Военные рассказы

Старуха улыбнулась и осторожно погладила Ауру по черным волосам.
– Ты беременна, дитя мое. У тебя родится девочка.
Это хорошо – мальчики слишком любят войну. А ты не любишь войну, ты делала это ради любви. Назови ее в мою честь – Лолита. Так меня звали в юности. Я буду иногда заходить в ее душу – нежно, как в пушистых тапочках. Я буду изредка давать тебе советы ее устами. Ты сможешь видеть меня в ней. Но только пока ей не исполнится двенадцать. Потом я покину вас обоих – уйду в дальние края. Твои мысли спрашивают меня: что занесло меня в вашу страну. История моей жизни – той, что сейчас подходит к концу, – сложна и запутанна. Начало моей жизни один писательвиртуоз описал в известном романе. Это прекрасно написанная книга, но события, изложенные там, далеки от истинных. Повествование ведется от лица моего отчима, который якобы совратил меня, двенадцатилетнюю. Якобы он был влюблен в меня, изводил своей ревностью, а потом я сбежала от него, и он с горя сошел с ума. После смерти моей матери я действительно некоторое время скиталась по Соединенным Штатам в компании своего отчима, но он никакого сексуального интереса ко мне не проявлял. А жаль, он мне даже нравился. Потом я влюбилась в одного известного кинорежиссера, жила с ним, снималась в его экспериментальных полупорнографических фильмах… Я любила его всем сердцем и не разлучилась бы с ним ни за что на свете, но его убили. В романе это убийство приписывается моему отчиму. Но он к этому делу не имел никакого отношения. Этому убийству предшествовала на ша поездка сюда, в Лагон. Здесь мы снимали один фильм. Дело в том, что мой возлюбленный в какойто момент заинтересовался «яба». Лагон – очень старый и загадочный город, и в те времена он славился людьми, которые знали «яба». Об этом мы и сняли наш фильм. Фильм назывался «Дождь» – он был отчасти про сезон дождей, отчасти про колдовство, отчасти про индейцев, отчасти про духов джунглей и про сексуальные ритуалы, про магический секс и обрядовые оргии, которые люди якобы устраивают в здешних лесах, чтобы задобрить духов и понравиться богам. По сюжету фильма в этот мир должны были попасть английские мальчик и девочка, подростки лет пятнадцати, воспитанные в чопорном и пуританском духе. Родители их погибли, они же затерялись в джунглях. Ну, естественно, по ходу фильма эти дети совершенно раскрепощались и становились яростными адептами сексуальных культов.
Я, конечно, играла главную роль – девочку-англичанку.
Мне и четырнадцати тогда не было, но я из молодых да ранних. Эти оргии в потоках тропического дождя мы снимали, конечно, не здесь, а в Штатах – в различных оранжереях, в ботанических садах… Все сексуальные ритуалы выдумал сам Клэр Куилти – так звали моего возлюбленного.
Он был большой выдумщик, отчасти гений, отчасти – как водится – сумасшедший. Никогда не забуду изящные и трогательные стихи, которые он мне посвятил:
Патрулыцик, патрулыцик, вон там под дождем
Где струится ночь, светофорясь,
Она в белых носках, она – сказка моя
И зовут ее Гейз Долорес.
Ищут, ищут Долорес Гейз
Кудри русы, губы румяны.
Возраст – четыре тысячи триста дней.
Род занятий: нимфетка экрана.
Да, я была тогда нимфеткой экрана, в те блаженные годы. Я была счастливым ребенком: я спала со своим возлюбленным-гением, я охотно растворялась в потоках его фантазий, мы жили весело, дико и беспечно – делали все что хотели, употребляли наркотики, смеялись, придумывали различные игры…
Собственно, с нас началась сексуальная революция в Соединенных Штатах. Затем подоспела и психоделическая революция. Мы были пионерами этих двух революций, первыми птичками, внезапно вылетевшими на свободу.
