Что же убило вампира?

— Давай сходим за ней вместе? — обратился я к Борису.
— Нет! — завопила Пенни. — Я ни за что не останусь одна в этой комнате. — Она подарила мне женский вариант обольстительной улыбки Бенедикта Арнольда: — Ты раздобудешь ее, Ларри, дорогой! И заодно сможешь заглянуть в этот тайный ход и удостовериться, что кошмарное свистящее создание там больше не шныряет.
— Я же могу пожелать тебе всяческой удачи, — пропел вероломный Борис. — Помни, мы с тобой.
— Ты так далеко держишься от поля брани, что должен быть по меньшей мере генералом! — проворчал я. — Ладно, я пошел! Но если я не вернусь через пять секунд, звоните в американское посольство и сообщите, что началась война.
Я открыл дверь, специально оставив ее широко распахнутой, и по диагонали пересек коридор, направляясь к комнате Пенни. Ее дверь тоже была открыта, в комнате горел свет, и это было уже кое-что. Я проскользнул неслышно, стараясь остаться незамеченным, и сразу увидел бутылку скотча на туалетном столике. Еще один шаг, и остатки уничтоженного портрета оказались у меня перед глазами, а за ними — зловещая черная дыра.
Я задержал дыхание. Мои уши не уловили никаких звуков, но все равно расстояние до тумбочки показалось черт знает каким длинным.
Единственный способ выполнить задание — действовать быстро, поэтому я перепрыгнул от порога к тумбочке, как горный козел, схватил бутылку и тут же повернулся к двери. Если Пенни всерьез полагала, что я стану обследовать этот тайный ход, она сошла с ума. Единственное, чего я хотел, — это убраться отсюда подальше. Когда я оказался посреди комнаты, я вновь услышал этот жуткий свист, от которого у меня перестало биться сердце. Он доносился откуда-то из глубины тайного хода, совсем неподалеку. Судя по звуку, оно желало проникнуть в комнату. Пора было уносить ноги!
Я совершил головокружительный прыжок, который перенес меня сразу в коридор, и помчался в свою обитель, по дороге зацепился за ковер, пролетев, как лебедь, носом вперед до середины комнаты. При этом я выпустил из рук злополучную бутылку скотча и мысленно попрощался с ней навсегда. Но, конечно, я не принял во внимание русского богатыря, который вовсе не собирался играть роль безучастного наблюдателя и в невероятном прыжке подхватил бутылку на лету.
— Эй, приятель, — сказал он с упреком, — больше никогда этого не делай. Не забывай про мое слабое сердце!
В ушах все еще стоял этот устрашающий свист, поэтому я молча поднялся на ноги, захлопнул дверь и дважды повернул ключ в замке.
Борис наблюдал за мной, вопросительно приподняв одну бровь, я же стоял прислонившись спиной к двери, пытаясь восстановить нормальное дыхание.
— Ты что же, ожидаешь нашествия желающих выпить? — осведомился он.
— Снова оно! — прохрипел я. — В тайном коридоре, совсем близко, я его слышал.
Пенни тоненько застонала от страха и постаралась поглубже втиснуться в деревянное кресло. Жертва русской революции, он сохранил мужество и приступил к действиям: принес из ванной стаканы и откупорил бутылку скотча.
— У нас нет льда, — сказал он. — Вас это устраивает?
— Похоже, у тебя голова набита опилками, — высказал я предположение. — Это свистящее чудовище в любой момент может ворваться сюда, а ты переживаешь из-за кубиков льда?
— Дверь заперта, — спокойно напомнил он, — а я уже продумал план боевых действий на тот случай, если этот монстр все же вышибет дверь и прорвется сюда.
— Да? — Я с надеждой посмотрел на него. — У тебя есть пистолет, Борис?
— Нет. — Он наполнил стаканы чистым скотчем, затем глянул на меня: — Я просто выпрыгну из окна.
— Потрясающе! Примерно пятьдесят футов полета прямо в ров.
— Я умею плавать.
— В четырех футах протухшей воды?
— Возможно, мне следует пересмотреть кое-какие детали! — Он ободряюще улыбнулся мне. — Кстати, у тебя нет с собой парашюта?
Я прижал ухо к двери и прислушался:
— Может быть, это снова убралось. В коридоре тихо.
Пенни взяла стакан из рук Бориса, одним глотком выпила половину, потом жалобно посмотрела на нас.
— Так или иначе, нам необходимо выбраться из этой обители страхов, — простонала она. — Я больше не выдержу.
