Координаты чудес
С другой стороны, если я сочту этот бред реальностью, я тоже окажусь в больнице.
Если же я не сошел с ума и все происходит на самом деле, то это удивительная, единственная в своем роде случайность, приключение высшей марки. Очевидно (если это происходит на самом деле), во Вселенной есть существа, превосходящие людей по разуму. И эти существа устраивают лотереи, где имена выбираются по жребию. (Они имеют на это полное право. Не понимаю, почему лотерея не совместима с высшим разумом.) И, наконец, в этой предполагаемой лотерее выпало мое имя. Это большая честь: возможно, и Землю включили в лотерею впервые. В этой игре приз выиграл я. Такой приз может принести мне богатство, или почет, или женщин, или знания – словом, что-нибудь стоящее.
Учитывая все это, мне выгоднее поверить, что я не сошел с ума, пойти с этим джентльменом и получить приз. Если я ошибаюсь, я очнусь в больнице. Тогда я извинюсь перед врачами, признаю свои заблуждения и, возможно, выйду на свободу».
Вот так Кармоди рассуждал и к такому заключению пришел. Вывод не удивительный. Очень мало людей (за исключением безумных) предпочтут гипотезу безумия гипотезе сенсационной новинки.
Конечно, в рассуждениях Кармоди были некоторые погрешности. В дальнейшем они должны были довести его до беды. Но здесь можно сказать одно: хорошо еще, что Кармоди вообще рассуждал в таких обстоятельствах.
– Я плохо понимаю, что тут к чему, – сказал он Посланцу. – Есть какие-нибудь условия у моего Приза? Надо сделать что-нибудь или оплатить?
– Никаких условий, – сказал Посланец. – По крайней мере, ничего достойного упоминания. Чистый Приз. Какой же Приз, если с условиями? Если вы принимаете его, вы должны отправиться со мной в Галактический Центр (а это путешествие само по себе стоит того, чтобы его совершить). Там вам вручат Приз. Затем, если захотите, вы сможете взять его с собой. Если вам понадобится помощь, чтобы вернуться, мы окажем вам всяческое содействие. Вот и все об этом.
– Меня это устраивает, – произнес Кармоди тоном Наполеона, одобрявшего диспозицию маршала Нея под Ватерлоо. – Как мы попадем туда?
– Вот так, – сказал Посланец. И потащил Кармоди в уборную, а оттуда – через трещину – в пространственно-временной континуум.
Все остальное было не труднее. За несколько секунд субъективного времени Кармоди и Посланец преодолели изрядное расстояние и оказались в Галактическом Центре.
Глава 2
Путешествие было кратким, заняв не более одного мгновения плюс микросекунду в квадрате, и бессобытийным, поскольку никаких фактов нельзя вместить в такой тонюсенький ломтик длительности. Поэтому после перехода, о котором нечего было сказать, Кармоди увидел вокруг себя широкие площади и диковинные строения Галактического Центра.
Он просто стоял спокойно и смотрел. Принял к сведению, между прочим, что над головой у него три тусклых карликовых солнца. Заметил деревья, которые бормотали невнятные угрозы зеленоперым птицам. Заметил и другие вещи, которые не сумел запомнить из-за недостатка земных аналогий.
– Ой-ой! – вымолвил он наконец.
– Простите, не понял, – переспросил Посланец.
– Я сказал «ой-ой».
– О! А мне послышалось «ой».
– Нет, я сказал «ой-ой».
– Теперь понятно, – сказал Посланец слегка раздраженно. – Ну и как вам наш Галактический Центр?
– Впечатляет, – признал Кармоди.
– И я так считаю, – небрежно заметил Посланец. – С таким расчетом его и строили. Правда, на мой взгляд, он почти ничем не отличается от любого другого Галактического Центра. Архитектура, как видите (вы, наверное, примерно этого и ожидали), неоциклопическая, типичный административный стиль, лишенный каких-либо эстетических принципов. Внешний вид должен производить впечатление на избирателей.
– Что-то есть в этих плавающих в небе лестницах, – заметил Кармоди.
– Сценично, – согласился Посланец.
– И эти громадные здания...
