие, когда судьба твоего народа висит на волоске? Он поступил как расчетливый, безжалостный и аморальный дикарь.
– Я смотрю на это иначе, – возразил Карнье. – Мы видели самоконтроль цивилизованного существа.
– Ничего подобного, это не более чем хитрость, – терпеливо пояснил Томлинсон. – В отличие от искренной реакции Алмуроа. В критический момент тот не сдержал эмоций. Ясно же, что Алмуроа туповатый, но честный солдат.
– Господа, в нашем распоряжении один час, – объявил Дженкинс. – Предлагаю перейти в конференц-зал и принять решение.
– Итак, – первым взял слово Карнье, когда все расселись. – Я сделал выбор в пользу Ирика. Хочу объяснить почему. Во-первых, я уверен, что его самоконтроль в последнем тесте – безусловный признак культуры. Дикари не способны сдерживать эмоции.
– Вы никогда не слышали о примитивном стоицизме? – тихо спросил Томлинсон.
– Во-вторых, – продолжил Карнье, игнорируя вопрос, – по данным биологов, у Ирика более развитый мозг. Это предполагает более развитый интеллект – сопутствующий признак цивилизованности. И наконец, его отрицание нашего искусства – это, безусловно, более искушенная оценка в отличие от коварного одобрения всего и вся, выраженного Алмуроа.
– Вы абсолютно не правы. – Томлинсон затушил сигарету и встал. – Я уже указывал на искреннюю реакцию Алмуроа в последнем тесте. Подумайте и о его самоконтроле: оценив ситуацию, он отпустил человека. Ирик же отреагировал именно так, как, по его мнению, мы от него ждали.
Хендрикс слушал, но ему нечего было сказать. Почему-то все аргументы казались неубедительными. Хотя все это не более чем личное мнение…
В дверях возник офицер ООН.
– Сэр, нам нужен ответ, – обратился он к Дженкинсу.
– Хорошо. Будьте добры, подождите за дверью.
Офицер прикрыл за собой дверь.
– Господа, пора.
Разговоры стихли как по команде.
– Хорошо. Прошу поднять руку тех, кто считает варваром Ирика.
Взмыло несколько рук. Хендрикс после секундного колебания голосовать не стал. Дженкинс пересчитал руки и сказал:
– Теперь те, кто считает варваром Алмуроа.
Снова пересчитал.
– Голосовать должны все. Поэтому повторим. Пожалуйста, сделайте свой выбор.
На этот раз воздержался один Хендрикс, не считая самого Дженкинса. Голоса поделились поровну.
– Кто не голосовал? – спросил Дженкинс.
– Я, – ответил Хендрикс.
– Времени больше нет. Пожалуйста, проголосуйте.
– Я не могу.
– Но вы должны. В чью пользу ваш выбор?
– Ни в чью, – продолжил упрямиться Хендрикс. – Убедительных доказательств нет.
– Но вы обязаны проголосовать.
– Хотите, чтобы я подбросил монетку? – в отчаянии спросил Хендрикс.
– Если без этого никак… Решение должно быть принято!
По лицу Хендрикса катился пот. Проклятый выбор! Он должен его сделать. Всего-то: назвать имя – и напряжение спадет.
– Я голосую… против обоих, – хрипло выдохнул Хендрикс. – И поступайте как знаете. Добавить мне нечего.
Дженкинс пригвоздил его взглядом, и на мгновение Хендриксу показалось, что сейчас ученые стаей набросятся на него. Он знал, что играет нечестно. Они поставили свое будущее на кон. Почему не он?
Хендрикс понимал, что в глазах коллег выглядит трусом, потому что не зажмурился и не сделал последний решительный шаг.
– Я знаю, что вы чувствуете, – вдруг сказал Дженкинс. – И, думаю, вы подсказали мне решение.
Офицер ООН топтался на месте, как нетерпеливый жеребец.
– Мистер Хендрикс, – продолжал Дженкинс, – возьмите Ирика под свою опеку и доставьте на борт одного из кораблей. Оставайтесь с ним. Попросите его, пусть предоставит командиру звена координаты своего флота.
