Любовь по соседству (ЛП)

Я надеюсь.
*** 
Сегодня так много дел, что голова идет кругом.
Тины не будет, потому что Татьяна простужена. Это отстой. Мое сердце болит за мою маленькую любимицу. Я ненавижу, когда дети болеют, особенно младенцы, потому что ты можешь сделать не так много, чтобы помочь. Тина чувствует себя беспомощной, что означает, я с ней.
Итак, сегодня я леди-босс бутика «Сафира». К счастью, Мими и Лола обе работают сегодня, но это просто мое везение, что дела идут плохо.
Во-первых, партия одежды, которая должна быть на стеллажах сегодня, не пришла вовремя, и, как обычно, работники почтового отделения ведут себя так, как будто это не их проблема. Во-вторых, я пропустила обед, потому что было слишком много людей в магазине, и я не могла оставить девушек справляться самостоятельно. В-третьих, каждый второй человек подходит и что-то говорит мне, но мой мозг переводит речь в бла-бла-бла.
Это всего лишь вопрос времени, прежде чем я сорвусь.
Я никогда не говорила, что я хороший босс.
Толпа расходится, и мой желудок урчит. Громко. Лола смотрит на меня с широко раскрытыми глазами.
— Что это было?
Мими отвечает из другой части магазина, не отрываясь от своего блокнота:
— Она голодна. Не успела пообедать сегодня.
Лола выглядит удивленной.
— Что, черт возьми, с тобой? — она кричит, а затем хлопает меня по плечу.
Мими отвечает, по-прежнему не глядя:
— Она босс сегодня. Она не может уйти, если в магазине больше десяти человек. — Мими, наконец, смотрит на меня и улыбается: — Но она может сделать перерыв сейчас.
Я улыбаюсь в ответ. Лола хватает мою сумочку и толкает меня по направлению к двери.
— Иди уже!
Я не могу перестать смеяться. Я люблю этих девочек.
— Хотите что-нибудь от Сильвио?
Одновременно они обе отвечают голосом Коржика (прим.перев. персонаж Mapet Show, в России «Улица Сезам»):
— Печенье.
Усмехнувшись их глупости, я беру кошелек и иду по улице к Сильвио. Этот человек делает сэндвичи, как никто другой. Он на самом деле разрезает мясо прямо перед вами. Индейка всегда свежая и сочная. За сэндвичи от Сильвио можно умереть.
Сильвио милый, пожилой итальянец. Он лысеющий, пухлый, забавный и едва говорит по-английски. Видит меня и делает вид, что у него проблемы с сердцем, положив руки на грудь, и начинает ахать. Затем улыбается нахально и приветствует меня фразой «diavolo rosso dai capelli». Я узнала, что это означает «рыжий дьявол».
Должна сказать, что мне это нравится.
Я улыбаюсь самой очаровательной улыбкой и спрашиваю его:
— Что у вас есть подходящего для дьявола?
Сильвио запрокидывает голову к потолку и звонко смеется. С озорством в глазах он мне отвечает:
— Ты — не дьявол. Слишком милая для дьявола. Может быть, ангел?
Все еще улыбаясь, я качаю головой и говорю ему:
— Выдаете желаемое за действительное, Сильвио. Мы оба знаем, кто я. Я не могу скрыть это.
Он смеется, отвечая:
— Милый дьявол, в один день ты будешь ангелом. Вот увидишь.
Он делает мой обычный сэндвич с индейкой, и я осматриваюсь вокруг. Со второго раза я замечаю Духа, сидящего в углу с хмурым взглядом, устремленным на экран ноутбука. Сильвио протягивает мне мой сэндвич и два печенья. Недолго думая, я иду к Духу и сажусь рядом с ним. Он хмурится, когда поворачивается, но, как только видит меня, его выражение лица смягчается.
Глуповатая улыбка появляется на его лице.
— Извини. Я не видел тебя.
Разворачивая свой сэндвич, я отвечаю:
— Нет проблем, Шерлок. Почему такой мрачный? Порно не загружается достаточно быстро?
Растерянность отражается на его лице. Я киваю на его ноутбук. Он ухмыляется и отвечает:
— Прелесть, что заставляет тебя думать, что мне нужно порно? — Он откидывается назад, кладет руки за голову и смотрит самодовольно: — В клубе дамы все время бросаются на меня.
Я закатываю глаза и делаю вид, что подавилась сэндвичем. Усмехнувшись, он возвращается к своему ноутбуку, яростно печатая. Мы сидим в уютной тишине, и я заканчиваю есть со стоном. Отличный сэндвич. Если бы у меня была шляпа, я бы сняла ее перед Сильвио.
