Том 21. Кто убил доктора Секса?

— Вы сошли с ума? — Она едва не сорвалась на крик. — Да вы только представьте себе, как я вот тут стою, лента звучит, а я наблюдаю за физиономиями целой своры фликов, которые все слушают и таращат на меня глаза?
— Мне ясно, что вы имеете в виду, — промямлил я. — Хорошо, никакой полиции. Что же тогда? Вы желаете договориться с шантажистом?
— Не будьте идиотом, Холман! — холодно отрезала она. — Вы же не хуже меня знаете, что это будет нескончаемый процесс, пока из меня не высосут решительно все. Запись можно размножить, так что, даже если в конце концов я и заполучу оригинал, кто сможет гарантировать, что они не настряпали себе кучу дубликатов?
— Да, конечно, — согласился я.
— Я обратилась к вам потому, что в Голливуде и его окрестностях вы считаетесь большим мастером налаживать чужие дела, — язвительно произнесла она. — О вас говорят как о человеке, который может без всякого шума устранять любые неприятности и впоследствии умеет держать язык за зубами. Так что уладьте и это дело, мистер Фиксатор! Выясните, у кого находится эта запись, и раздобудьте ее, но только после того, как убедитесь, что у них не осталось ни единого дубликата. Ну и придумайте что-то такое, чтобы у них впредь не появилось охоты трепать языками по этому поводу.
— Послушать вас, так вы поручаете мне сущие пустяки. — Я слегка вздохнул. — Сначала я должен обнаружить шантажиста, кем бы он там ни был, потом раздобыть ленту и убедиться, что не существует дубликатов, а уж затем убить этого типа, чтобы он впоследствии не смог ничего рассказать? Так?
— Я вовсе не имела в виду убийство, — капризно протянула она. — Просто считаю, что существуют разные способы заставить людей держать рот на запоре в отношении чего бы то ни было. Уверена, вы сами знаете не менее десятка.
— Вам это дорого обойдется.
— Разумеется!
Она спокойно кивнула, и на мгновение я поразился, откуда такая невозмутимость, пока не вспомнил про ее доходы. В конце концов, мы сейчас рассуждаем всего лишь о деньгах, а она могла позволить себе говорить о них так же, как я говорил, например, об арахисе…
— Вы выполните все, что я только что обрисовала, Рик, — продолжила она теперь уже почти безмятежно, — и тогда сможете назвать свою собственную цену. Я не слишком волнуюсь, во сколько мне это обойдется. Если вам понадобится прибегнуть к подкупу и коррупции, не стесняйтесь. Главное — добейтесь результатов. И быстро! В данный момент я себя чувствую так, как будто сижу на еще не разорвавшейся бомбе, которая может сработать в любой момент. И поверьте, это ощущение мне совершенно не по вкусу.
— Ладно, — сказал я, — полагаю, могу попытаться, как сказал один парень девушке, потерявшей ключ от своего пояса невинности. Где находилась контора доктора Секса?
— Все подробности вы сможете выяснить у моей секретарши, — энергично заговорила Барбара. — Через полчаса у меня состоится встреча в студии с продюсером, нам надо потолковать о следующем фильме с моим участием. А я еще даже не одета! Вы все сами разыщете, Марсия Роббинс — так зовут секретаршу. Она у себя в кабинете. Это первое помещение налево в переднем холле. Ей известно про вас, но, разумеется, не то, почему вы работаете на меня.
— Разумеется.
— И держите меня в курсе, как у вас пойдут дела.
— Конечно. — Я на секунду решил показать зубы. — Я все запишу на ленту и отправлю ее вам спецдоставкой.
— Интересная мысль! — Она с минуту задумчиво разглядывала меня. — Я вам не особенно нравлюсь, Рик Холман, не так ли?
— Совсем не нравитесь, — уточнил я.
— И у меня в отношении вас такое же чувство. — Она задумчиво прикусила нижнюю губу, как будто только что раскрыла устричную раковину и обнаружила, что там не жемчужина, а всего лишь какая-то осклизлая масса. — Так или иначе, — продолжила она, — но у нас с вами подходящие деловые отношения. Я всегда предпочитаю атмосферу взаимной неприязни с людьми, работающими около меня. В этом случае эмоциональные соображения не перекрывают продуктивность и не подменяют ее.
