Тринадцатая рота (Часть 3)

Выслушав Емлютина, Гуляйбабка долго сидел, задумавшись, потом, заломив руки за спину, походил взад-вперед по землянке и наконец сказал: 
- Дайте нам сейф. Большой, вместительный сейф без полок. 
- Сейф? - удивился Емлютин. - Такой сейф достать трудно, но постараемся. Однако зачем вам сейф? Не понимаю? 
- После доложу, товарищ генерал, а сейчас я прошу сейф. 
На другой день партизаны доставили из освобожденного районного городка высокий вместительный сейф. Гуляйбабка нашел его вполне приличным, приказал погрузить на свой возок. 
Ночью пустой сейф в сопровождении шести вооруженных всадников и двух подчиненных Гуляйбабки - Цаплина и Чистоквасенко - отправлялся за Десну. 
- Счастливого пути! - поднял руку Гуляйбабка. - Ни червонца вам, ни рубля! 
Укутанные в шубы купцов первой гильдии Цаплин и Чистоквасенко прощально подняли куничьи шапки: 
- Покорно благодарим!.. 
Кучер Прохор тряхнул вожжами, и возок вместе с сопровождающей кавалькадой вскоре растаял в ночной темноте, только скрип полозьев да топот копыт долго слышался Гуляйбабке. 
5. ОТЕЦ АХТЫРО-ВОЛЫНСКИЙ УСТРАИВАЕТ ИОРДАНЬ 
Черногорская полиция праздновала рождество. Широкий крестьянский стол ломился от выпивки и закуски. Под пышной елкой, украшенной побрякушками, сидел кривоглазый начальник полиции и расправлялся с бутылью водки и жареным гусаком. Рядовая полиция кончала второе ведро браги. Лилась песня: 
Мы не милиция, 
Мы - полиция. 
Гоп тир-дир-бом! 
Мы не водицу 
Из криницы, 
А самогонку пьем, пьем, пьем! 
Громыхая каблуками по гулким половицам, укутанный в шаль полицай ввел в избу рослого священника с массивным крестом на шее. 
- Тороплюсь доложить! Задержан сей поп или дьякон, черт его батьку разберет, только вижу, что шпион. Партизанская листовка у него, - полицай протянул начальнику полиции листок. - Вот извольте. В саквояже под кадилом нашел. 
Начальник полиции побагровел. Гусиная кость на его зубах сухо хрустнула. 
- Ты что, быдла! Как смеешь совать начальству заразу партизан? Читай! Нет, постой. Пусть лучше ее сам святой отец прочитает. Так, братцы, что ли? Послушаем святого отца! 
- Послушаем! Шпарь, батя, вместо молебна. Ха-ха-ха! Священник отстранил рукой протянутую конвоиром листовку. 
- Отстань, анафема. Не богохульствуй. Духовному сану дозволено господом богом читать священные писания. 
- Читай! - ударил кулаком по столу начальник полиции. 
Священник взял листовку: 
- Что ж... Можем и прочесть. В моих руках послание брянских и смоленских партизан. Они поздравляют вас с рождеством и пишут, что хотят поскорее с вами встретиться и поскорее видеть вас на осинках. 
Начальник полиции выскочил из-за стола: 
- Ах вот что ты принес нам, святой гад! А ну, хлопцы, задрать ему рясу да прутьев, лозовых прутьев побольше сюда. 
Несколько дюжих полицаев схватили священника, положили на лавку и накрепко привязали его ремнями, веревками к ней. Два молодых полицая принесли по охапке заиндевелых лозовых прутьев. 
Терпеть муки никому не приятно - ни святому, ни простому смертному, и потому священник, не ожидая, пока взвизгнут прутья, заговорил: 
- Видит бог, противиться вам, олухам, бесполезно, ибо если нечистый попутал кого, то он будет путать его до конца. Но всяк, вознамерившийся поднять руку на раба своего, должен спросить: а справедлив ли суд его, а не обрушится ли после кара господня на самого себя? 
- Говори, говори, мы слушаем тебя, - засучивая рукава рубашки, кивал начальник полиции. 
- Так я и говорю, что, чиня сие кощунство, вы берете на души свои тяжкий грех, ибо всевышний видит, что лежащий в посрамлении перед вами свят и непорочен. Разуйте очи свои и гляньте на листовку. На ней следы клея. Я ее в вашем селе со стенки снял. 
Начальник полиции выхватил из рук конвоира листовку. Да. На углах ее были рыжие пятна клея. Левый нижний угол вовсе оторван. 
- Черт возьми! Да она же в самом деле содрана со стенки. Где она висела? Говорите, где? 
- На стенке храма. 
- Не может быть! 
- "Не может". Плохо службу несете, олухи царя. Пройдитесь по улицам. На каждой избе сия листовка висит. Это говорит вам священник БЕИПСА: может, слыхали о нем? 
Начальник полиции потряс над головой кулаками: 
- Пьяницы! Бабники, так вашу ять! Вон из хаты! Вон!!! 
Он кинулся к священнику, ножом разрезал ремни, веревки. 
- Ваше священство! Извините. Ошиблись, сукины сыны. Разгильдяи! Я им, стервецам, покажу! Шкуру спущу! Забудем, батя, земные грехи. Прошу вас к столу. Отведайте в честь рождества. Сальца вот, грибков, гусачка... Да и черепочку с морозцу пропустить не грех. 
- Я с превеликим удовольствием приму и то и другое, - ответил поп. - Но перед тем как заняться трапезой, я просил бы вас отдать распоряжение вырубить на льду озера крест, то есть приготовить для крещения воды иордань. Киевско-Ахтырская епархия специально прислала меня к вам. 
- Слушаюсь, ваше священство! - вытянулся начальник полиции. - Сейчас распоряжусь. - Он выглянул в сени и крикнул: - Эй, часовой! Аллюр три креста к Хлору Мурашке и скажи ему, сучьему сыну, чтоб сейчас же весь свой взвод бросил с пилами, лопатами, топорами на озеро и готовил святую иордань. Скажи батюшка приехал. Сам епископ! Все! Нет, погоди. От Мурашки заскочишь к гундосому Хведьке. "Какому, какому?" Ну, к тому полицаю, которому нос перешиб партизан. Так вот скажи ему, 
чтоб немедля лез на колокольню и бил в колокола, скликал весь гарнизон на иордань. Валяй! Пулей мне. Кыш! Вернувшись за стол, кривой наполнил стаканы. 
- За встречу, ваше священство! 
- За рождественскую ночь, - поднял стакан поп. - Поехали! 
Кривой придвинул батюшке недоеденного гусака. 
- Ну как самогоночка, святой отец? 
- Дурно пахнет, но ничего. Может, примем сразу и за деву Марию, родившую Христа? 
- С удовольствием, ваше священство. Прошу! 
- Поехали! - кивнул поп. 
Кривоглазый поперхнулся, выпил не все. Священник БЕИПСА поспешил пристыдить его: 
- Э-э-э! Нехорошо. Не выпить за деву Марию преогромный грех! 
Кривоглазый шеф полиции махнул рукой: 
- Не пошла, бродяга. Не пошла-а. Я вообще, батя, беспричинную пьянку не терплю.