Старые добрые времена (сборник)

После ужина Элея поинтересовалась:
– А музыка будет?
– Если Инспектор не возражает, – ехидно ответил Зилов.
– Делайте, что хотите, – буркнул Дерринджер. – Я всего лишь ваш гость.
Зилов и Эбен играли что-то медленное, но ритмичное. Элее мелодия, должно быть, была знакома, ибо она тихонько подпевала. Все, кажется, остались довольны, ибо сами себе поаплодировали.
– Я знаю, Инспектор, такая музыка не по вкусу Спартанцам, но вы должны согласиться, что это приятная мелодия, – заявил Эбен.
– Такого я не скажу, – возразил Дерринджер. – Для моего уха она как жалобное мяуканье, прерываемое интервалами.
– Весьма неоригинальное сравнение. Вы туги на ухо с детства или по долгу службы? – не уступал Эбен.
– Не знаю, – признался Дерринджер. – Я понятия не имел о музыке, пока не прошел обучения в Оздоровительных Отрядах Вишну. По окончании курса учебы мне пришлось слушать музыку по долгу службы. Я поражался, что такая музыка может кому-то нравиться.
– У вас никогда не появлялось желания развить свой музыкальный вкус? – спросила Элея.
– Нет, а зачем? Глупо и противоестественно прививать себе вкус к тому, что тебе не нравится.
– Вы такой правильный, Инспектор, и напичканы законами, – рассмеялся Эбен. – Неужели вам не хочется узнать, чего вам не хватает, и восполнить этот пробел, хотя бы из любопытства?
Дерринджер не нашел ничего смешного в словах Эбена, хотя всех остальных они позабавили.
– Нет, не хочется. Суть основного догмата Обновленного Платонизма, а это наша философия, в том, что в мире много вещей, пробуждающих в людях интерес и кажущихся привлекательными, но не все они являются желанными. Надлежащее воспитание души помогает пренебречь плотскими вожделениями, принижающими ее.
– Значит, вы еще и философ, – заметила Элея. Дерринджер покраснел, потому что Спартанцы презирали книжную учебу и гордились отсутствием какой-либо философии в своих воззрениях.
– Ни в коем случае. Но человек, ничего не знающий о политической теории, которая лежит в основе правления в этом мире, просто невежда.
– «Где глупость – образец, там разум кажется безумием», – процитировал Зилов.
– Я не разделяю подобной доктрины, – возразил Дерринджер. Он повернулся к девушке: – Мы так и будем продолжать этот бессмысленный диспут? Или вы позволите мне проводить вас туда, куда вы направляетесь?
– Да, – ответила Элея, – пора в путь. И вам, Дерринджер, тоже, поскольку вы все равно меня не послушаетесь, если я скажу вам «нет».
Она повернулась к Эбену и Зилову.
– Благодарю вас за гостеприимство, возможно, мы еще встретимся на представлении.
 
