Том 13. Пуля дум-дум

— Да, вы слишком умны для того, чтобы быть женатым. И что это я нашла в Лоуренсе Куле? До сих пор не могу понять. Быть замужем за таким слюнтяем уже само по себе плохо, но знать при этом, что он еще и обманывает тебя с этой белесой шлюхой…
— Ужасно, — согласился я. — И вы уверены, что его героиня — именно Эдна Брайт?
Она выпила еще немного бренди и задумалась:
— Я так думаю, но не уверена. Но эта дрянь — самая подходящая кандидатура. Он всегда имел слабость к блондинкам.
— Так же,‘как и Генри Фарнхем… — обронил я.
— Фарнхем? Я где-то уже слышала эту фамилию. Да, совершенно верно. Лоуренс что-то говорил сегодня за обедом, перед тем как удрать. Ах, так вы тот самый лейтенант, который расследует дело Фарнхема? Так, Эл?
— Тот самый.
Она торжествующе посмотрела на меня:
— Я же чувствовала, что знаю вас.
— Я очень рад, что вы слышали мое имя, Натали. Выходит, мы с вами старые друзья.
— Конечно, — согласилась она. — Почему бы вам не налить себе еще, Эл? Терпеть не могу хлопоты по хозяйству.
— Благодарю.
Зазвонил телефон, и Натали отошла к другому концу бара. Я наполнил свой стакан. Крещендо в ее голосе нарастало, и наконец послышался резкий звук — Натали бросила трубку.
— Это мой дорогой супруг! — объявила она, приблизившись ко мне. — Видите ли, он задержится на работе гораздо дольше, чем предполагал, и поэтому не будет ночевать дома. Он переночует в отеле, недалеко от конторы, так как не хочет беспокоить меня. Если бы я захотела побеспокоить его и ту тварь…
Она схватила бокал и швырнула его в телефонный аппарат. Бокал не достиг цели, разбившись о край бара. Мелкие осколки рассыпались по ковру.
— Налейте мне еще, Эл.
Я подчинился. Натали подняла бокал и продекламировала:
— Я отдаю тебе Лоуренса Куля, этого благородного и заботливого мужа. Я дарю его тебе или другой твари, которая не побрезгует этим вероломным ублюдком!
Я вовремя схватил ее за руку, не дав второму бокалу разделить участь первого.
— Я беспокоюсь не о посуде, — мягко пояснил я, — а о божественном напитке, с которым вы обращаетесь столь небрежно.
Натали немного успокоилась. Через несколько секунд она улыбнулась:
— И с какой стати я так переживаю из-за Лоуренса? Извините, Эл. Кажется, первый пункт в «Книге хорошего тона» гласит: «Старайся не наскучить гостю».
— Я далек от того, чтобы скучать.
— Расскажите мне о себе. Что вас интересует? Есть ли у вас хобби?
— Кроме своего основного занятия, которое вам известно, я увлекаюсь проигрывателем. У меня целая коллекция пластинок.
— Расскажите мне о них!
— Возможно, я своего рода патефонный наркоман, но, по крайней мере, отдаю себе отчет в этой преступной слабости. Я люблю слушать музыку.
И я принялся нести всякую чушь. О своем драгоценном проигрывателе и пластинках. Это заняло минут двадцать, не более.
— Все это очень интересно, — вздохнула Натали. — Я бы хотела как-нибудь послушать ваши чудесные пластинки.
— За чем же дело стало? Загляните как-нибудь в мою конуру. Я буду рад. И вам, и вашему мужу.
— Зачем вы опять вспомнили об этой кислятине? — огорчилась Натали.
— Я полагал, что обычно приглашение формулируют именно таким образом.
— А разве я похожа на обычную женщину, Эл?
— Думаю, нет.
Она долго смотрела на меня, потом медленным взглядом обвела комнату. В ее глазах бушевало зеленое пламя, аккуратный носик слегка сморщился.
— Фу, какой отвратительный сарай! — Она презрительно скривила губы. — Вы не находите, что эта комната напоминает сарай?
— Сарай? Возможно. Но очень дорогой сарай.
— Он слишком велик для двоих, — решительно объявила Натали. — Наверху находятся мои апартаменты. Когда строился этот дом, я решила, что должна позаботиться о своих удобствах. В конце концов, ведь это я плачу за этот проклятый дом. В моих комнатах особая атмосфера, интимная, вам там понравится, Эл.
