Оседлавший Бурю
Медведь возвратится за остатками добычи, и к тому моменту нужно будет оказаться как можно дальше отсюда. Однако если уйти сейчас, смерть от усталости неминуема. Вернуться в пещеру уже не оставалось сил. Кэлин вполголоса выругался. Скорее всего в дом гризли больше не зайдет. Он доест то, что оттащил к деревьям, и возвратится в логово. Кэлин принес свои вещи в главную комнату и развел огонь. Как только занялось пламя, он скинул плащ, шубу и уселся на корточки поближе к очагу, наконец-то начиная согреваться.
Снаружи темнело. Если зверь придет сейчас…
Ригант попытался подавить страх.
– Пусть только явится, и я убью его, – сказал он как можно громче.
Звук собственного голоса успокоил, хотя и ненадолго. И Финбару и Ураль удалось выстрелить в медведя, но остановить его они не смогли.
Кэлин подбросил дров в очаг. Пистолеты Эмберли мощнее оружия Финбара, к тому же оставался новый мушкет. Ригант подобрал его и растер замерзший механизм согретой у огня тряпкой. Когда замок оттаял, Кэлин зарядил мушкет и положил на пол рядом с собой. Немного согревшись, он начал потихоньку расслабляться, восстанавливать силы. Сквозь пролом дул сильный ветер. Кэлин нашел ящик с инструментами и попытался залатать стену. Справа от дверного проема гризли вырвал несколько бревен. Косяк был перекошен, и на нем остались явственные следы зубов. Дверь валялась, отброшенная в сторону. Два бревна из тех, что медведь свернул, чтобы проникнуть в дом, он разбил в щепки. Починить косяк оказалось невозможно: над ним обвалилась крыша, искривив доски. Зато Кэлину удалось повернуть несколько бревен обратно и скрепить с помощью гвоздей и обломков стола. Через два часа преграда стала достаточной, чтобы по комнатам не гулял ветер.
Если медведь вернется, то ворвется в дом за мгновение.
Кэлин отыскал порох с дробью и перезарядил мушкет с пистолетом. Затем развязал мешок и вытащил угощение, которое нес друзьям: голову сыра, копченый окорок и два горшочка со сливовым вареньем, которое так любили дети. И снова Кэлина посетила печаль. Ребятишки стали бы прекрасными людьми.
Он подбросил дров в очаг и отрезал кусок окорока.
Вдруг раздался шум. Ригант перекатился к мушкету и взвел курок. Звук раздавался из спальни. Чувствуя, как ускоряется биение сердца, Кэлин откинул защелку и распахнул дверь. Тут не было окон, и медведь не мог сюда проникнуть. Кэлин шагнул внутрь. Комната выглядела пустой. Под кроватью оказалась лишь стопка сложенной одежды. Кроме кроватей из мебели были только комод и, у другой стены, древний сундук, испещренный разнообразными символами.
– Возьми себя в руки, Кэлин, – сказал он себе вслух, – тебе просто послышалось.
В этот момент из сундука донесся тихий всхлип. Ригант положил мушкет на кровать, склонился над сундуком и приподнял крышку. Внутри, в ночной рубашке, скрючившись, сидел Фиргол с перекошенным от ужаса лицом.
– Все в порядке, малыш, это дядя Кэлин, теперь ты в безопасности.
Ригант протянул руку, но Фиргол съежился, закрыл глаза и попытался зарыться в сложенную одежду. Кэлин замер и вместо того, чтобы взять ребенка на руки, легонько похлопал его по плечу.
– Ты молодец, Фиргол. Я горжусь тобой, – сказал он тихим голосом. – Тебе пора вылезти и поесть.
Ригант взял мушкет и вернулся к огню. Фиргол так и не вышел. Кэлин вздохнул и снова подбросил дров. Страх овладел разумом мальчика. Он слышал рев зверя и крики родителей, слышал, как хрустели кости и лопались сухожилия. Его мир погиб под когтями обезумевшего зверя. Лучше не вытаскивать Фиргола из сундука, а предоставить ему выйти самому.
Много лет назад, когда Кэлину едва исполнилось двенадцать, они с Жэмом приняли участие в поисках заблудившегося варлийского мальчика. Родители решили, что ребенок ушел в лес, туда и отправились все поисковые партии. Жэм усомнился во мнении большинства и, запасшись мотком веревки, устремился в холмы.