Глава 14
Местность казалась безлюдной. Теплый мглистый и серый день был из тех, что предвещают дождь. На бледном, как бы выцветшем небе плыли обрывки облаков, и оно напоминало застиранный кусок заношенной ткани, который повесили просушиться после стирки. Дерринджер испытывал странное чувство, словно чего-то ждал. Сопровождение девушки туда, куда она направлялась, предпринятое им из чувства долга, теперь явно превращалось в удовольствие. Его спутница была хороша собой, и ему нравилось ее общество. Раньше он думал лишь о долге и сопряженных с этим неудобствах, а также о собственной порядочности, поскольку, несмотря на все, решился следовать вместе с Элеей до окончания ее пути. Но теперь, шагая рядом с девушкой через красивый с пологими холмами луг, ведущий к Арене, он вдруг понял, что все это доставляет ему удовольствие и ему хорошо. Даже если бы ему не надо было подчиняться долгу, он готов был идти рядом с Элеей куда угодно. Дерринджеру вовсе не нравилось это незнакомое ему чувство. Оно означало, что он с наслаждением выполняет то, что является долгом, а это вызывало подозрение, что он делает это скорее по собственному желанию, а отнюдь не по обязанности. Подобные мысли были чересчур сложны для его понимания, так по крайней мере считал он сам. К тому же у него не было на них немедленного ответа, и это беспокоило Дерринджера.
Он не помнил, когда впервые увидел статуи. Местность менялась незаметно, и сначала они показались ему просто огромными валунами на зеленой траве луга. Но когда он подошел поближе, то понял, что это огромные, грубо высеченные из камня головы высотой не менее десяти или двенадцати футов. Они ушли в землю до подбородка, словно стояли здесь давно. Их стилизованные черты были сердиты и мрачны. Каменные головы смотрели в разные стороны, словно грозные стражи, оберегающие от неожиданностей.
– Что это? – недоуменно спросил Дерринджер.
– Полагаю, новые экспонаты выставки. Она часто пополняется чем-то новым.
– Кем?
– Теми, кто владеет этим местом. Это может быть кто угодно.
Вдали они увидели несколько щитов, а за ними какое-то здание.
– Вы туда идете? – спросил Дерринджер у девушки.
Она кивнула.
– Я рада, что встретилась с вами, Дерринджер. Боюсь, мы более не увидимся.
– И я тоже так думаю, – сказал Дерринджер, и ему стало немного грустно.
Они приблизились к зданию, на двери которого была надпись: «Справочное бюро».
– Не оступитесь, смотрите под ноги, – предупредила Элея.
С этих, казалось бы, ничего не значащих слов началось освоение Дерринджером новой, доселе неведомой ему территории, о существовании которой он даже и не подозревал.
 
Глава 15
– Входите, – сказал человек, сидевший за окошком.
Дерринджер и Элея прошли вперед и в дальнем конце двора увидели большое здание, похожее на дворец. Оно, наверное, было когда-то роскошным курортным отелем, в четыре этажа, с колоннами, подъездной аллеей и черным ходом для прислуги.
Дерринджер и девушка вошли внутрь и оказались в небольшом холле. За конторкой сидела женщина средних лет в строгом сером платье. Волосы ее были некрасиво собраны в пучок на макушке. Она разговаривала по телефону.
Положив наконец трубку, она спросила:
– Чем могу служить? Кто вы?
– Я Элея, – ответила девушка. – Меня здесь ждут.
Женщина справилась в каком-то списке.
– Да, ваше имя в списке. Можете пройти. А вы кто, сэр?
– Ничего, не беспокойтесь, – поспешил сказать Дерринджер. – Я всего лишь провожаю мисс Элею. Чтобы ничего не случилось.
– Вы тоже можете пройти.
– Но мне незачем туда проходить. Я собираюсь вернуться, у меня свои дела, – возразил Дерринджер и, повернувшись к девушке, стал прощаться: – Что ж, еще раз скажу, что мне было приятно познакомиться с вами, и надеюсь, у вас все будет хорошо.
– Спасибо, – поблагодарила Элея. – Надеюсь, и у вас все тоже будет благополучно. – И она исчезла за дверью, которую ей указала дама.
Дерринджер направился к выходу и попытался открыть дверь, но та оказалась запертой. Он повернулся к женщине за конторкой.
– Вы можете позвонить, чтобы меня выпустили отсюда, или как это у вас делается? – спросил он женщину.
– Сожалею, – ответила она, – эта дверь только для входа.
– Но я зашел сюда лишь для того, чтобы проводить мисс Элею! Теперь я хочу уйти.
– Меня это не касается, сэр, – ответила женщина. – Повторяю, это дверь для входа.
– Не говорите глупости, – начал сердиться Дерринджер. – Будьте добры, сейчас же откройте дверь.
– Не могу, – ответила женщина. – Эта дверь устроена так, что она только впускает. Ее механизм никого не пропустит обратно. Я ничем не могу помочь.
Дерринджер толкнул дверь. Она не поддалась.
– Что я в таком случае должен теперь делать? – спросил он.
– Выходите туда, – сказала женщина и указала на дверь, за которой скрылась Элея.
– Я думал, это тоже вход. Я смогу здесь выйти? Это выход?
– Эта дверь ведет туда.
– Не понимаю, почему я не могу выйти в ту же дверь, в которую вошел?
– Потому, что такие правила.
– Это глупые правила. – Дерринджер уже чувствовал, что начинает нервничать. – То место, куда я хочу выйти, как раз за той дверью, в которую я вошел.