Спэнсер Коэн. Книга 3 (ЛП)

Когда я обернулся, Эндрю закусил нижнюю губу и вроде бы нервничал.
– Тебе нравится?
Я подошел к нему, опустил руки на его талию и поцеловал в щеку.
– Я в восторге. – Я снова уселся, а Эмилио показывал и рассказывал Шель и Уэнди о последующем уходе, и как лучше всего заботиться о татуировках. Он обернул мою руку, а когда закончил, я их спросил:
– Ну? Готовы записаться на первый прием?
Обе энергично кивнули.
– Да, конечно, – сказала Шель.
– Ну, хорошо, – произнес я и, оставив Эмилио убираться, проводил девушек к стойке. – На какой день?
Обе склонились к следующей субботе. Я записал обеих и снял копии с их рисунков для Эмилио. Они весело щебетали и решили провести день на Венис Бич.
– Эндрю? Хотите с нами?
Он быстро глянул на меня и покачал головой.
– Нет, спасибо.
Шель понимающе рассмеялась, а Эндрю велел ей заткнуться и зарделся, отчего она захохотала еще громче. Я обнял его и притянул к себе.
– У него есть предложение получше.
– Даже и не сомневаюсь, – проговорила Шель. Улыбаясь, она чмокнула его в щеку, пообещала увидеться на работе, и они вышли за дверь.
Эндрю глубоко вдохнул и отстранился.
– Рука болит?
Было два способа разыграть ситуацию. Первый: сказать ему правдивое «нет», безусловно, ничего у меня не болело. И второй: сыграть на полную катушку.
– Немного побаливает, – произнес я, поморщился и погладил свою руку.
Он сделал шаг назад, на лице запечатлелась тревога, и нежно взял меня за свежетатуированную руку.
– Правда?
– Да, мне нужно прилечь. – Я изобразил серьезность. – А тебе нужно ко мне присоединиться.
Закончив дезинфицировать кресло, в котором я сидел, Эмилио фыркнул, и Эндрю стремительно стрельнул в меня взглядом.
– Ты шутишь?
– Нет. – Я пытался не улыбаться. – Мне требуется куча внимания. Желательно в виде чего–нибудь развратного.
Эндрю вцепился пальцами в мои ребра, и я подпрыгнул.
– В таком случае ты покупаешь мне обед.
– Хорошо, я как раз голоден.
– И нам нужно вернуться в музыкальный магазин, – сказал он. – Как бы ни был хорош альбом Джеффа Бакли, ты слушаешь его слишком часто.
Я ахнул и изобразил обиду.
– Ты меня ранил. Его и нужно слушать слишком часто, и число прослушиваний не меньше бесконечности.
– Бесконечность – не число.
– Нет, число. – Я прошел к двери и, открыв ее, ждал, пока он выйдет первым. – После вас.
– Ты должен выбрать альбом, который я буду слушать на этой неделе. – Эндрю остановился и повернулся к Эмилио. – О, Эмилио? Хочешь, принесем тебе что–нибудь перекусить?
Эмилио быстро глянул на меня, потом улыбнулся и неспешно кивнул.
– Да, было бы неплохо. Спасибо.
Я обвил руками плечи Эндрю и вытянул его за дверь.
– Не смей подлизываться к моим друзьям. Эмилио всегда будет со мной согласен. Бесконечность – число.
Когда дверь закрывалась, до нас долетел смешок Эмилио, и я улыбался по пути к бургерной. И обнимал Эндрю рукой, где была набита новая тату.
  
