Элегантность

В свои тридцать два года я впервые живу не одна, а с соседями. У нас общая кухня, общая ванная и общая гостиная.
Коммунальное житье дается мне нелегко. Поначалу я даже делаю несколько неверных шагов. Я никак не могу понять, как это можно покупать еду только для себя и как можно смотреть телевизор вместе со всеми в гостиной. Зато я хорошо справляюсь со всякой уборкой и мытьем, а также я охотно выношу мусор. С каждым днем я набираюсь опыта: учусь у Колина компактно размещать продукты трех разных людей в одном холодильнике.
– Прелесть моя, маленькое ставь на большое. Мысль должна стремиться ввысь!
Риа учит меня правильно принимать ванну – с зажженными свечами, с пеной и разными фитосолями.
– Здесь ты общаешься сама с собой, – наставляет она. – Вода должна быть твоей эмоциональной средой, и у тебя никогда не сложатся с нею отношения, если ты просто окунешься и вылезешь.
Да. Все правильно.
Единственное, что они делают сообща, так это, не выдержав, покупают мне новый халат под видом сильно запоздавшего подарка к Рождеству.
– У нас для тебя кое-что есть, – говорит Колин как-то вечером, когда мы дружно готовим каждый себе ужин. И он вручает мне объемистый сверток. Риа улыбается и, потупившись, разглядывает свои ноги.
– Боже! Ребята, ну зачем же вы?!
Раздираемая любопытством, я хихикаю и нетерпеливо, как ребенок, срываю со свертка бумагу, под которой оказывается гигантское банное полотенце.
– Ух ты!.. – восклицаю я, гадая, с чего это они вдруг решили купить мне полотенце. – Оно просто шикарное! Только зачем вы!
– Я рад, что тебе понравилось, – говорит Колин.
Риа из последних сил сдерживает смех и даже отворачивается.
– Между прочим, Луиза, это халат, – сообщает мне Колин.
– Ой! Действительно, теперь я и сама вижу. Какой шикарный, – говорю я, разглядывая синий халат и заметив, каким он кажется огромным и бесформенным. – Да, просто фантастика! Только знаете, ребята, ведь у меня уже есть халат. Маленький такой, белый. Вы же видели его. Видели?
Я вопросительно смотрю на них, но они отводят глаза. Их поведение кажется мне странным.
– Кол, ты видел мой халат?
Колин откашливается.
– Да, дорогая, мы все видели его. Даже Мик, когда оставался у нас ночевать, тоже видел его, когда ты вышла из ванной. Мик – парень прямолинейный… Видишь ли, тот халат хорош, если тебе нужно соблазнить кого-нибудь…
– А вот для коммунальной жизни он не очень-то подходит, – заканчивает за него Риа.
Я чувствую, как у меня вспыхивает краской лицо и начинают дрожать руки.
– О чем это вы? Что в нем такого плохого? Он что, прозрачный?
– А мы вот о чем, – продолжает Риа. – Может быть, мы говорим сейчас ужасно бестактные вещи…
– Нам видно твои сиськи, – завершает Колин.
– То есть полностью, – поясняет Риа.
– Боже мой! – Сгорая от стыда, я сжимаю в руках громадный толстенный халат. – Боже! Как мне стыдно!.. Простите меня!
– Да успокойся ты, детка. – Колин гладит меня по голове и смеется. – Сиськи у тебя хорошие, правда. Только немного смущают всех по утрам, когда ты пьешь чай.
Я робко поднимаю глаза.
– Мне так стыдно, правда! Я понятия не имела. Все эти годы я носила его, и никто ничего мне не говорил… Никогда… То есть я хочу сказать… – Я замолкаю, не зная, как продолжить.
Оказывается, несколько месяцев я разгуливала в просвечивающем халате, но, подобно богине любви, даже не замечала своей наготы. Прожив годы с мужчиной, абсолютно равнодушным ко мне физически, я, видимо, решила, что и все остальные таковы. Не встречая никакого отклика, я думала, что хожу одетая, но на самом деле я таким образом взывала хоть к какой-нибудь реакции со стороны.
И все-таки я дождалась.
