Потоп

— Возьми ножницы и разрежь на мне этот балахон.
Ножницы оказались в руках у Гали. Мелькнула мысль: вот он, шанс. Вонзить поглубже в шею или в сердце…
— Даже не мечтай, — отсоветовал Коротаев.
Ночная рубашка свалилась с него двумя неровными лоскутами.
— Очень хорошо. Теперь ложись с ними и не двигайся. И чтобы ни звука.
Действуя на ощупь, Коротаев переоделся в ревизоровы носки, натянул костюм, рубашку, ботинки, которые принадлежали недавно зарезанному Руслану Матвеевичу. Его же галстук он повязал тоже.
Ощупал себя: вроде бы все в порядке.
Молодцом.
Галя-заложница? Андрей Васильевич на секунду задумался. Нет, ну ее к дьяволу.
Он перерезал горло сначала ей, потом ревизору, успевшему напоследок что-то пискнуть.
Потом, вооружившись, как и был вооружен, он вышел в коридор, полагаясь лишь на собственные силы — и на удачу, конечно.
  
Глава девятая
 
НЕМНОГО ПРЕДЫСТОРИИ
 
Во времена, о которых теперь и вспоминать-то не хочется, хоть и были они совсем недавно — в годы приватизации, когда этой самой приватизации подвергали здание ВНИИ Геологоразведки, в одном из его помещений нашли перспективные проекты.
Конечно, тогда до этих проектов никому не было никакого дела, всех интересовали лишь метры и кубометры пространства, а приватизаторы уже мысленно откусывали себе офисы посветлее да попросторнее.
Бумаги сгребли и чудом что не выбросили.
Именно чудом явился тот факт, что среди приватизаторов оказался человек, который кое-что понимал в геологоразведке. Именно он, кстати сказать, впоследствии и сделался одним из участников пресловутого спора хозяйствующих субъектов.
И понял, что перед ним, в его руках, никем не востребованные, находятся документы, которые — в случае необходимости — смогут решить любой спор кардинальнейшим образом, поменять в городе власть, и не только власть, но и…
Здесь он невольно прикусывал язык, хотя и не думал вслух. На тот момент он даже не помышлял ни о чем подобном — не было повода.
Документы представляли собой перспективные прогнозы по состоянию земной поверхности на ближайшие 50–100 лет.
Одна из работ, особенно заинтересовавшая будущего приватизатора, была посвящена всякого рода возможным катаклизмам на Северо-Западе — то есть в Ленинградской области, Карелии, в районе Ладожского и Онежского озер.
Человек этот, как уже сказано, имел подходящее образование и знал, что, по теории Вагнера, поверхность земли образована системой подвижных плит. Первый слой залегает на глубине от 7 до 40 км, а второй — от 40 до 200.
Плиты, как указано, подвижны, и по краям, в местах соприкосновений, они наползают друг на дружку.
Эти участки становятся источниками провалов, землетрясений, выхода радона и всяческих прочих крупных и мелких неприятностей. По расчетам выходило, что самая страшная ситуация возникает в случае, когда совпадают трещины верхних и нижних слоев.
Правда, в этих местах находятся и так называемые кимберлитовые трубки, через которые на больших глубинах добывают алмазы.
В ЮАР, например, зарылись на 4–5 километров, но дальше температура и давление не позволили людям работать.
Но вернемся с мыса Доброй Надежды в места не столь отдаленные.
Из найденных (похищенных?) прогнозов вытекало следующее: опасная линия контакта таких плит находится северо-западнее Санкт-Петербурга, и напряжения там уже близки к критическому уровню.
Если в нескольких точках на глубинах 10–12 км произвести вдруг взрывы — весьма, весьма небольшие, до нескольких десятков тонн в тротиловом эквиваленте, — то процесс почти наверняка резко ускорится и плита, на которой раскинулась Ладога и часть Санкт-Петербурга, перекосится на 3–4 м. При этом западная часть — западный берег Ладоги — приподнимется, а восточная — город Санкт-Петербург и часть Финского залива — опустится.
Сама Ладога больших неприятностей вроде бы и не ощутит.
Разве что берег немного отступит, а в устье Невы произойдет накопление водных масс.