Натали направилась к выходу из гостиной, под аркой она остановилась и взглянула на меня:
— У меня там имеется свой собственный бар. Нам потребуется только лед. Захватите ведерко, Эл. Вы меня легко найдете. Поднимитесь по лестнице, повернете направо, вторая дверь налево.
Она исчезла, оставив меня бороться с правилами приличия. Борьба продолжалась не более пяти секунд. Победил я.
Я обошел стойку бара, достал лед из холодильника и высыпал его в ведерко. Поднявшись по лестнице, я повернул направо и постучал во вторую дверь слева.
— Входите, Эл! — послышался бархатный голос Натали.
Это оказалась еще одна гостиная. Три кресла и две кушетки. Обстановка как во французском фильме, содержание которого превращает цензуру в устаревшее понятие.
За гостиной находилась спальня, дверь в которую была широко открыта. Я мог видеть часть кровати и огромное зеркало во всю стену. А в зеркале я видел отражение Натали. Без платья. Она была лишь в черных кружевных трусиках и лифчике. Длинные, стройные ноги; крепкие, упругие груди.
Кусочки льда в ведерке застучали, как костяшки кастаньет. Натали подхватила с кровати пеньюар и набросила на плечи.
Я внимательно следил за тем, как она застегивает свой наряд. Когда она застегнула последнюю пуговицу, я поставил поднос на стол и повалился в ближайшее кресло.
В комнату вплыла Натали и улыбнулась.
— Надеюсь, вы уже позаботились о выпивке, — сказала она. — Только не говорите, что вы устали.
— Заурядное нервное перенапряжение, — отозвался я.
— Надеюсь, вы не возражаете против моего туалета? Я подумала, что так будет удобнее.
— Может, это и удобно для вас, в моем же случае это верное средство для повышения кровяного давления.
— Лучшее лекарство против этого недуга — алкоголь! — объявила Натали.
Она уселась на кушетку и закинула ногу на ногу, тщательно расправив пеньюар. Правда, это мало помогло. Наряд был совсем прозрачный. Округлости, отчетливо проступавшие под призрачной тканью, бросали мне вызов. И уклоняться у меня не было ни малейшего желания.
Я подошел к маленькому бару, наполнил бокалы и отнес коктейли к кушетке. Натали взяла из моих рук стакан и замурлыкала от удовольствия.
— Вы не находите, что здесь атмосфера гораздо приятнее, чем внизу, Эл?
— Гораздо приятнее, — с готовностью подтвердил я. — Вы очень мило выглядите в этом прелестном пеньюаре.
— Я знаю, что вы наблюдали за мной в зеркало. Если бы вы этого не сделали, значит, я напрасно старалась.
— Нет, не напрасно. Я все видел.
— Вы знаете, что я о вас думаю, Эл? Вы всегда берете от жизни то, что хотите.
— Да, если это доступно, — согласился я.
— И вот в этом-то беда Лоуренса. Он слишком бесхарактерный. Он позволяет мне помыкать им. Никого так не презирают женщины, как мужчину, который позволяет им взять над собой власть. Но Лоуренс не в силах отказаться от моих денег. Он ненавидит себя за эту слабость, а заодно и меня. — Натали допила виски и печально посмотрела на дно бокала. — Рано или поздно, но я все-таки накрою его с одной из этих блеклых дешевок. Когда это произойдет, я так быстро опущу занавес, что Лоуренс Куль не успеет и сообразить, откуда нанесли ему удар.
— Развод?
— Конечно! — кивнула она. — Он не получит от меня ни цента. Кроме того, почему я должна хранить верность человеку, который никогда не был верен мне?
— Ваш вопрос является одновременно и ответом.
Она рассмеялась:
— Вы мой идеал мужчины, Эл! Вы мне нравитесь. Очень нравитесь. Вероятно, вы уже догадались об этом?
— Кажется, да.
Она неторопливо принялась расстегивать пеньюар. Когда последняя пуговица была расстегнута, пеньюар упал с округлых плеч.
У нее было удивительно красивое тело с гладкой бронзовой кожей. Я взглянул на обтянутые черным нейлоном бедра и медленно встал.
— Испугались, Эл? — прошептала она.
— Испугался? Я просто ищу выключатель.
Натали Куль томно откинулась на кушетку, стянула лифчик, обнажив великолепную грудь с розовыми сосками, и тихо рассмеялась. Она смеялась все то время, пока я искал выключатель. Под аккомпанемент низкого, призывного смеха я на ощупь подобрался к кушетке.