Дорога воспоминаний

Он дотронулся до какого-то диковинного предмета, висевшего на поясе, и стал что-то делать. Понять смысл того, что говорил демон, Альфьери было довольно трудно, однако до него все-таки дошло, что его первый настоящий демон вот-вот от него ускользнет, и потому он схватил книгу заклинаний и начал снова:
— Conjuro te …
Демон поднял на Альфьери глаза.
— Ну да, конечно, — с гримасой раздражения сказал он, — как я об этом не подумал? Совпадение или нет, но у тебя здесь абсолютно непреодолимый темпоральный барьер. Мне не двинуться ни вперед, ни назад во времени, пока ты не задуешь светильники. Задуй их, пожалуйста, если тебе не трудно.
— Ни за что! — торжествующе воскликнул Альфьери. — Ты первый истинный демон, которого мне удалось вызвать, и я не отпущу тебя, пока не покажу моему покровителю, иначе меня ждет четвертование или костер.
Снид уловил ноту отчаянья в его голосе и сказал:
— Что ж, видно, смотреть на старика Юлия будет кто-то другой. Ждал он меня две тысячи лет, может подождать и еще. А у тебя, вроде бы, и вправду неприятности?
— Воистину так, — признался Альфьери и неожиданно для себя самого начал рассказывать демону о том, как, сам того не желая, вынужден был прикинуться волшебником, которому все под силу.
Снид, сочувственно его выслушав, прищелкнул языком.
— Давай посмотрим, правильно ли я понял, — сказал он. — Своей ложью ты поставил себя в такое положение, когда все думают, что ты колдун, что ты можешь вызывать демонов, делать золото и тому подобное. Ты…
— Я и правду могу вызывать демонов! — опомнившись, перебил его Альфьери. — Разве не попал в мои сети ты?
Снид, наморщив лоб, опять посмотрел на свой измеритель времени.
— Да, ты поймал меня, — согласился он. — Но хоть я и не демон, у меня нет никакого желания до конца своих дней растолковывать тебе это и то, что такое четвертое измерение и перемещение массы во времени. А если даже ты бы и понял что-то, то это могло бы запутать линию времени. Я сейчас хочу одного: поскорее отсюда выбраться. Можем мы заключить с тобой какую-нибудь сделку?
— Ч-что?
Альфьери все более убеждался в том, что быть заклинателем духов не так-то просто.
— Иными словами, — необычайно терпеливо продолжал Снид, — могу я за то, чтобы ты меня отпустил, сделать что-нибудь для тебя?
До Альфьери вообще все доходило туго, но уж если ему удавалось уловить мысль, он вцеплялся в нее мертвой хваткой.
— Ты многое можешь? — спросил он. — Любое желание исполнишь?
— Не любое… — Снид задумался. — Но одно-два скромных выполнить могу. Менять историю основательно не стану, но на небольшие изменения пойду. Как я понимаю, старый Монастикус — тот тип, который сделал тебя волшебником, — влез в это дело исключительно ради корысти? Ему нужно, чтобы все быстро окупилось? Прибыль нужна?
— Ты все говоришь правильно, — со вздохом подтвердил Альфьери.
Снид достал из кармана блокнот и карандаш и затоптал окурок.
— Я сяду за стол и посчитаю, — сказал он.
— Не покидай пентаграммы! — крикнул Альфьери.
Он хорошо помнил о печальной судьбе волшебников, позволивших демонам перешагнуть очерченную границу.
— Я изолирован, — весело сказал Снид, — темпоральное поле в землю уйти не может.
Он перешагнул через начерченную мелом линию и положил блокнот на стол возле Альфьери; тот зажмурился, ожидая, что дом провалится в преисподнюю. Однако ничего не произошло, и он, хотя ему было очень страшно, приоткрыл глаза. Но тут же они так расширились, что еще немного и вылезли бы из орбит: разложив на столе карту (на ней были обозначены исторические события трех тысячелетий), демон что-то вычислял.
