В лабиринте пророчеств. Социальное прогнозирование и идеологическая борьба
Интересы подлинной науки, то есть не «Большой науки», а Науки с большой буквы, исторически совпадают с освободительной миссией рабочего класса. Именно об этом говорил в свое время Ленин, призывая к союзу пролетариата и науки, который в условиях социализма и коммунизма приведет к такому положению, когда «…все чудеса техники, все завоевания культуры станут общенародным достоянием, и отныне никогда человеческий ум и гений не будут обращены в средства насилия, в средства эксплуатации». [54]
Концепция «послеиндустриального общества» Дэниела Белла, в сущности, абсолютизирует научно-технический прогресс, противопоставляет его освободительному движению трудящихся. Социальную революцию нашей эпохи, которая ведет к утверждению коммунистической формации во всемирном масштабе, он пытается свести просто к социальным последствиям технологической революции. Возрастающий социальный антагонизм капиталистической системы он старается в основном исчерпать предстоящими изменениями в профессиональной структуре общества. Наконец, политическую борьбу за власть в обществе перенести преимущественно в сферу культуры.
Историческая ограниченность подобного социального предвидения становится очевидной, если мы прибегнем к следующей аналогии: как выглядело бы в конце XVIII века, когда началась промышленная революция, предсказание какого-либо социолога о том, что общество XIX века будет «послеаграрным», без добавления, что оно вместе с тем будет и «послефеодальным», то есть капиталистическим? А ведь именно так сейчас, в середине XX века, в условиях научно-технической революции, обстоит дело с прогнозами Белла на будущее. Его так называемое «послеиндустриальное общество» либо будет вместе с тем в конечном счете, «послекапиталистическим», то есть коммунистической формацией, либо будет до поры до времени раздираться глубокими антагонистическими противоречиями.
Убеждение в исторически преходящем характере капиталистической системы, в ее социально-экономической несостоятельности перед лицом научно-технической революции не только все шире распространяется в общественном мнении Соединенных Штатов, но и проникает также в сознание отдельных представителей «интеллектуальной элиты» господствующего класса.
Еще каких-нибудь несколько лет назад такие взгляды рассматривались в Соединенных Штатах как «еретические» и «антиамериканские». Ныне же они разделяются многими представителями официальной науки в академических и научных кругах, прорываются на страницы даже «респектабельных» изданий вроде журнала «Паблик интерест», выражающего мнения «Большой науки» в США. В специальном номере, посвященном перспективам капитализма в современном мире, издатель журнала Ирвинг Кристол констатирует, что социальные идеалы, на которых покоится капитализм, потеряли свою привлекательность в глазах общественного мнения. Этот строй отвергают в качестве социального идеала не только потому, что он не реализовал связанных с ним надежд. Отныне утратил свою привлекательность не только реальный, но и идеализированный капитализм. «Большой бизнес», по мнению Кристола, в идеологическом отношении оказывается беззащитным против обвинений со стороны общественности в пренебрежении к социальным проблемам современности. И когда в ответ на эти обвинения руководители корпораций отвечают: «О, мы можем выполнить и эту задачу, дайте нам только время», то, как скептически заключает Кристол, «нет веских оснований полагать, что они могут выполнить эту некапиталистическую задачу; равно как нет никаких оснований верить тому, что у них есть какие-либо надлежащие полномочия даже для того, чтобы попробовать это сделать». [55] Все это свидетельствует о растущей идеологической изоляции «Большого бизнеса» даже в цитадели современного государственно-монополистического капитализма.
«Отречение от капитализма» без одновременного, логически и исторически напрашивающегося признания, что его непосредственным преемником является коммунистическая формация, — это объективно одна из крайних форм идеологической самозащиты буржуазного реформизма в нашу эпоху, которая, как следует ожидать, станет со временем преобладающей. Буржуазные реформисты идут в данном случае по стопам социал-демократов, аналогичные доводы которых в свое время убедительно опровергал В. И. Ленин. «…Самой распространенной ошибкой, — писал в этой связи Ленин, — является буржуазно-реформистское утверждение, будто монополистический или государственно-монополистический капитализм уже не есть капитализм, уже может быть назван „государственным социализмом“ и тому подобное». [56] То обстоятельство, что буржуазные реформисты предпочитают такие обозначения, как «послеиндустриальное общество» или «сверхиндустриальная цивилизация», разумеется, не меняет существа дела.
Между капитализмом на его последней государственно-монополистической стадии развития, с одной стороны, и социализмом, как первой фазой коммунистической формации, — с другой, отмечал Ленин, нет места ни для какой «промежуточной» социальной системы. «Ибо социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии, — подчеркивал он. — Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией», [57] Вопреки рассуждениям реформистов, от государственно-монополистического капитализма нельзя идти вперед, не идя к социализму, продолжал Ленин, ибо «…государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет». [58]
В то время как буржуазные реформисты, всматриваясь в будущее, стараются разглядеть контуры какого-то иного «послекапиталистического общества», в действительности именно «…социализм теперь смотрит на нас через все окна современного капитализма, социализм вырисовывается непосредственно, практически, из каждой крупной меры, составляющей шаг вперед на базе этого новейшего капитализма». [59] Конечно, как предостерегал Ленин, это отнюдь не означает, что современный капитализм представляет собой наполовину или хотя бы на одну десятую социализм. Историческая близость такого государственно-монополистического капитализма к социализму — это довод в пользу насущности социалистической революции, а не в пользу терпимости по отношению к буржуазии, отмечал Ленин в своей работе «Государство и революция». Эти ленинские указания полностью сохраняют свою силу и по отношению к современным буржуазно-реформистским футурологическим концепциям.