В дверь постучали — и прекрасный скотч оказался на пижаме Пенни.
— Не открывайте! — истерично прошептала она.
Раздался второй стук, громче и нетерпеливее первого.
— Ну, прыгай из окна, — предложил я Борису. — Если выплывешь, крикни нам, мы последуем твоему примеру.
— Свистящее чудовище, которое вежливо стучится в дверь? — Борис усмехнулся с чувством превосходства. — Мне известно, что ты король всех трусов, Ларри, но ведь это же бессмыслица!
— Так ты собираешься открыть дверь? — спросил я грозно.
— Да. — Нос у него нервно задергался. — А может, ты и прав. Вряд ли кому-нибудь понравится перспектива столкнуться с вежливо стучащим чудовищем, которое умеет так жутко свистеть!
Стук повторился, на этот раз очень громко, потом я услышал голос Роберта Карлтона:
— Послушайте, Бейкер! — В голосе ясно звучали жалобные ноты. — Впустите меня, прошу вас! Это страшно важно!
— Не беспокойтесь, друзья, — снисходительно изрек Борис, — я открою дверь. Смелый умирает только раз.
— Ты прав, — весело заявил я, — и в особенности приятно умереть от лап этого чудовища, которому не составит никакого труда заговорить голосом телепродюсера!
Борис был уже возле двери, но мои слова подействовали на него как удар в спину. На мгновение он замер на месте, потом двинулся дальше на цыпочках, но дверь все же открыл.
В комнату вошел Роберт Карлтон и взглянул на нас так, как будто все мы были инопланетянами.
— О! — Он поморгал. — Это вечеринка?
— Не совсем, — ответил я, — но все равно выпейте.
— Нет, благодарю, старина. — Его пальцы по привычке распределили три длинные прядки черных волос по розовой лысине. — Послушайте! — Он нервно откашлялся. — В этом доме происходит что-то странное.
— И он говорит это нам! — хмыкнул Борис.
— Я хочу сказать… ну… все это довольно странно! — Он вновь откашлялся. — Может быть, я все же выпью стаканчик?
Борис взболтал бутылку и, почти не глядя, налил в стакан неразбавленного скотча столько же, сколько и всем остальным. Карлтон взял стакан и благодарно улыбнулся:
— Спасибо. Кажется, это мне необходимо.
Пенни молча подсунула пустой стакан Борису, получила вторую порцию и ополовинила ее одним глотком.
— Это же настоящий сумасшедший дом, — объявила она ровным голосом. — Нам всем следует отсюда немедленно уехать. Если кто-то будет настолько любезен и принесет мою одежду…
— В том-то все и дело, — прервал ее Карлтон, — что мы не можем уехать. Минут пять назад я пытался это сделать.
— Что? — Борис вытаращил глаза. — Кто вас остановил?
— Болван дворецкий. — Карлтон явно старался придать своему голосу ворчливость, но на деле с трудом скрывал растерянность. — Сказать по правде, я продолжаю беспокоиться из-за Найджела. После того как вы сообщили мне, что он отправился на ночь в деревенскую гостиницу, я заглянул в его комнату. Его вещи даже не распакованы… Само собой разумеется, что он не пошел бы куда-то ночевать, не захватив с собой хотя бы пижаму и зубную щетку, не так ли?
— Может, он просто очень торопился? — предположила Пенни.
— Ерунда, моя дорогая девочка. Найджел любит понежиться в ванной. Принять душ. Бреется два раза в день, ну и все такое. Нет, это меня обеспокоило, откровенно признаюсь. Вот я и подумал, что надо позвонить в гостиницу, чтобы быть вполне уверенным. Я спустился вниз, в холле стоял дворецкий. Я спросил у него номер телефона гостиницы, он ответил, что не имеет понятия, даже не знает, как она называется. К этому времени я уже просто не находил себе места от волнения, поэтому сказал ему, что в таком случае я туда сейчас съезжу. Но тут… — у него на мгновение перехватило дыхание, — этот проклятый наглец заявил, что это невозможно. В замке существует правило, что, раз двери заперты на ночь, их нельзя открывать ни в коем случае до наступления утра. — Карлтон хихикнул, хотя это больше походило на визг собачонки. — Конечно, я сказал ему, что все это нелепо, но он настаивал. Тогда я пригрозил пожаловаться на него его хозяину, на что мне было сказано, что Викс-Джонс отдал распоряжение ни в коем случае его не беспокоить.