Как убивали «Спартак»: сенсационные подробности падения великого клуба

Дни, месяцы и годы отсчитывались для меня в то время по красно-белому календарю.
«Спартак» для меня никогда не был просто командой, за которую я болею. Он был и остается моей философией жизни.
«Спартак» для меня – это форвард сборной СССР Никита Симонян, отдающий после победного финала Олимпиады 1956 года в Мельбурне свою золотую медаль юному Эдуарду Стрельцову. Стрельцов провел на месте Симоняна все матчи, кроме последнего, а медалей было всего 11 – и вручили их только участникам главной игры. Стрельцов брать медаль наотрез отказался. Но предложение отдать ее – это и есть для меня «Спартак».
«Спартак» для меня – это капитан сборной СССР Игорь Нетто, идущий во время матча чемпионата мира 1962 года к судье, чтобы признаться: после удара Численко мяч влетел в ворота Уругвая через дырку в сетке с боковой стороны, и гол засчитывать нельзя. Счет в тот момент был 1:1, а до того, как ФИФА объявила одним из главных своих принципов fair play – честную игру, оставалось еще три с лишним десятка лет...
«Спартак» для меня – это братья Старостины, один из которых, Андрей, когда-то произнес фразу, ставшую крылатой: «Все потеряно, кроме чести». То, что Старостиных на несколько лет отправил в сталинские лагеря Лаврентий Берия, тоже стало важной частью спартаковской истории.
«Спартак» для меня – это в том числе и печальный 1976 год, когда команда вылетела в первую лигу чемпионата СССР. Высокопоставленных болельщиков у красно-белых насчитывалось столько, что обеспечить расширение Высшей лиги «в порядке исключения» руководителям клуба было бы раз плюнуть. В истории советского футбола такое нарушение спортивных принципов было в порядке вещей. Но братья Старостины с унизительными просьбами о помиловании ни к кому обращаться не захотели. И через год «Спартак» под руководством Бескова вернулся в элиту, а через три стал чемпионом СССР.
«Спартак» для меня – это Бесков, обращающийся к защитнику Сергею Базулеву после проигранного днепропетровскому «Днепру» решающего матча чемпионата 1983 года. Победный мяч забил нападающий «Днепра» Таран, убежавший как раз от Базулева. Защитник мог грубо ударить Тарана по ногам, предотвратив голевой момент, но не стал этого делать. И в бурлящей от негативных эмоций раздевалке, сразу после «инфарктного» матча, Бесков сказал Базулеву: «Сережа, не мучай себя упреками. Ты все сделал правильно».
Когда Андрей Старостин «пробил» наверху назначение Бескова в «Спартак», многие патриоты красно-белых цветов не могли с этим смириться – ведь тренер считался динамовцем, а более лютых врагов, чем «Спартак» и «Динамо», еще с довоенных времен было не сыскать. Люди, которые не хотели принимать Бескова, не понимали одного: того, что лучше всех объяснила мне прошлой зимой тогда еще не вдова, а жена Константина Ивановича Валерия Николаевна. «Он давно уже стал человеком не какого-то одного клуба, а футбола в целом», – сказала она. В ответ я вспомнил классическую фразу времен Бескова-тренера: «Это не требования Бескова, это требования футбола».
Сегодняшнему российскому болельщику-тинейджеру не повезло: он не застал Бескова. Те, кто застал, гордятся этим. Хотя гордиться можно вроде бы только тем, чего добился в жизни сам, чего достигли твои родные и друзья. Но в том-то и суть футбольного боления, что любимая команда становится членом твоей семьи и лучшим другом.
И все же спартаковские болельщики – особая каста, добиться их расположения человеку, никогда не игравшему за «Спартак», практически невозможно. Бесков добился. Более того – по-особому воспитал целое поколение поклонников красно-белых. Мое поколение.
Есть такой, увы, популярный лозунг: «Победа любой ценой». Тем, кто его придерживается, неважно, каким путем эта победа достигнута. Для них свято еще одно клише многочисленных поборников этой теории: «Игра забывается, а результат остается».
Бесков с этой теорией всегда бился смертным боем. Бесков считал, что главная ценность в футболе – игра, и добиваться результата, забывая о ней и о тех, кто на нее ходит, – бесчестно. Бесков взрастил болельщиков, которых часто не понимают другие – те, кому не посчастливилось болеть за команды Бескова. Тех, кому никогда не будет достаточно одних очков и места в таблице. Каким бы это место ни было.