Закончив, он, довольный, повернулся к Альфьери и спросил:
— Три с четвертью килограмма золота тебя устроят? Столько я могу тебе дать, в линии времени от этого возникнет нарушение не более чем субтретьего уровня.
Альфьери уловил главное для себя слово и за него ухватился.
— Ты можешь дать мне золота? — поспешно спросил он. — Монастикус до потолка подпрыгнет от радости, когда увидит червонное золото.
— Хорошо, он его увидит, — сказал Снид. — Есть у тебя что-нибудь не очень нужное? Попассивней? Производить трансмутацию малых масс, разбросанных на большой площади, при помощи портативного прибора трудновато. А вот это как раз бы подошло! — и он показал на небольшой чугунный котел. — Тебе эта штуковина очень нужна?
Альфьери, не в силах вымолвить ни слова, отрицательно покачал головой.
Демон снял с пояса небольшой продолговатый предмет и нажал на его конец. Другой конец сразу засветился чистым белым светом.
— Отойди подальше, — сказал Снид через плечо. — Может обжечь.
Он надел темные выпуклые очки и, будто играя, стал водить лучом света по котлу.
Повторять не понадобилось: Альфьери сам был бы рад оказаться сейчас где-нибудь подальше и ничего этого не видеть.
Снид между тем, мурлыча себе под нос, продолжал работать. Черный матовый край котла, омываемый лучом света, начал желтеть.
Через десять минут Снид повернулся к Альфьери и сказал улыбаясь:
— Химически чистое и, самое главное, настоящее — лучшего не сыскать и в Эльдорадо. Вообще-то, его тут даже больше, чем я тебе обещал, но я все же надеюсь, что это в пределах допустимого.
Альфьери с опаской протянул руку и дотронулся до котла. Глаза его расширились от ужаса.
— Ну, а теперь, — строго сказал Спид, — задуешь ты свои лампы или мне превратить тебя в бородавочника?
Угроза была глупая, но Альфьери только что собственными глазами видел, как произошло невозможное, и рисковать ему не хотелось. Рука его мгновенно схватила щипцы, которыми он снимал нагар со светильников. Как жаль, что успеха его никто не видел! Но нечего бога гневить: ведь у него теперь есть золото.
Едва угас с чуть слышным хлопком первый светильник, как «демон» исчез, и в оставленную им пустоту мгновенно устремился воздух.
Альфьери упал в кресло, Поверить невозможно! И отделался он невероятно легко, демон даже не потребовал его душу! А что, если в следующий раз ему не повезет так, как в этот? Что, если… Ему стало не по себе.
И внезапно он понял, что надо сделать: часть золота он оставит для себя, на собственные нужды. А остальное убедит Монастикуса-старшего в том, что он, Альфьери, не шарлатан. Надо, чтобы старик рот разинул от удивления — тогда можно будет дать стрекача, и через день-два он окажется далеко.
Он встал и решительно двинулся к полкам с книгами.
Внезапно послышались шаги, и, заскрипев ржавыми петлями, распахнулась дверь. Прямо с порога Мопастикус-младший закричал:
— Мастер Гаргрийн говорит, что для миссис Комфрей его кровь летучих мышей была хороша и он денег не вернет! Разреши мне, учитель, набрать трав, нужных, чтобы превратить его в жа… Ой, что это?!
Он увидел на полу горшок из литого золота.
— Как ты сделал это, учитель? — спросил он, не сводя с горшка глаз.
— Не учитель я тебе больше, — надменно ответил ему Альфьери. — Свой договор с твоим отцом я выполнил. Я сделал для него золото и отныне возвращаюсь к первоначальному своему занятию — буду, как и прежде, лечить коров.
Он бросил охапку пергаментов на еще раскаленную жаровню и повернулся к молодому Монастикусу.
— Слушай меня внимательно, юнец, — подняв палец, сказал он. — Да не введет тебя это золото в искушение. Брось заниматься колдовством, оно опасно и будущего у этого ремесла нет.