— Замечательная теория, — согласился я. — Она распространяется и на вашу секретаршу? Она вас тоже ненавидит?
В ее больших фиалковых глазах мелькнул непонятный огонек, но тут же исчез.
— Не знаю, — равнодушно бросила она. — Почему бы вам не спросить у нее самой?
Она закончила разговор, поспешно оставив меня одного, и мне не оставалось ничего иного, как отправиться на поиски секретарши. Первая дверь слева в переднем холле была заперта, когда я пришел туда, поэтому я вежливо постучал и подождал. Внутри раздалось неясное шуршание и шарканье, а несколько секунд спустя женский голос предложил мне войти.
Кабинет оказался небольшим, но уютным, с французским окном-дверью, выходящим на боковую террасу. В данный момент оно было широко распахнуто, и бриз теребил тяжелые занавеси, так что я подумал, не скрылся ли этим путем другой участник приглушенной суматохи, которую я расслышал за закрытой дверью. Остальную часть помещения занимали книжные полки, пара шкафов с картотекой и письменный стол, придвинутый к самой дальней стене. За столом сидела близорукая блондинка, которая напряженно разглядывала меня сквозь толстые стекла очков в блестящей оправе, как будто я был таблицей для определения остроты зрения, а она задалась целью во что бы то ни стало прочитать даже самую последнюю строчку.
— Марсия Роббинс? — вежливо осведомился я.
— Да, — ответила она, судорожно сглотнув, и ее голос почему-то произвел на меня такое же настораживающее впечатление, как и неясный звук чьих-то шагов…
— Рик Холман, — представился я, — мне хотелось бы…
— Ах да, мистер Холман, разумеется! — Она улыбнулась. Зубы у нее были снежно-белыми и совсем не напоминали зубы хищника. — Мисс Дун все мне про вас рассказала.
— Мисс Дун обо мне ничего не знает, — тут же возразил я.
— Извините. — На мгновение ее голос осекся. — Я имею в виду, она велела оказывать вам всяческую помощь, мистер Холман.
— Не подумайте, что я столь придирчив в отношении стилистики, — пояснил я добродушно, — просто мысль о том, что мисс Дун может быть известно обо мне все, кажется мне необычайно мрачной.
— Понятно, мистер Холман. — Она снова белозубо улыбнулась, и на этот раз, кажется, озорная улыбка даже вздернула уголки ее ярких губ. — Чем могу быть полезной?
— Я бы хотел получить адрес офиса доктора Рейнера, а также его домашний адрес, если они есть.
— Я их для вас приготовила, мистер Холман. — Она протянула мне листок бумаги.
— Вы удивительно предусмотрительны, мисс Роббинс, — сказал я. — Не знаете ли вы кого-нибудь из друзей мисс Дун, которые тоже обращались к нему?
Она на минуту задумалась, надув губы, солнечные лучи, проникающие через распахнутую дверь, образовали сияющий ореол вокруг ее золотистых волос.
— Ну, я почти не сомневаюсь, что мисс Фабер ходила к нему, и, как мне кажется, порекомендовал доктора мисс Дун мистер Ларсен.
— Мисс Фабер? — переспросил я. — Девушка, которая участвовала во всех этих нудистских сериалах — исключительно для зарубежных кинолюбителей, разумеется. Вы имеете в виду Сюзанну Фабер?
— Да-да, ту самую Сюзанну Фабер, мистер Холман. — Она внезапно прыснула от смеха и тут же прикрыла ладошкой рот. — Извините, я не могла не подумать о том, что доктору пришлось нелегко, когда она оказалась на его кушетке. — Даже сквозь толстые стекла было видно, как широко раскрылись ее глаза. — Ох! — Она снова зажала рот ладошкой. — Вы знаете, что я имею в виду, мистер Холман? Понимаете, когда она начала рассказывать ему про себя… О Господи! Знаете, похоже, что стоит мне только раскрыть рот, как я попадаю впросак…
— Пусть вас это не тревожит, — сказал я умиротворяюще, — все равно я опередил вас, представив себе такую картину… Что скажете про Ларсена? Кто он такой?
— Эдгар Ларсен… — Она благодарно улыбнулась мне за помощь. — Он управляющий делами мисс Дун.
— Может быть, вы могли бы сообщить мне также и его адрес?