Джефферсон
Он на минуту остановился, откинув руку с тростью, вторя смеху собеседников короткими глухими смешками. Когда он так стоял, делалось понятно, что лондонский портной по присланной мерке не сумел всё-таки оценить всю мощь фигуры виргинского заказчика.
— Я вам так скажу, джентльмены: если даже наш бойкот будет не в силах побороть упрямство английского парламента, он всё равно принесёт Виргинии огромную пользу. Ибо трудно сказать, сколько наших сквайров он спасёт от разорения. Чтобы заполучить новомодную английскую коляску, которая не проедет и мили по нашим дорогам, многие готовы отдать годовой урожай табака. Другие отдадут три урожая вперёд за какие-нибудь клавикорды.
Джефферсон почувствовал, что краснеет, — клавикорды были самой горячей его мечтой.
— Женщины — вот кто вгоняет нас в долги, — сказал Уокер. — Шёлковые наряды, шляпы с цветами, чулки, ленты, духи, позолоченные туфельки! И попробуй отказать им — сразу начнутся слёзы, упрёки в скупости. Нет, я первый подпишу соглашение о бойкоте. И пусть тогда моя невестка попробует заикнуться о новом платье к осеннему балу.
Негромко переговариваясь и пропуская друг друга, депутаты входили в распахнутые двери самой большой таверны в городе. Всё уже было готово к их приходу — в Аполлоновой зале столы сдвинуты к стенам, ряды стульев широким полукругом охватывают высокое кресло, оставленное для спикера, рядом маленький столик с чернильницей и перьями для клерка. Преувеличенной взаимной вежливостью, порядком и неспешностью движений депутаты словно хотели показать всем и себе самим, что ничего особенного не происходит, что заняты они рутинными делами и что никто из них не чувствует себя заговорщиком, бунтарём, ослушником.
Начиналось первое заседание ассамблеи колонии Виргиния, не созванное королевским губернатором, то есть собравшееся вопреки королевской воле. По счастью, королевская воля, одетая в красные мундиры, с примкнутыми штыками и заряженными пушками находилась не ближе пятисот миль, в Бостоне, и ничто пока не могло нарушить торжественного тона собрания.
Пейтон Рэндольф был единогласно избран председателем.
Клерк огласил предложения о бойкоте, привезённые полковником Вашингтоном из графства Фэрфакс.
Присутствующие единогласно постановили образовать добровольную ассоциацию, каждый из участников которой давал обязательство не только отказаться от покупки обложенных товаров, но и не заказывать в Англии никаких предметов роскоши вплоть до отмены парламентом незаконных пошлин. Условия ассоциации и перечень того, что считалось роскошью, решили отпечатать в типографии, с тем чтобы каждый депутат мог отвезти в своё графство копию документа и вербовать новых членов.
Заседание закончилось провозглашением торжественных тостов за здоровье короля, королевской семьи, губернатора Ботетура, за союз между Великобританией и её колониями и, наконец, за здоровье всех истинных патриотов и защитников американской свободы.
Слуги обносили собравшихся подносами с вином.
Джефферсон взял бокал и слегка пригубил вино. Это был тот самый французский портвейн, который он обычно заказывал у английских купцов для своего погреба в Шедуэлле. Ну что ж, надо будет теперь забыть о портвейне и приучить себя к местному элю. В глубине души он благодарил Бога за то, что в список запрещённых товаров не были включены книги. Ведь он и тогда поставил бы свою подпись под соглашением, но, наверное, уже не с таким радостным чувством.
18 мая, 1769
«Мы, лояльные и верные подданные Его Величества, рекомендуем всем джентльменам, купцам, промышленникам и прочим жителям колонии Виргиния присоединиться к нашей ассоциации, которая постановила:
Первое. Всеми законными средствами и путями развивать полезные производства, поощрять бережливость и препятствовать распространению роскоши и излишеств.
Второе. Все подписавшиеся обязуются впредь не ввозить никаких товаров, обложенных пошлиной в соответствии с указом парламента, и направят купцам в Англии соответствующие распоряжения.
Третье. Все подписавшиеся обязуются до отмены указанных пошлин не ввозить из Великобритании или любой другой части Европы следующих товаров: спиртных напитков, маринада, часов карманных и стенных, столов, кресел, зеркал, карет, обивочных материй, ювелирных изделий, лент и кружев, шёлка, батиста, газа, муслина, шляп, чулок, башмаков, туфель, сёдел и т. д.
Пятое. Что они не будут ввозить или покупать ввезённых рабов вплоть до отмены указанных актов парламента».
Лето, 1769
«Если в посланных мною недавно заказах содержится упоминание тех товаров (за исключением бумаги дешёвых сортов), на которые недавно актом парламента была наложена пошлина с целью извлечь дополнительный доход из Америки, я сим выражаю своё настоятельное пожелание и просьбу, чтобы они не были посланы, ибо я всем сердцем присоединился к ассоциации, постановившей не ввозить ни одного из обложенных товаров до тех пор, пока соответствующие акты парламента не будут отменены. Я особенно подчёркиваю важность этого пожелания, ибо к участию в ассоциации я отношусь с серьёзностью почти религиозной».
7 июня, 1769
«Здесь, в Лондоне, министерство заверило нас, что американские проблемы недавно обсуждались в совете; что было единогласно принято постановление не вводить новые налоги в Америке; что в предстоящей сессии парламента будут отменены налоги на стекло, бумагу и краски. Будем надеяться, что за оставшееся время не случится ничего, что изменит благожелательное отношение к нам, утвердившееся в умах Его Величества и его министров».
Осень, 1769
«В сентябре губернатор Ботетур был вынужден вновь созвать ассамблею Виргинии и, когда она собралась в ноябре, обратился к ней с речью, в которой были следующие слова: “Мне могут заявить, что нынешние министры его величества не бессмертны и те, кто придёт им на смену, не будут обязаны выполнять их обещаний; на это я могу сказать лишь одно — план отмены ввозных пошлин принят правительством, и я глубоко убеждён, что оно не имеет намерения отступить от него”. Это сообщение было встречено виргинцами с изъявлениями радости».
20 ДЕКАБРЯ, 1769. УИЛЬЯМСБЕРГ, ВИРГИНИЯ
Рассыльный из портовой конторы ещё пятился к дверям, кланяясь и сжимая в кулаке честно заработанный шиллинг, а сияющий Юпитер уже притащил клещи и молоток, накидывался на принесённый ящик то с одной, то с другой стороны, чмокал, ахал, бестолково колотил по железным полосам, оплетавшим крышку, и безудержно улыбался. Джефферсон, накинув поверх рубашки халат, стоял над ним, с нетерпением притоптывая обутой в мокасин ногой. Потом не выдержал, вырвал инструменты и с двух ударов перерубил запорные скобы.
Крышка приоткрылась сама собой, словно кто-то живой собирался вылезти из-под неё на свет. Рождественские подарки в детстве, азарт картёжной игры или охоты, любовная записка с ещё не сломанной печатью не вызывали в груди такого волнения, как прибытие очередной посылки с книгами из Англии. Джефферсон вспорол водозащитную упаковку и бережно стал выгружать на стол том за томом.
«История парламента».
«Политическая экономия» Стюарта.