Если выразиться еще проще — образуется волна высотой 30–40 метров.
Этот очаровательный вал двинется по Неве, усилится у невских порогов и обрушится на город, в результате чего практически все наземное будет смыто — как будто большая морская корова слизнет языком.
Со стороны залива, где дно опустится, за счет вод Балтики тоже пойдет волна — поменьше, высотой 10–20 метров, но этого хватит на Кронштадт, Стрельну и другие места, расположенные ниже уровня воды.
Волны встретятся где-то в районе Охты, их высота сложится, и все, что еще не развалилось, развалится окончательно.
У человека, завладевшего этим документом, буквально тряслись руки.
А дамба? Как же дамба?
А дамба, как предрекал прогноз, большого влияния не окажет.
Ее либо просто смоет, либо вода пойдет в обход по берегам и все равно ее практически уничтожит, так как дамба рассчитана на поднятие воды не выше пяти метров. Однако то, что от нее останется, не позволит воде быстро уйти, и город Санкт-Петербург превратится в болото, каким и являлся до прихода Петра.
Из которого когда-то и вырос, милостивые государи.
Приватизатор продолжал вникать в документ.
Кольская сверхглубокая скважина, которую начали бурить еще во времена СССР и после вроде бы законсервировали, была, оказывается, «научным прикрытием» именно с целью попытки понять, можно ли добраться до нужного уровня.
Однако классический способ бурения, когда вся 12-километровая труба вращается в скважине при водно-глинистой смазке, на подобных глубинах неэффективен, а потому работу, скорее всего, и заморозили.
Эффективным в этом случае мог быть своеобразный «снаряд», содержащий систему лазеров, которые испаряли бы породу. При этом состав последней в принципе неважен; снаряд следовало сочетать с системой отсоса образовавшихся газов.
Часть вещества породы, которая не превращается в газ, может отсасываться системой «Аэролифт» — либо тем же лазером вбиваться в стенки скважины для ее укрепления.
Таким образом на заданной глубине можно создать объемную камеру-полость в несколько сотен кубометров для размещения там взрывчатки.
А прикрытием может быть поиск кимберлитовых трубок под нейтральной вывеской какого-нибудь «ООО»…
Нет, это слишком мелко.
А главное — к чему ему вся эта информация? Ведь он действительно не собирается…
Пока он и сам не знал, но чувствовал, что напал на золотую жилу.
И продолжал упорно читать про перемещения плит, в результате которого все подземные источники, естественно, поменяют режимы и начнут изливаться в самых неожиданных местах.
Кроме того, образуются провалы в почве, куда могут уйти всякие сооружения. Метро будет затоплено…
Он перешел к взрывчатке — прочел про жидкую, а также про нефть или керосин. В качестве окислителя — перекись водорода или смесь на основе соляной кислоты плюс катализатор…
Сначала в скважину закачивают нефть, потом в длинном резиновом мешке (или по трубе) — окислитель и катализатор…
В какой-то момент читавший вцепился себе в волосы.
Всего-то 150 километров отсюда — и такой результат…
…Когда этот человек перешел из разряда обычных крупных новоявленных собственников в разряд могущественных хозяйствующих спорщиков, приобретенная информация стала приобретать реально воплотимые черты.
Но эти черты следовало прикрыть действиями, направленными на благо государства и отечества, а параллельно списать на природные катаклизмы.
Однако для этого требовался серьезный человек-прикрытие, желательно — блаженный. Которого надлежало окружить псами-волками.
Человек, заполучивший информацию и поделившийся ею со своими присными, нашел подходящее решение самого крупного, неприятного, затянувшегося спора.
Он нашел человека, готового рехнуться на споре о бессмысленных материях седой старины. Да уже и рехнувшегося.
Такого человека следовало двигать во власть — это не был абсолютный безумец. В обыденных делах он был вполне адекватен. Но в рамках проекта он даже не понимал, чем занимается.