Спэнсер Коэн. Книга 3 (ЛП)

Я сунул голову прямо под воду. Поток стекал по моему лицу и глазам, а я смывал шампунь с волос. Спустя минуту я вытерся, натянул штаны и обнаружил одетого Эндрю на диване. Босые ступни были закинуты на кофейный столик. Там же стояли две бутылки воды и миска с чипсами.
– Достал их из шкафа. Решил, что они безопаснее попкорна.
Я приподнял его подбородок и поцеловал, а потом плюхнулся на диван, почти завалившись на него как на подушку, и обнял себя его рукой.
– Какой фильм мы смотрим?
– «Бешеные псы». Классический Тарантино. Подойдет?
Я довольно и счастливо вздохнул.
– Как я и говорил. Идеально.
  
 Глава 3 
 
Самое дерьмовое – мне нужно было работать, но Эндрю сказал, что подбросит меня до дома клиента. Я старался не задумываться о том, насколько странным ему должно было казаться отвозить своего бойфренда на работу, где мне предстоит изображать чужого парня. Я предложил вызвать такси, но Эндрю хотел меня заверить в своем нормальном ко всему отношении. Я завязал галстук–бабочку, набросил пиджак и вышел к ожидавшему меня Эндрю.
Он уставился на меня. Глаза расширились. Рот распахнулся.
– Ох.
Я опустил взгляд на смокинг.
– Нормально выгляжу?
Он откашлялся.
– Э–э, да. – Он покачал головой. – Господи.
– Ужин официальный и торжественный, – сморщив нос, произнес я. – И костюм скрывает мои “рукава”. Питер предпочел бы, чтоб я не показывал татуировки.
Эндрю нахмурился.
– Это он так сказал?
Я пытался сдержать улыбку.
– Я спросил. Одна из составляющих моей работы – выглядеть должным образом. Питер немного старше и всегда озвучивал свое отвращение к татуировкам, поэтому его бывший поймет, что что–то не так, если я их продемонстрирую.
– Питер немного чудной.
– Но не самый чудной, – признал я. – Ему всего лишь нравятся мужчины вдвое моложе его самого. Ничего плохого. Он вроде бы хотел остепениться, но его бывший не был готов.
Эндрю задумчиво кивнул.
– Думаешь, они сойдутся? Его бывшего зовут Дункан, да?
– Ага. Дункан Дулиттл. Понятия не имею, сойдутся они или нет. Дункана трудно разгадать.
Эндрю улыбнулся. Я немного ввел его в курс дела, поэтому он дал мне рекомендации.
– Почти не сомневаюсь: вряд ли уйма ветеринаров носит фамилию Дулиттл. Может, тебе украсть собаку и отвезти к нему в клинику? Так было бы увлекательнее, чем высиживать официальный ужин.
Я усмехнулся.
– А еще незаконно. И нет, Питер работает с лучшим другом Дункана. Так они и познакомились. Друг по работе будет на этом ужине. Он увидит меня с Питером и, несомненно, расскажет Дункану. Потом мы с Питером возьмем его кота, а не украденную собаку, поедем к ветеринару, и сказочный доктор Дункан Дулиттл сможет определиться, ревнует он или нет.
– Сказочный доктор Дункан Дулиттл?
– Да. Аллитерация о внешности всегда звучит потрясающе в творческом изложении.
Эндрю расхохотался.
– Было ужасно.
– Тогда почему ты смеялся?
Он все еще улыбался.
– Пытался быть вежливым.
Я закатил глаза.
– Нет. Ты определенно считаешь меня замечательным.
Он не ответил. Но и улыбаться не прекратил.
– В смокинге ты выглядишь отлично, – еще раз меня осмотрев, проговорил он. – Нам стоит выбраться в какое–нибудь роскошное заведение, чтоб ты и для меня надел такой прикид.
Я поднял его руку и поцеловал костяшки.
– В любое время. Может, в джаз–бар?
Он застенчиво улыбнулся.
– Ты потанцевал бы со мной?
– Ты говорил, что не танцуешь.
– Я не танцую в ночных клубах и барах.
– Но в модном заведении в смокинге станцуешь?
– Да.
– Тогда да. На переполненном элегантно одетыми гетеро–парами танцполе в лучшем джаз–баре ЛА? Черт, да. А ты, – я его чмокнул, – будешь самым щеголеватым из всех.
– Самым щеголеватым? – Он рассмеялся. – Это мужской эквивалент Золушки?
– Мне казалось, Джеймса Бонда, но без разницы.
Он хмыкнул и радостно вздохнул.
