Оседлавший Бурю

Он встал и подошел к ней:
– Рад снова видеть тебя, Ведунья.
Женщина подняла голову и улыбнулась. Ее нестареющее лицо казалось усталым.
– Я пришла ненадолго, Оседлавший Бурю, – произнесла она.
– Как ты это сделала? – спросил он, указав рукой на сосны. – Удивительное колдовство.
– Нет, – ответила она, – ничего удивительного. Я просто вторглась в твой сон. Смотри, вон ты спишь у очага.
Гэз оглянулся. Его тело лежало на спине, голова покоится на сложенном плаще; глаза спящего очерчены темными кругами. С удивлением Гэз заметил, каким худым и изможденным он выглядит со стороны.
– Я похож на привидение, – сказал он.
– Да. Сон восстановит твои силы. Я позабочусь об этом.
Через кроны деревьев пробился теплый солнечный луч. Гэз сел рядом с Ведуньей и увидел, как проход в обгоревшие развалины исчезает, прячась за вырастающими деревьями и кустарником. Пели птицы, мелкий ручеек с журчанием пробивался сквозь камни. Гэз почувствовал, как с его души исчез тяжкий груз.
– Зачем ты пришла? – спросил он женщину. – Я должен что-то сделать для тебя?
– Да, Гэз Макон, ты должен остаться в живых.
– Я постараюсь, – улыбнулся он.
– Ты уже разобрался в том, что не дает тебе покоя? – спросила она.
– В чем?
– В том, почему трус вызвал тебя на дуэль.
Гэз пожал плечами:
– Трус привык избегать риска. Если такой, как Ферсон, идет на риск, можно предположить две причины. Либо он не трус, либо настоящей опасности нет.
– Правильно. И как может случиться, что дуэль на пистолетах не представляет опасности?
– Если не зарядить оружие.
– Один из них будет заряжен. Но, боюсь, не твой.
– Я знаю, – кивнул Гэз. – Один трус не додумался бы до такого вероломства. Эта затея – плод острого ума.
– Что ты собираешься делать?
– Победить.
– Дело не только в чванливом Ферсоне, – сказала Ведунья. – У всего зла, творящегося в последние годы, единый источник. Он слишком силен, и я не могу найти его. Я пыталась обратиться к будущему, но вижу лишь отдельные фрагменты. Ты с давно утраченным мечом. Человек с глазами тех же цветов, как у тебя. Чем больше я ищу, тем меньше нахожу. Мне не хватает ни сил, ни мудрости, чтобы отыскать путь к истине.
Голос Ведуньи дрогнул от отчаяния. Гэз взял ее за руку.
– Как помочь тебе? – спросил он.
– Я не знаю. Меня хотят убить, и я не понимаю почему. Великое зло вырвалось из заточения, а я не знаю, к чему оно стремится. Смерть ждет меня повсюду. С каждым днем она подходит все ближе. Я знаю одно, Оседлавший Бурю. Ты должен выжить. Это необходимо.
Гэза коснулся холодный ветер, что-то мелькнуло в кронах деревьев. Ведунья резко вскочила и вскрикнула:
– Они уже здесь!
Гэз встал рядом с ней. Солнце исчезло. Из мрака выступили две фигуры с черными клинками в руках. Их серые лица были покрыты чешуей, глаза утопали в красном цвете, лбы над бровями оковывали железные обручи. Ведунья воздела руки к небу. Вспыхнула молния и взорвалась раскатом грома. Гэза сбило с ног и закрутило сквозь клокочущую тьму. Раздался леденящий душу вопль и…
И он проснулся, чувствуя, как сердце вырывается из груди. Вскочив, Гэз кинулся через комнату, туда, где лежала конская сбруя. Дрожащими руками вытащил два пистолета из седельных сумок, взвел курки и замер в ожидании.
В дверном проеме показалась смутная фигура. Гэз прицелился.
– Я буду очень обязан, если вы меня не пристрелите, сир, – сказал Мулграв.
У Гэза подкосились ноги, и он сел, опершись спиной о стену.
– Что случилось, сир? – спросил Мулграв, подходя поближе.
Он взял генерала за руку, подвел к огню и усадил на циновку.
– Все в порядке, спасибо, – ответил Гэз, кладя пистолеты на пол. – У меня… был кошмар. – Он поежился и провел рукой по лицу. Ладонь стала мокрой от холодного пота. – Почему вы здесь, Мулграв? До рассвета еще далеко.
