Тайны корейской войны
Все американские войска к началу войны имели вполне современное по тому времени вооружение. Значительная часть стрелкового, артиллерийского, танкового и авиационного вооружения была проверена на полях сражений Второй мировой войны.
Подготовка вооруженных сил США перед войной в Корее проводилась на основе уставов, наставлений, инструкций и директив, разработанных с учетом опыта Второй мировой войны и послевоенных учений.
При подготовке американских войск, расположенных в Японии, особое внимание уделялось обучению их действиям в условиях Кореи и Китая. Однако они готовились к боевым действиям в основном днем и совершенно недостаточно были подготовлены к ведению боя ночью.
Идеологическая обработка личного состава американской армии проводилась широко разветвленным аппаратом, состоявшим из отдела "информации и просвещения", армейских капелланов и "специальной службы", занимавшейся организацией досуга. Офицерам и солдатам внушали мысль о непобедимости американской армии.
Таким образом, американские войска и вооруженные силы их союзников были достаточно хорошо подготовлены и обладали значительным боевым опытом.
Расположение основной массы войск США на Японских островах, вблизи Кореи, позволяло американскому командованию быстро в случае войны ввести их в сражение против Корейской народной армии.
Однако, как полагали в Москве, позиция американцев позволяла надеяться на то, что Южная Корея не занимала первых мест в числе американских стратегических приоритетов на Дальнем Востоке.
12 января 1950 года госсекретарь Дин Ачесон, выступая в национальном пресс-клубе в Вашингтоне, недвусмысленно определил дальневосточную политику США. Передний край обороны США, как он заявил, проходил от Алеутских островов к Японии, через о. Рюкю и далее на Филиппины. Если где-либо в другом месте на Дальнем Востоке будет произведена атака, народ, подвергшийся нападению, в первую очередь первоначально должен сам оказать сопротивление, за которым должны последовать "действия всего цивилизованного мира в соответствии с Уставом ООН". Таким образом, все увидели, что Корея находится за пределами оборонительного периметра США. Речь Ачесона имела громадный вес. Он сменил Джорджа Маршалла в качестве госсекретаря в январе 1949 г. и отвечал за формулирование и проведение в жизнь американской военной политики.
"Моя речь, - вспоминал Ачесон впоследствии, - открыла зеленый свет для атаки на Южную Корею"44. Безусловно, это заявление Ачесона было учтено лидерами Северной Кореи. И не без оснований.
Дело в том, что, по мнению американских специалистов стратегического планирования, главные угрозы для США в тот период находились в Европе и Восточном Средиземноморье. Никто из американских политиков в то время не одобрял мысли о том, чтобы держать гарнизоны в таких отдаленных местах, как Корея. В 1947 г. ОКНШ доложил президенту, что у США нет стратегических интересов в этой стране. Подписанный адмиралами Леги и Нимитцем, генералами Эйзенхауэром и Спаатсем - наибольшими авторитетами в военной области в США, - этот документ имел громадный вес.
Поэтому так мало внимания было уделено Дальнему Востоку. Мысль о возможном советском рывке где-либо на Востоке отметалась. Это происходило потому, что внешняя политика находилась в руках "европейцев", таких как Дин Ачесон, тогда как азиатское направление, активно поддерживавшееся Джоном Даллесом, оказалось временно в загоне.
Москвой не был взят в расчет - а скорее всего об этом не знали другой важный документ правительства США. В марте 1950 года Совет Национальной Безопасности США подготовил директиву СНБ-68, в которой правительству рекомендовалось жестко сдерживать коммунизм повсюду в мире. В директиве утверждалось, что СССР более склонен к вовлечению в "лоскутную агрессию", нежели в тотальную войну, и любая неудача США при оказании отпора такого рода агрессии могла бы привести к "порочному кругу принятия слишком нерешительных и запоздалых мер" и постепенной "потере позиций под силовым нажимом"45. США, указывалось в директиве, должны быть готовы противостоять СССР в любой точке мира, не делая различия между "жизненно важными и периферийными интересами"46. На основе вышеупомянутой концепции правительство Трумэна определило следующие потенциальные субрегионы, которым угрожает "советская экспансия": Южная Корея, Япония, Ближний Восток. Соответственно Пентагону было предложено внести существенные коррективы в дальневосточную стратегию и дипломатию США. Поэтому к началу Корейской войны в июне 1950 г. США были основательно подготовлены к активному политико-дипломатическому демаршу и прямому вступлению в локальную войну против "коммунистической агрессии".