На прощании с Бесковым в манеже «Динамо» Никита Симонян вспоминал: «Когда Бесков возглавлял „Спартак“, не раз бывало, что после матча я подходил к нему – поздравить с победой. Но Константин Иванович хмуро отвечал: „Поздравлений не принимаю. Неважно, что мы победили, – мы не показали игры, которая может понравиться зрителю...“» Известен случай, когда после разгрома ереванского «Арарата» со счетом 4:0 тренер устроил спартаковцам в раздевалке форменный разнос – за то, что во втором тайме, получив большое преимущество, решили довести матч до конца малой кровью, не прилагая больших усилий. «Вам должно быть стыдно!» – гремел тренер и воспитывал тем самым не только игроков, но и болельщиков.
Бесков, которого знаменитый журналист Лев Филатов назвал «тренером с хореографическим даром», никогда с первых минут не наблюдал за игрой со скамейки запасных. Один из спартаковских болельщиков в интернете после смерти мастера потрясающе просто и верно объяснил почему. Он написал: «Спасибо вам, что всегда смотрели на игру нашими глазами – с трибуны».
Мы – кто-то оставшись болельщиком, кто-то став репортером – по-прежнему живем с этой философией. И в отношении к тем или иным тренерам и командам руководствуемся ею. Потому, кстати, и поняли капитана «Спартака» Дмитрия Аленичева в недавнем конфликте с бывшим главным тренером Александром Старковым. Людям, которые не выросли на футболе Бескова, невозможно объяснить, что «команда, у которой нет игры», – это оскорбление, хуже которого не придумать. А «Спартак» времен Старкова был именно такой командой.
Когда-то Бесков говорил своему зятю Владимиру Федотову: «Со спартаковскими болельщиками не считаться нельзя. Они ведь и убить могут!»
Насчет «убить» это Константин Иванович, конечно, загнул, но то, что поклонники «Спартака» огромная сила, он подметил верно. Федотов в разговоре со мной вспомнил об этих словах тестя сразу же после того, как был назначен главным тренером красно-белых. Я в ответ – и в подтверждение – привел тренеру публиковавшуюся в печати статистику, согласно которой за «Спартак» болеют 15 миллионов человек...
Чаще всего новые болельщики тянутся к победителям. Так происходило во времена «Спартака» романцевского, болеть за который было беспроигрышно – чемпионом он становился почти каждый год.
А вот в безумной популярности бесковского «Спартака» крылся парадокс. В те годы киевское «Динамо», а отнюдь не «Спартак», было самым успешным советским клубом – за время правления Бескова красно-белые взяли «золото» лишь дважды (хотя установили рекорд, девять раз подряд завершая первенство в тройке призеров), тогда как у киевлян в тот же период было пять медалей высшей пробы. Зато поклоняться «Спартаку» при Бескове стали миллионы людей по всему Советскому Союзу.
Недавно команда спартаковских ветеранов во главе с Черенковым и Дасаевым приехала в Душанбе и собрала 20 тысяч зрителей. После распада СССР и войны в Таджикистане на стадион там столько народу не приходило ни разу. А тут пришли. На ветеранов. Потому что память о футболе Бескова не могут стереть даже войны.
А еще Константин Иванович никогда не решал исход матчей вне поля. И в затхлый футбол 1970-х, когда даже лимит ничьих пришлось вводить, чтобы бороться с повальной «бухгалтерией», его «Спартак» ворвался с какой-то даже наивной, детской чистотой.
«Как о специалисте Бесков всегда отзывался о Валерии Лобановском с уважением, – рассказывала мне Валерия Николаевна. – При этом открыто критиковал Валерия Васильевича за пристрастие к договорным матчам. Очки отсюда, очки оттуда – и на пьедестал. В этом всегда была разница между ними».
Именно эта разница никогда не позволит нам, людям, воспитанным на футболе Бескова, произнести: «Игра забывается, результат остается». Потому что, так сказав, предадим вкус к игре и отношение к ней, которые нам привил Бесков. Предадим то, что и самому Бескову, мне кажется, помогло стать в «Спартаке» своим. Ведь у Старостиных были те же идеалы.