– У меня печальное известие, сир. Гонец прискакал – лорд Бакман умер во сне.
Гэз вздохнул. Он плохо знал старого генерала и все же ощутил глубокую потерю.
– Бакман был слишком стар для походов, – сказал генерал. – Но без него нам пришлось бы отступить. Проклятие, мне нравился этот старик!
– Лорд был безупречно храбр, сир. Его будет непросто заменить. – Мулграв положил руку Гэзу на плечо. – Вы очень бледны, сир, и все еще в холодном поту. Полагаю, мне следует позвать врача.
– В этом нет необходимости. Сон был слишком похож на правду. Сейчас я приду в себя.
– Возможно, вам надо выговориться, сир?
– Нет, – покачал головой Гэз. Он встал и накинул пальто. – Идемте, посмотрим, нельзя ли где раздобыть завтрак.
Лорд Винтерборн, Ледяной Кай, был истинным воином. Предводитель Искупителей, рыцарь Жертвы жил только ради войны. Полная победа стала бы его проклятием. Победить – значит закончить войну, лишиться славы и влачить существование жалкой посредственности. Только война дарит полноту жизни, заставляет людей открывать лучшее, что в них есть.
В юности он не до конца понимал всю истинность этих слов. Однако в глубине души Кай никогда в этом не сомневался. Всю жизнь он жаждал битвы. Еще в юности он выиграл три дуэли: две на шпагах, одну на пистолетах. Вместе с рыцарями Жертвы он снес с лица земли Альтерин, прошел через битву при Скейне. Уже в Шелсане, где от меча и огня погибли три тысячи приверженцев нового культа древопоклонников, он был вторым по старшинству офицером.
Именно там Исток даровал Каю державу Краноса.
С тех пор он всегда держал державу при себе, причащая к ней рыцарей, дававших клятву биться во славу Истока. Кай надеялся, что его младший брат, Гайан, окажется в их числе, но он погиб в Эльдакре от руки какого-то кельтона. Винтерборна до сих пор печалило случившееся.
Вскоре он отобрал несколько лучших рыцарей – так появились Искупители – и научился питать череп магией, передавая часть ее служителям. Эта магия за ночь исцеляла смертельные раны, увеличивала силу, убыстряла реакцию. Более того, Ледяной Кай предполагал, что держава также замедляет процесс старения. В свои сорок девять он оставался таким же умелым воином и наездником, каким был в двадцать. Более того, благодаря державе Искупители получили возможность покидать тело и совершать бестелесные путешествия.
Ледяной Кай почти не расставался с державой и получал от нее наибольшие выгоды. Во сне его нередко посещали яркие незабываемые видения о великом городе с мраморными дворцами. Случалось, что сам дух Краноса обращался к нему, наполняя разум обещаниями прекрасного будущего, времени изобилия и бессмертия.
Лишь одна тучка омрачала безоблачный горизонт.
Гэз Макон.
Не он ли тот человек с золотым глазом, которого напророчил старик священник?
Я уйду с радостью, Ледяной Кай. Тебе будет много хуже, когда ты повстречаешь человека с золотым глазом.
Кай сидел в своем шатре и смотрел на ореховый футляр с инкрустированными серебром пистолетами внутри. Завтра Гэз Макон перестанет представлять угрозу. Джерад Ферсон – трус, но неплохой стрелок и с двадцати шагов в грудь соперника не промажет. Этим все и кончится.
К шатру подошли двое в красных плащах. Ледяной Кай пригласил их внутрь. Они сняли железные шлемы и низко поклонились.
– Убили? – спросил Кай.
– Нет, милорд. Мы не справились. – Лица вошедших были очень бледны. Они выглядели смертельно уставшими, обычное дело после чрезмерного употребления запретных трав. Их взгляды то и дело устремлялись к железной шкатулке с державой.
– Рассказывайте.
Первый заговорил:
– Как вы и сказали, милорд, транс был очень глубок. Нам удалось почуять ее силу и войти в ее сон. Но ведьма заметила нас и, прежде чем мы успели атаковать, вызвала молнию и исчезла. Она была не одна. С ней был дух мужчины.
– Какого мужчины?
Искупитель покосился на своего товарища. Тот сказал:
– Мне показалось, что это был Макон, милорд. Но я не уверен.
Ледяной Кай встал, открыл черную шкатулку и развернул черный бархат.