Фильм «Дождь» задумывался как всего-навсего эстетский эротический фильм с абсолютно симулированным flavour of jungle. Но Куилти хотел, чтобы в этом влажном искусственном раю как бы случайно промелькнула некая правда о «яба». Эта правда должна была мелькнуть где-то на обочине сюжета, так, чтобы заметить ее смог только очень пристальный зритель. И здесь, в Лагоне, нам удалось снять достаточно уникальные кадры о том, как делают «яба». Тогда живы были еще несколько стариков и старух, которые могли… Так теперь не могут больше.
Потом мы вернулись в Штаты, Куилти приступил к монтажу… И тут его убили. В книге, о которой я упоминала, сказано, что к тому времени я уже не была с ним, что я якобы вышла замуж за «простого парня», забеременела и вскоре умерла родами. Все это ложь и ерунда. Никогда я не жила с «простыми парнями», никогда не была беременной.
Умирать приходилось много – но совсем в другом смысле. Никто не знал, кто убил К.К. Одни подозревали CIA, другие – сектантов, третьи – родителей девочек, которые снимались в его фильмах…
И только я – проницательный ребенок – поняла по некоторым признакам, что его смерть связана с нашей поездкой в Лагон, связана с «яба». 
Я поставила перед собой задачу расследовать это убийство, найти виновных и отомстить. Для этого мне надо было узнать «яба», узнать по-настоящему.
Так я встала на яба-путь, который в результате и привел меня сюда, в эту комнату, где ты целуешь мои старые руки. Я стала изучать магию, путешествовать по разным диким краям, где еще сохранялись древние знания. Постепенно мне многое стало понятно. Я стала «яба-хохо». К тому моменту я уже знала, кто убил К.К. Я могла пустить в ход самую страшную месть, но не сделала этого. Я зашла слишком далеко, мне уже было не до мести. Лагон стал моим домом. Этот город загипнотизировал меня. Я уезжала отсюда много раз: жила в Исландии, в Индии… Но всякий раз возвращалась в Лагон. Незаметно подкралась моя старость.
А теперь можешь убить меня, если хочешь. Это я сделала «яба», которое так истерзало тебя. Прости.
Мне нужно было, чтобы ты нашла меня.
И мне нужно было, чтобы ты пришла ко мне беременной.
Ты мне давно понравилась: твой голос и то, как ты говорила по радио… Ты – отважная, ты – дух этой страны, поэтому я выбрала тебя – тебе я передам свое знание «яба». Я буду учить тебя устами твоей дочери, которую ты носишь под сердцем. Ты борешься за бедных, но кроме бедных и обманутых людей есть еще множество угнетенных – они невидимы, они – не люди, но они тоже заслуживают, чтобы за них боролись. Ты сможешь это. Сейчас я умру, и твое «яба» закончится – Хиральда исчезнет, язык твой вернется к тебе… Прощай.
До встречи.
Аура почти не слушала того, о чем говорила старуха. Она в этот момент не думала ни о языке, ни о своем ребенке, ни о войне. Все это показалось ей неважным. С изумлением, с ужасом она понимала, что только теперь, на тридцать шестом году жизни, она узнала, что такое любовь. Она все целовала руку старухи, с немыслимой нежностью и страстью, словно пытаясь задержать и согреть ее, но голос доньи Долорес уже не звучал, а рука становилась все прохладнее… Горячие слезы струились по щекам Аурелианы, а она все целовала остывающие старинно-детские пальцы, и что-то мешало ей целовать – она не сразу поняла, что это так странно заполнило ее рот, и только потом осознала – это язык. Язык вернулся. Она резко встала и подошла к зеркалу, которое висело в углу. Открыла рот и взглянула на язык. Тот был на своем месте, свежий и чистый, как у ребенка, и только на самом кончике языка посверкивали несколько золотых блесток.
Закончено 5 февраля 2005