– Ну, мне все равно кажется, что ты выглядишь отлично...
– Щеголевато.
Он фыркнул.
– Окей. Мне все равно кажется, что в костюме ты выглядишь щеголевато. И я солгал бы, сказав, что не ревную.
Я прислонился лбом к его лбу.
– Если это имеет значение, я предпочел бы остаться с тобой.
От улыбки его серо–голубые глаза вспыхнули.
– Знаю.
Я зажал его подбородок между большим и указательным пальцами.
– Так какие у тебя планы на вечер? Ты серьезно собираешься вниз к Эмилио?
– Ты будешь безумно завидовать?
– Да. И особо не радуйся. Мог бы хоть постараться выглядеть раздосадовано.
Эндрю рассмеялся.
– Вообще–то, я собираюсь навестить родителей.
– О, как дела у Янни? – Янни был студентом актерского факультета, за чьи поиски мне платил последний клиент, оказавшийся очаровательным козлом, который избивал Янни и называл это любовью. Я забрал Янни к себе домой, понятия не имея, что еще с ним делать, а Эндрю сказал, что знает место, где Янни примут с распростертыми объятиями, и где он будет в безопасности. Так сложилось, что этим местом оказался дом его родителей. Планировалось подыскать Янни собственную квартиру, но неделю спустя он все еще жил там. Пару дней Эндрю о нем не упоминал. – Уже нашли ему жилье?
– Нет. Уверен, существует куча надежных жилищ, но честно говоря, думаю, маме нравится, что он живет с ними. Еще один актер в доме, и она в раю. Наверно, в гостиной она сдвигает всю мебель в сторонку и заставляет бедного паренька разыгрывать импровизационные сцены из последнего актерского курса. – Эндрю любовно улыбнулся. – Раньше она так делала со мной и Сарой.
– Не хотелось стать актером?
Он ужаснулся.
– Боже, нет. Потому–то я и играл на рояле, а Сара занималась балетом. Стоять на сцене перед критически настроенной аудиторией – мой наихудший кошмар. Я даже фортепианные концерты никогда не давал. – Он содрогнулся.
– Наихудший кошмар? Типа самый–самый?
– До ужаса. А чего ты боишься больше всего?
– Сгореть заживо. Что звучит глупо. Мы же не говорим “утонуть заживо” или “зарезать заживо”. Так что тут скорее ты горишь до тех пор, пока не умрешь.
– Смерть через сожжение.
– Да! Смерть через сожжение.
Эндрю медленно кивнул и нахмурил лоб.
– Понимаю почему. Нахождение на сцене очень похоже на смерть через сожжение. Мучительная, невыносимо болезненная пытка.
От закатывания глаз я воздержался.
– Ага, прям одно и то же.
Он расхохотался.
– Кстати о невыносимой боли. Помнишь, мне звонила Сара и говорила, что нас приглашают на шикарный обед в дом моих родителей?
– Да.
– Мама интересовалась, не хотел бы ты присоединиться. – Эндрю закусил губу и смотрел в пол. Прежде чем я смог ответить, он быстро добавил: – Я ей сказал, что сомневаюсь в твоем согласии. И теперь я знаю про твой наихудший кошмар. По–видимому, ты предпочтешь быть сожженным на костре, чем проведешь весь день в компании моих родителей и их друзей.
Пальцем я приподнял его лицо, чтоб он посмотрел на меня.
– Я с удовольствием. Когда?
– В следующее воскресенье.
– Если не придется работать, я весь твой.
– Уверен? Будет скучно, и будет куча людей, которые думают о себе лучше, чем есть на самом деле.
Как я мог ему отказать, когда смотрел на меня с радостью и надеждой в глазах?
– Разумеется, уверен. У меня в ванной твоя зубная щетка. Не сомневаюсь: она является определяющим фактором “общественного обеда с твоими родителями”.
Он послал мне застенчивую полуулыбку.
– Мне нравится, что у меня в ванной твоя щетка. Стоит утром ее увидеть, я тут же улыбаюсь. – Он покачал головой, зажмурился и разрумянился вплоть до шеи. – Боже, надо было промолчать.
Я зашелся в хохоте, потому что думал о том же.
– Не смущайся. Если б существовал журнал под названием “Что делает Спэнсера счастливым”, твоя зубная щетка была бы на обложке.