Между прочим, это было не в первый раз. Когда я хожу с Колином и его друзьями потанцевать, он, трясясь вокруг меня, все время поправляет мне бретельки на платье. Да и Риа несколько раз подкарауливала меня в дверях, размахивая кардиганом и отказываясь выпустить меня из дома, пока я не прикроюсь. До сих пор я умудрялась не замечать этих разрозненных, не связанных между собой случаев, но внезапно они все оказались в одном фокусе, и неожиданно я увидела картину целиком. Такое впечатление, что у меня сломалась какая-то невидимая антенна. После того как я столько лет прожила, скрываясь и прячась, маятник качнулся совершенно в другом направлении, и я попросту стала ночной эксгибиционисткой, которая будто кричит: «Посмотрите на меня! Заметьте меня! Я же живая! Мои сиськи тому доказательство!» Как это прискорбно и унизительно! И тем не менее я делала это снова и снова.
И вот теперь я стала объектом такого странного дружеского вмешательства.
Я прячу лицо в гору махры, которую Колин называет халатом. Мне хочется зарыться в него с головой и остаться там навсегда – пережить там позор и никогда не выходить.
Но прежде чем сделать это, я должна узнать одну вещь.
– А они правда хорошие?
– Прости, не понял, – говорит Колин.
Я откашливаюсь. Не знаю зачем, но мне нужно знать.
– Я говорю, а они правда хорошие?
– Кто они? – хором спрашивают Риа и Кол, недоуменно переглядываясь.
Я сосредоточенно разглядываю синий узор на красном восточном ковре. Рисунок повторяется снова и снова по всему периметру.
– Мои груди, – говорю я почти шепотом. – Ты сказал… ты сказал, они у меня хорошие.
За моими словами следует долгое удивленное молчание. Я обнаруживаю, что плачу – синий узор сливается с красным фоном. Я пытаюсь проморгаться, и синее снова отделяется от красного.
Мне отвечает Риа:
– Они у тебя хорошие, Луиза, и ты сама хорошая. Достаточно хорошая, чтобы перестать ходить полуголой.
Торжественные случаи
В жизни часто бывают случаи, когда даже самом непритязательная, равнодушная к одежде женщина осознает, как важно для нее в социальном плане быть хорошо одетой в этот день. Охваченная внезапной паникой при мысли о том, что окажется в центре внимания, она, в ужасе задает себе вопрос: «Что я надену?» – и мчится покупать новое платье – любое, каков подвернется.
На какую бы церемонию ни пригласили вас одну или с мужем – будь то крестины, благотворительный бал или всего лишь корпоративная рождественская вечеринка, – вам следует придерживаться простоты как наилучшей политики. Пытаясь радикально изменить свою внешность ради этого особою случая, вы только вызовете у всех изумление, а ведь ваша цель – вовсе не произвести сенсацию, а просто продемонстрировать окружающим приятную, привлекательную наружность.
Как-то субботним утром, проснувшись, я слышу приглушенные голоса. В своем новом надежно-непрозрачном халате плетусь в коридор, возле гостиной останавливаюсь и прислушиваюсь.
– Так ты думаешь, они собрались разводиться? – спрашивает незнакомый мне женский голос.
– Да, – отвечает Колин. – Теперь это можно сказать с уверенностью.
Женщина вздыхает.
– Или секс, или деньги. Запомни мои слова, дорогой. В таких случаях все обычно сводится к сексу или деньгам.
Я тихонько стучусь.
– Привет! Извините, что побеспокоила.
Колин встает мне навстречу, а женщина, стройная, худенькая, с огненно-рыжими волосами, улыбается. На ней твидовая юбка и изумрудно-зеленый пиджачок. Она сидит, изящно скрестив лодыжки.
– Доброе утро, Узи! Мы тебя разбудили? Мне кажется, вы еще не встречались. Знакомься – это моя мама.
Я смущенно улыбаюсь, представив, какой всклокоченной, должно быть, выгляжу.
– Рада познакомиться с вами, миссис Райли. – Я подхожу и жму ее тонкую руку.
– Зовите меня просто Ада. – Голос у нее тихий, интеллигентный, с легким ирландским акцентом.
– Я собираюсь приготовить кофе. Вы выпьете? – предлагаю я.
– Нет. – Она встает. – Мне действительно нужно идти, Колин, пока твой отец меня не хватился.
Рада была познакомиться с вами, Луиза.