Хендрикс покидал Землю первый раз в жизни, но он настолько устал, был раздражен и напуган, что не испытывал никакого интереса к происходящему на борту. Он передал Ирика корабельным офицерам и безучастно наблюдал, как матросы задраивают входной люк.
– Приготовиться к старту! – прогремели динамики, и корабль наполнился воем сирены. Хендриксу указали его койку, и доктор вколол ему противоперегрузочную сыворотку.
И вдруг, без каких-либо предварительных размышлений, Хендрикса осенило, что Ирик – ошибочный выбор. Ученый хотел выбраться из койки, но гигантская рука ускорения придавила его тело, и он сдался.
Очнулся он с ощущением, что по его телу пронеслось стадо слонов и кто-то нагадил во рту. Он ухватился за край койки и сел.
– Мистер Хендрикс? – спросил офицер, помогая ему встать на ноги. – На связи профессор Дженкинс. Он хочет поговорить с вами.
Пошатываясь, Хендрикс пошел в рубку управления, надеясь, что еще не поздно сообщить Дженкинсу об ошибке. Офицер пододвинул к нему микрофон.
– Здравствуйте, Хендрикс, – прогремел неожиданно бодрый голос Дженкинса. – Как самочувствие?
– Отлично. Послушайте. Ирик – неправильный выбор! Он – варвар! Я не могу доказать это прямо сейчас, но я абсолютно…
– Знаю, – перебил его Дженкинс. – А теперь послушайте меня. По моей рекомендации флот Земли направляется в точку, равноудаленную от координат, которые дали нам пришельцы. Это гарантирует нам устойчивую связь. Пригласите Ирика в рубку управления и попросите, чтобы он передал своему народу следующее сообщение: «При любой попытке вторгнуться в Солнечную систему против нарушителя будет брошен весь земной флот».
– Значит, Ирик – из орды!
– Совершенно верно.
– И мы сотрудничаем с Алмуроа?
– Ни в коем случае. Алмуроа на корабле со мной. Он передаст своим такое же сообщение.
Хендрикс непонимающе уставился в микрофон.
– Хочу поблагодарить вас, – сказал Дженкинс. – Проголосуй вы за одного из пришельцев, мы бы его и выбрали. Для вас это был путь наименьшего сопротивления. Но в таком случае вы не сподвигли бы меня заново взвесить все за и против. Посудите сами. Ни один, ни второй пришелец не сказали ничего вразумительного. А ведь гражданин галактического союза, даже с самой далекой окраины, все равно имел бы хоть какое-то представление о законах и традициях своего общества. А тем более избранный быть посланником. Ни один, ни второй не проявили критических способностей. Зато оба продемонстрировали склонности, которые можно истолковать как дикарские. Признавая одного из них представителем высшей цивилизации, мы должны признавать таковым и второго. Ведь разницы между ними – никакой.
– Теперь все понятно, – сказал Хендрикс. – Оба – варвары и представляют две различные орды. Ну конечно! Хотя стойте! Они же все еще могут напасть на нас…
– Это вряд ли. Ведь и те и другие обратились к нам за помощью. Следовательно, по силам они примерно равны. Они сражаются не на жизнь, а на смерть. Каждой стороне нужны союзники, и как можно больше. Для чего им воевать с нами? Вряд ли им нужны новые враги.
Хендрикс понял, что отдельные кусочки складываются в цельную мозаику. Но один момент Дженкинс упустил.
– Понимаете? – продолжал Дженкинс. – Если один из них атакует нас, мы бросим против него все свои силы, обеспечивая тем самым перевес другому. Все, чего агрессор добьется, – это риск крупного поражения.
– В настоящее время – да, – согласился Хендрикс. – Но линия фронта переместится. Кто-то из них отступит. И тогда другой заполучит нашу систему.
– А вот к этому времени мы должны подготовиться. Мы скопируем их корабли и построим такие же. А возможно, даже улучшим их конструкцию, потому что мы, я думаю, гораздо умнее их.
– Бойся гордыни, – пробормотал Хендрикс.
– Тем не менее я так думаю. А потом мы пошлем собственных представителей. В нашем регионе космоса должны быть другие обитаемые планеты. Жители этих планет захотят объединиться с нами, чтобы противостоять обеим ордам.