— Мне нравится, — шепчет Дух.
 «А?» 
Я отрываю глаза от еды и смотрю прямо в карие глаза Духа:
— Что?
— Когда ты… — прерывая себя, он прочищает горло и смотрит на ноутбук: — Когда женщины едят.
Я разражаюсь смехом и произношу:
— Тогда ты должен любить меня, Эш. Нет ничего лучше в мире, чем еда. Почему ты думаешь, я люблю Тину так сильно? Девушка может печь!
Всё еще глядя на свой ноутбук, Дух бормочет:
— Девушка еще как может печь.
В моем голосе сквозит веселье. Я продолжаю:
— Девушка может испечь торт из дерьма.
Усмехнувшись, Дух поддерживает меня:
— Девушка может испечь кексы из дерьма.
Мы смотрим друг на друга, улыбаясь, как пара идиотов, и смеемся. Я держусь за живот и говорю:
— Ох, дерьмо. Тина обслуживает нас и даже не догадывается об этом.
Улыбка Духа исчезает, и он говорит, смертельно серьезно:
— Не говори ей, что я смеялся над ней. Я люблю ее кексы.
Мысль о том, что Дух боится, что Тина обделит его кексами, веселит меня! Я снова смеюсь, но то, что Дух говорит, стирает любой намек на веселье с моего лица:
— Так, я слышал стоны и стуки в стену прошлой ночью. Значит, твое свидание прошло хорошо.
Он даже не смотрит на меня, просто что-то печатает на своем ноутбуке.
Не уверенная, сказать ему, что это не его гребаное дело, или защищаться, я решаю, что лучше обойду тему:
— Да, думаю, можно сказать, что оно прошло хорошо.
Наблюдая за ним внимательно, я вижу гнев на его лице, но он быстро прячет его.
— Таким образом, я предполагаю, что должен привыкнуть к этому? Его ночевкам?
 «Что за хрень. Что, прости?» 
Теперь я взбешена. Я отвечаю гневно:
— Перво-наперво, мудак, он не ночевал. Во-вторых, секс-вечеринки, которые я планирую, не твое гребаное дело. В-третьих, я не собираюсь встречаться с ним сегодня вечером, чтобы мы могли посмотреть шоу о выпечке вместе, но теперь ты можешь идти на хер. — Я заканчиваю кивком и хочу встать, но Дух хватает мою руку и тянет меня обратно в кабинку, чтобы я села.
Он выглядит смущенным, когда говорит:
— Эй, я не хотел показаться грубым. Я просто поддерживал беседу.
Насмехаясь, я отвечаю:
— Да, верно. Ты ведешь себя, как будто я должна перед тобой объясняться или что-то подобное, Эш.
Нахмурившись, он бормочет:
— Ты права. Я сожалею, красавица. Это больше не повторится.
Я люблю, когда он называет меня красавицей. Крысеныш.
Я смотрю в его глаза. Он выглядит расстроенным и искренне извиняющимся. Я вздыхаю и закатываю глаза.
— Хорошо. Хорошо.
Тепло на моей руке привлекает мой взгляд. Я даже не поняла, что он по-прежнему держит мою руку, с тех пор как затащил меня обратно в кабинку. Его большой палец нежно выводит круги на моей коже. Когда он видит, что я смотрю вниз, то одергивает руку, как будто обжегся, и прочищает горло:
— Значит, мы по-прежнему смотрим телевизор сегодня вечером, или я всё испортил?
Как могу, я сдерживаю усмешку, которая расползается по моему лицу.
— Ты странный, Эш. Гребаный чудак. Но да, мы все еще зависаем сегодня.
На его лице тоже появляется улыбка.
— Хорошо. Увидимся позже. — Когда я выскальзываю из кабинки, он тихо говорит: — Сожалею по поводу того, что сказал. — Он выглядит неловко, почти смущенным, когда продолжает: — Я действительно не знал, что задел тебя.
Мое сердце болит за него. Я хочу, чтобы он объяснил, почему он такой, какой есть, но я понимаю, что это слишком рано для нашей дружбы, чтобы попросить его объяснять свое поведение. Вдруг, я чувствую, что хочу защитить его. Я смотрю ему прямо в глаза и отвечаю решительно:
— Мне нравится, что ты странный. Это делает тебя уникальным. Я никогда не встречала никого, как ты, раньше, и горжусь тем, что ты — мой друг, Эш.