К тому времени американское руководство уже имело ряд предупреждений о надвигавшемся конфликте. В сентябре 1949 года разведывательное управление Дальневосточного командования США в Токио отметило перемещение большого количества войск китайских коммунистов "корейского происхождения" в Корею вслед за победоносным завершением войны Мао против Чан Кайши. В марте 1950 г., однако, Дальневосточное командование сделало вывод, что "в 1950 г. в Корее не будет гражданской войны". В мае министр обороны Южной Кореи объявил в печати, что вторжение близится, поскольку соединения КНА выдвигались к 38-й параллели. Макартур развеял эти страхи.
Окончательное утверждение президентом США Г. Трумэном директивы СНБ-68, в корне менявшей подход США к обороне Южной Кореи, произошло 30 сентября 1950 года.
Но все это выяснилось позднее. А тогда, 8 апреля 1950 года, Ким Ир Сен, Пак Хен Ен и Т.Ф. Штыков тайно прибыли в Москву47. Ким Ир Сен убеждал Сталина, что Корею можно быстро объединить путем проведения скоротечной военной кампании и что, как только войска КНДР вступят в Южную Корею, там начнется всенародное восстание против режима Ли Сын Мана48. И Сталин, видимо, начал поддаваться на уговоры.
По свидетельству российского исследователя А.В. Торкунова, в российских архивах не удалось найти записей бесед Сталина с Ким Ир Сеном, но имеются копии этих документов. Основываясь на этих копиях, а также интервью с лицами, участвовавшими в переговорах в Кремле в апреле 1950 года, можно предположить, что Сталин, изменяя свою прежде осторожную позицию, руководствовался следующими соображениями:
победа коммунистов в Китае коренным образом изменила ситуацию в Азии и благоприятствует победе коммунистов в Корее в том числе потому, что теперь КНР может помочь Северной Корее войсками;
США не стали воевать из-за Чан Кайши, очевидно, не станут воевать и из-за Ли Сын Мана, но надо быть в этом абсолютно уверенным (Ким Ир Сен немедленно высказал твердую уверенность);
заключение советско-китайского союзнического договора укрепило позиции коммунистов в Азии;
СССР стал атомной державой, что оказывает сдерживающее влияние на планы США вмешиваться в корейские дела.
Но Сталин все еще колебался и выдвинул несколько условий:
нужно быть абсолютно уверенным, что Вашингтон не полезет в драку;
Пекин должен поддержать освободительную войну в Корее;
необходимо провести срочное укрепление северокорейской армии;
война должна быть молниеносной.
Одновременно Сталин сказал Ким Ир Сену, чтобы тот обсудил этот вопрос лично с Мао Цзэдуном. Окончательно сталинское "добро" было получено только после того, как 13-15 мая 1950 года в ходе визита Ким Ир Сена в Пекин план наступления Северной Кореи на Юг получил поддержку Мао Цзэдуна. Последний, по информации советского посла в Китае Рощина, полностью одобрил план освобождения и обещал оказать необходимую помощь в военном плане.
14 мая 1950 года Сталин отправил шифровку, в которой говорилось, что в силу изменившейся международной обстановки Москва согласна с предложением приступить к объединению. При этом оговаривалось, что "вопрос должен быть решен окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия китайских товарищей решение вопроса должно быть отложено до нового обсуждения"49.