– Да, конструктор удачно применил сочетание вывертывающихся кривых с исчезающими точками, – сказал Посланец тоном знатока. – А также использовал искривление времени, чтобы внушить благоговение. Довольно мило, по-моему. Кстати, вам, наверное, будет интересно узнать, что оформление вон той группы зданий целиком содрано на вашей планете – с выставки «Дженерал Моторс». Оно было признано выдающимся образчиком примитивного квазимодернизма: причудливость и изнеженность – его основные черты. А эти вспыхивающие огни перед Плавающим Мультинебоскребом – чистейшее галактическое барокко. Функциональности в них никакой.
Кармоди никак не удавалось охватить все эти сооружения одним взглядом. Ему казалось, что, пока он смотрит на одно, другие меняют форму. Он щурился и напрягал зрение, но здания продолжали таять и меняться. («Периферическая трансмутация, – пояснил Посланец. – Здешние обитатели прямо-таки ни перед чем не останавливаются».)
– Ну а где же я получу мой Приз? – спросил Кармоди.
– Сюда, направо, – сказал Посланец и повел его между двумя башенными фантазиями к маленькому прямоугольному домику, спрятавшемуся за перевернутым фонтаном.
– Делом мы занимаемся здесь, – продолжал Посланец. – Последние исследования показали, что прямолинейная форма действует успокаивающе на синапсы многих организмов. И я горжусь этим зданием. Дело в том, что прямоугольник изобрел я.
– Черта с два, – сказал Кармоди. – Мы знаем прямоугольники испокон веков.
– И кто же, по вашему мнению, принес вам самый первый? – язвительно спросил Посланец.
– Мне кажется, что тут нечего изобретать.
– Как это нечего? – переспросил Посланец. – Это показывает, как мало вы знаете. Вы принимаете сложность за творческое самовыражение. Знаете ли вы, что природа никогда не создавала правильный прямоугольник? Квадрат – очевидная вещь, это ясно. И тому, кто не вникал в суть проблемы, может показаться, что прямоугольник вырастает из квадрата естественно. Нет и нет! На самом деле эволюционное развитие квадрата приводит к кругу.
Глаза Посланца затуманились. Спокойным и отрешенным голосом он сказал:
– Я всегда чувствовал, что возможно иное развитие идеи квадрата. Я рассматривал его так и сяк. Эта сводящая с ума тождественность ставила меня в тупик. Равные стороны, равные углы. Некоторое время я экспериментировал с углами. Так появился первый параллелограмм, но я не считаю его большим достижением. Я изучал квадрат. Правильность приятна, но не сверх меры. Как же изменить это изнуряющее мозг однообразие, сохранив все же явственную периодичность? И однажды решение пришло ко мне! В какой-то внезапной вспышке озарения я понял, что нужно сделать. Менять длину параллельных сторон – вот и все, что требовалось. Так просто и так трудно! Дрожа, я попробовал. И когда это получилось, признаюсь, я сделался просто одержимым. Целыми днями и неделями я конструировал прямоугольники разного размера, разного вида, все правильные и все различные. Поистине я был рогом изобилия прямоугольников. То были потрясающие дни.
– Представляю себе, – сказал Кармоди. – Ну а позже, когда ваша работа была признана?
– Это тоже было потрясающе. Но прошли столетия, прежде чем мои прямоугольники начали принимать всерьез. «Это забавно, – говорили мне, – но когда новизна отойдет, что у вас останется? Останется несовершенный квадрат, больше ничего». Я страдал от непонимания. Но в конце концов мои взгляды победили. На сегодняшний день в Галактике имеется более 70 биллионов прямоугольных структур. И каждая из них ведет происхождение от моего первоначального прямоугольника.
– Ну и ну! – вздохнул Кармоди.
– Так или иначе, но мы на месте, – сказал Посланец. – Идите туда, направо. Сообщите требуемые данные и получите Приз.
– Спасибо, – поблагодарил Кармоди.
Он вошел в комнату. В мгновение ока стальные ленты охватили его руки, ноги, талию и шею. Высокая мрачная личность с ястребиным носом и шрамом на левой щеке уставилась на Кармоди со странным выражением: убийственное веселье сочеталось в нем с елейной печалью.