 Глава 2 
 
Эндрю доел свой бургер и, откинувшись на спинку стула, радостно погладил живот.
– Так чем ты занимался утром? – спросил он.
Я отодвинул наполовину опустошенную тарелку, недоумевая от того, как же много он ел.
– Проснулся в одиночестве. – Я фыркнул. – Как в тебя помещается такое количество еды?
– Я все сжигаю в спортзале. Что поясняет, почему ты проснулся в одиночестве. Я же сказал, что ухожу.
– Я могу придумать кучу других способов сжечь калории.
Он зарделся, но ухмылка выдала его заинтересованность.
– Да неужели?
– Ага. И тебе даже не придется натягивать спортивный костюм.
– На мне будет хоть какая–то одежда?
– Безусловно, нет.
Он рассмеялся.
– Не подумал.
– Честно говоря, тот факт, что ты прячешь свое тело под тканью, – преступление против человечества.
Он почти выплюнул свой напиток, но успел собраться.
– Сомневаюсь, что человечество согласилось бы.
– Тогда либо они не правы, либо вруны. Или лесбиянки. Или входят в антиромбиковое сообщество.
Он зашелся в хохоте.
– Антиромбиковое сообщество? – Он опустил взгляд на свой жилет с ромбиками. – Раз они против ромбиков, значит, должны выступать против моего ношения таких жилетов. Таким образом, они примут сторону тех, кто предпочтет, чтоб я не носил подобную одежду, а никак не наоборот.
– Не исправляй меня при помощи логики, рассуждений и разума. Было смешнее именно так, как сказал я.
Он снова засмеялся и посмотрел на меня нежным, теплым взглядом.
– Ну? Готов к вечерней свиданке?
Мое прекрасное настроение пикировало в Дерьмовилль.
– Это не свидание.
– Я пошутил.
Глядя в стакан, я нахмурился. Мы уже обсуждали этот вопрос.
– Это работа. Мне за нее платят. Будь у меня выбор, я провел бы вечер с тобой. Ты должен знать, что для меня это всего лишь работа.
Он поднял руку.
– Спэнсер, я просто пошутил.
– Прости. – Я вздохнул. Он сказал, что пошутил, но мне стало любопытно… – Пожалуйста, Эндрю, скажи, что тебя все устраивает.
– Устраивает. – Он взял меня за руку. – Я знаю, что это всего лишь работа. Я просто прикалывался. Должно было быть смешно. Мне известно, что поход на официальный ужин с нудным стариком – последнее, чем тебе хотелось бы заняться.
– Нудным стариком?
– Ты сам его так называл.
– Верно.
– И я имею право шутить на эту тему, – заявил он. – Потому что сегодня, пока ты будешь сидеть на корпоративном ужине с несимпатичным тебе мужиком, будешь слушать речи незнакомых людей, работающих в компании, к которой ты не имеешь ни малейшего отношения, я свернусь калачиком в кресле из ротанга, буду читать книгу и слушать купленный тобой новый альбом.
Я поймал себя на том, что улыбался.
– Все равно не смешно.
Он усмехнулся.
– Да уж. Наверно, я даже спущусь вниз и побуду с Эмилио, пока он не закроет салон.
Мой рот распахнулся.
– Ненавижу тебя.
Он ухмыльнулся.
– Не правда. И не открывай вот так свой рот, или у меня может возникнуть соблазн что–нибудь туда засунуть.
Теперь я хохотнул.
– Мы можем пройти в уборную.
Он закатил глаза и взял фри с моей тарелки. Он держал ее в руке как оружие.
– Появился бы соблазн засунуть тебе в рот картошку, Спэнсер. Картошку.
– Моя идея мне нравится больше.
Он прожевал фри и выбрался из кабинки.
– Тогда пошли.
Я восторженно на него посмотрел.
– Правда?
– Нет, не в уборную, – прошептал он, забирая бургер для Эмилио со стола. – В музыкальный магазин, а потом к тебе. А затем можешь делать со мной все, что пожелаешь.
– Обещаешь?
– Зависит от того, какой альбом ты мне купишь.
– Шантаж значит?
– Нет. Считай это системой выплат и вознаграждений.
Я закатил глаза и отправился к двери, которую покорно придержал для него открытой.
– Просто чтоб ты знал: я не против шантажа. Если он означает, что весь день мы проведем в постели, тогда я только «за».
Он расхохотался и протянул руку.
– Можно я возьму тебя за руку?
– Можно, – сказал я, но в последнюю секунду руку отдернул. – Зависит от того, имею ли я свободу действий в выборе альбома.
Обдумывая мое возражение, он прищурился.
– Х–м–м, а ты умеешь торговаться. Ладно.
Я протянул руку, и он быстро ее сцапал. Вероятно, пока я не успел добавить еще каких–нибудь условий. Мы шли по улице, взявшись за руки, и всю дорогу я ухмылялся.
– И просто чтоб ты знал: если музыка окажется дерьмовой, я могу наложить вето на условие о пребывании весь день в постели.
Я закатился смехом.
– Тем лучше, что вкус у меня безупречный. И, – добавил я, – я не против поиметь тебя на диване.
Он хмыкнул.
– Я так до сих пор и не сообразил, как нам использовать кресло из ротанга.