– Почему мы не пошли со всеми? – спросил тогда Кэлин.
– Я слышал, что мальчика часто били другие дети и он сильно запуган. Если спрятаться в лесу, то не увидишь приближение врага. В холмах можно забраться повыше, где тебя не видно, но зато погоня окажется у тебя перед глазами.
Поиски продолжались почти весь день. Жэм часто останавливался и припадал к земле, слушал. Особенно хорошо Кэлину запомнилось, как тот приседал, поднимал повязку, закрывавшую отсутствующий левый глаз, и чесал страшное, изуродованное веко. Это был знак сильного беспокойства. Незадолго до заката до Кэлина донесся едва различимый звук, и они нашли глубокую расщелину. Жэм лег на край и прокричал имя мальчика. В ответ раздался крик о помощи.
– Ты не ранен?
– Нет. Вытащите меня!
– Ты можешь встать? Руки еще слушаются?
– Да. Пожалуйста, вытащите меня отсюда!
– Я спущу тебе веревку, обвяжи ее вокруг талии.
– Я не смогу, – всхлипнул ребенок. – Спускайтесь сюда!
– Можно спустить меня, – прошептал Кэлин.
– Знаю, – прошептал Жэм. – Может, ты еще понадобишься. Помолчи пока и не мешай мне.
Жэм опять наклонился к расселине.
– Послушай, я знаю, что ты храбрый парнишка, так что слушай внимательно. На небе уже зажигаются звезды. Ты когда-нибудь слышал о колдовском глазе?
– Нет, – донеслось снизу.
И тут Жэм рассказал чудесную небылицу:
– У меня есть колдовской глаз, и я всегда знаю, кто герой, а кто нет. Ты герой. Другой бы не пережил падения. Сейчас я начну спускать веревку. Крикни, как только поймаешь ее.
Жэм размотал моток и начал медленно опускать один конец веревки в расселину.
– Поймал!
– Обвяжи ее покрепче вокруг талии и крикни, когда все будет готово.
– Тогда вы меня вытащите?
– Я не такой уж силач, – соврал Жэм. – Тебе придется немного подняться самому, но я помогу подтянуться, как только ты поднимешься.
– У меня не получится! – крикнул мальчик. – Мне не хватит сил, и здесь темно!
– Посмотрим, – ответил Жэм. – Ты обвязался?
– Да.
– Начинай подниматься, я буду подтягивать.
Мальчик выбирался почти двадцать минут. Как только он вылез, Жэм похлопал его по спине:
– Я горжусь тобой, ты молодец.
Уже на пути домой, когда мальчик благополучно вернулся к родителям, Кэлин спросил:
– Зачем ты над ним издевался? Я бы спустился туда за минуту. И если силач не ты, то кто? Ты самый сильный на свете!
– Тебе еще многому предстоит научиться, Кэлин. Нет худшего несчастья, чем беспомощность. Если бы мы просто вытащили мальчишку, его беспомощность всю жизнь так и висела бы на нем тяжким грузом. Что бы ни случилось, первым делом он начал бы просить других о помощи. Дела, а не слова делают человека человеком. Да, я помог ему, но он выбрался сам. Впервые он взял себя в руки, принял верное решение. Сегодня он получил хороший урок, который сделает его сильнее.
Сидя у костра в полуразрушенной лачуге Финбара, Кэлин начал напевать старую песню, которой много лет назад выучился у Жэма.
Где-то затерян, счастлив в забвенье,Я подвергался когда-то гоненью —Шел сквозь туманы,Шел за обманом.Ныне уходят злые сомненья.Когда песня закончилась, Кэлин позвал Фиргола:
– Я принес тебе сливового варенья. Выходи, у огня теплее. – И ригант снова запел свою песню.
Фиргол показался в дверях, когда уже начало казаться, что его все-таки придется вытащить силой. На нем была ночная рубашка и белая ушастая шапка на голове. На голубой ночной рубашке остались пятна от мочи. Кэлин вытащил горшочек варенья и, не повышая голос, сказал:
– Думаю, нам с тобой стоит поесть.
Фиргол повернулся к разрушенной стене и уставился на изуродованные бревна.
– Медведь вернется, – сказал он.
– Тогда я убью его, – ответил Кэлин. – Я не позволю зверю даже близко подойти к своему другу.
– Он съел Бассона?
– Нет.